закричать, но все равно пытаюсь. Я пинаюсь, извиваюсь, но мне слишком больно, и я искромсана на слишком много частей. Мне остается лишь беспомощно царапать Сиаре плечо, пока она наклоняется вперед и зарывается лицом в мой вспоротый живот. Я чувствую, как ее нос скользит по моему желудку, как ее усмехающиеся губы касаются моих почек. Дюйм за дюймом она проникает в мое тело, и оно открывается ей навстречу. Теперь я отчаянно жажду смерти, которой так боялась еще несколько минут назад, но сила Нотта не позволяет мне умереть. Я могу лишь лежать, ощущая, как руки Сиары проникают в мои собственные.
– Я пришла сюда за тобой, мама, – говорит Сиара, и ее голос эхом слышится в моем горле. Она смеется – весело и омерзительно. – Разве не этого ты хотела? Разве я не послушная дочурка?
Вот только она мне не дочь. И никогда не была ею. Моя дочь умерла в миг, когда Нотт вытащил ее из меня в Элизиуме. Эта девочка, так похожая лицом на нас обоих, – всего лишь Сон, погубленный Кошмаром, который не должен был и пальцем ее коснуться. Мне не хватило сил, чтобы спасти ее шестнадцать лет назад, и, чтобы спасти ее теперь, сил мне тем более не хватит. Я никак не смогу до нее достучаться, не сумею развеять ее ненависть ко мне, и от этого мне даже больнее, чем от всего, что она со мной сотворила.
Я перестаю сопротивляться и позволяю себе упасть в бездну.
Кто-то настойчиво стучит пальцами по моей щеке, пытаясь разбудить, хотя возвращаться в реальность мне пока что совершенно не хочется. Дремота уходит, ей на смену является острая боль в руке, и я со стоном пытаюсь открыть глаза. Я лежу, свернувшись калачиком на окровавленном камне, и смотрю на чьи-то поношенные джинсы. Вокруг пахнет серой и солью, да так сильно, что меня тошнит, вот только блевать уже просто нечем. Вспомнив об этом, я быстро ощупываю живот под футболкой. Кожа цела и невредима. Это был лишь сон, но легче мне не становится. Мое сердце не просто разбилось – оно рассыпалось в пыль.
– Как вижу, дела у вас тут идут не очень.
Я не без труда поднимаю взгляд и вижу, что на коленях рядом со мной стоит Джессика.
– Я мертва? – спрашиваю я и отчасти – слишком уж сильно – надеюсь, что это так.
– Пока нет, – отвечает она.
Рыдать при Джессике мне не хочется, поэтому я смотрю на тех, кто стоит у нее за спиной.
– Ты привела друзей.
– Они сами пришли, – отвечает она. – Магия в катакомбах их призвала, но они не знали, как войти. Так и ходили кругами снаружи, когда я их нашла и решила показать проход. Ты хотела узнать их имена, да? Знакомься – это Нова.
Выходит, это те самые Сон и Кошмар, сгинувшие в Пустошах. Даже после смерти кожа Кошмара сверкает чистым серебром.
– Не за что, – говорит Джессика. – Если честно, я себя здесь ужасно чувствую, так что лучше подожду тебя у западных врат. Такими темпами ты скоро за мной поспеешь.
Я пытаюсь возразить, но ее уже нет рядом.
Нова барабанит длинными пальцами по нижней губе.
– Это весьма неожиданно.
– Невозможно, ты хотела сказать, – говорит ее Сон, неверяще глядя на меня. – Так ты медиум или Сон?
– К сожалению, и то и другое.
– И как Сон без пары оказался в одиночестве в катакомбах?
«В одиночестве»? Только теперь до меня доходит, что я уже не в том помещении, где находилась прежде. Я все еще чувствую противоборство колдовства Сола и Нотта, но не вижу их обоих. Меня захлестывает волной вины за то, что я тут уже собралась умереть, пока Сол с Фараоном все еще в руках Нотта, и этого чувства хватает, чтобы поднять меня на ноги. Впрочем, они тут же подкашиваются, так что за стену ухватиться приходится.
Я быстро моргаю и жду, пока мир снова обретет четкие очертания. Мне не сразу удается разобраться в колдовстве, которое во мне бушует, но, кажется, я по меньшей мере смутно могу определить нужное направление. Я шагаю вперед, и дуэт Нова следует за мной.
– Я здесь не одна, – запоздало отвечаю я. – Я пришла с Солом и Фараоном. С парой Сульфура, – уточняю я, когда становится очевидно, что эти имена им ничего не говорят.
Нова светлеет лицом.
– Так он наконец пробудился? Мы опасались, что он навечно останется во сне.
– Пробудился и сражается с Ноттом. С Глубиной, – добавляю я, хотя в этом нужды нет. Эти двое явно знают, кто такой Нотт, и услышать его имя они определенно совсем не так рады.
– Немыслимо, – хмыкает Нова Сон. – Они с Меридиан давно погибли.
– Меридиан – да. А Нотт нашел себе нового Сна.
Нова пытается меня схватить, но ее руки просто проходят сквозь меня.
– Не смей мне лгать, Сон. Кошмары не способны устанавливать новые связи. Мы друг для друга…
– Единственны и неповторимы, – договариваю я, потому что сейчас у меня нет времени снова выслушивать рассказы о святотатстве. – Когда найдем Нотта, так ему и скажи. Затем мы и здесь. Сульфур хочет казнить Нотта за его преступления.
– В честной схватке Сульфуру его не победить, – говорит Нова Сон. – После того, как его чертов Сон…
Остальное я услышать не успеваю: мы сворачиваем за угол и видим их. Комната уже затоплена водой, и сумрачные чудовища преследуют друг друга, пробиваясь сквозь поток. Нотт с Сиарой стоят у дальней стены, а Фараон и Сол – в центре. Только пламя Сола и спасает их с Фараоном: оно вращается вокруг них так быстро, что выпаривает всю воду прежде, чем та успела бы их потопить.
Вода служит доказательством высшей измены Нотта, и Нова Сон издает мучительный крик.
– Как он мог так поступить с Меридиан?
Нова берет его за руку и крепко сжимает ее.
– Черт бы его побрал.
Отвести взгляд от Сиары невыносимо трудно – вряд ли у меня еще осталось столько сил. Я снова и снова мысленно произношу ее имя, стараясь запечатлеть его в памяти, запомнить этого демона как Альбу, драгоценную пару Нотта, а не как свою похищенную дочь. Это не столько дарит мне утешение, сколько причиняет боль, но в конце концов я смотрю на мертвецов, которые стоят рядом со мной.
– Помогите мне, – прошу я. – Пожалуйста.
– В катакомбах у нас нет силы, – говорит Нова. – Мы мертвы.
– В том и суть.
Мертвецы не видят снов. И кошмаров тоже. А Сульфур и Нотт не видят этих призраков, следовательно, не представляют для них угрозы. Использовать этих двоих могу только я.
Нова ничего не понимает, но смотрит на Нотта и согласно кивает. Я рисую на коже призраков символы и тихим шепотом привязываю их к себе. Ощутив силу
