свете казалось безразличным и опасным. На секунду я было решил, что придется защищаться от смертоносного, высокоэффективного убийцы, не уступающего мне в скорости, но с которым я не собирался сражаться по многим причинам. Однако она разочарованно вздохнула и опустила оружие, позволяя и мне перевести дух.
– Я не могу тебя понять, Плут. – Никс смотрела на меня через поляну, ее взгляд был одновременно злым и противоречивым. – Хочется считать тебя благородным и преданным своим друзьям, достойным моего доверия. Потом я вижу его… – Рукоятью клинка она тыкнула мне в лоб. – …и в очередной раз начинаю гадать, кто же ты на самом деле и могу ли я хоть в чем-то тебе доверять.
Я ухмыльнулся, не в силах сдержать легкомысленное замечание, сорвавшееся с моих уст даже в нынешней ситуации:
– В этом ты не одинока – вся Небыль гадает вместе с тобой.
– Это не обнадеживает, Пак. – Никс прищурилась, нисколько не развеселившись. – Я – Забытая, – продолжила она, – и остро чувствую ауры других фейри. Так вот, твоя… пугающая. Ты носишь в себе злобу, которая отчаянно борется за возможность вырваться наружу, и, когда это произойдет, я боюсь того, что она может сделать. И что я буду вынуждена сделать в ответ.
– Знаю. – Я провел пальцами по волосам и поморщился, задев рога. – Ты видишь меня не с лучшей стороны, – сказал я ей. – Это… – Поднял руки в беспомощном жесте. – Я уже давно не такой парень. Я искренне думал, что избавился от него, но, как оказалось, он всегда жил во мне, просто хорошо прятался.
Никс, эта грациозная хищница со светящимися желтыми глазами, подобралась еще ближе.
– Что же изменилось?
– Это довольно длинная и скучная история. Ты действительно хочешь услышать ее прямо сейчас?
– Ну, либо ты мне расскажешь, либо я продолжу размышлять, стоит ли убить тебя или нет.
– Всегда-то у тебя поножовщина на уме, – вздохнул я. – Ладно. Садись, возьми попкорн, и я поведаю тебе грустную историю о том, как Плутишка Робин обрел совесть.
* * *
– Давным-давно, – начал я задушевным голосом, – в далекой-далекой галактике… Подожди-ка, это не та история. Попробую еще раз.
* * *
– Давным-давно, – предпринял я новую попытку, не обращая внимания на нетерпеливый взгляд Никс, – Оберон изгнал меня из Небыли. Тогда это случилось в первый раз, но никто не удивился. Годами Титания требовала, чтобы он выставил меня, отлучив от двора, однако в конце концов убедила его не она, а Мэб. По сути, поставила его перед выбором: либо изгнать меня, либо убить, либо начать войну с Зимой. Я… э-э-э… возможно, действительно разозлил ее в тот год. Не буду вдаваться в подробности, замечу лишь, что не обошлось без высокородного и могущественного Зимнего дворянина, забавы ради загнавшего Летнего фейри в пещеру и павшего жертвой ужасной ласки, которая его и слопала. К несчастью, упомянутый Летний фейри не знал, что тот дворянин был нынешним фаворитом Зимней королевы. Она, конечно, совсем не обрадовалась его внезапной кончине, пусть и случайной.
Никс покачала головой, и уголок ее губ приподнялся в слабой улыбке. Однако она промолчала.
– В любом случае, – продолжил я, – Мэб с таким горем не справилась, и, поскольку Оберон в то время совсем не хотел войны с Неблагим Двором, он изгнал меня из Фейриленда. Навсегда.
– Навсегда, – повторила Никс и покачала головой. – Похоже, не помогло.
– Да, ты тоже заметила, не так ли? – Я пожал плечами. – В конце концов, Лесной царь отменил изгнание, но об этом мы поговорим чуть позже. Суть в том, что это был первый раз, когда меня вышвырнули из Фейриленда. Я тогда действительно думал, что это навеки.
– И что ты делал?
– Странствовал некоторое время. Несколько лет, если быть точным. Я отправился в мир людей, и, хотя в некоторых местах задерживался подольше, неизменно двигался дальше. Я путешествовал, устраивал розыгрыши, вдохновил людей на создание парочки народных легенд и страшных историй, и вообще развлекался как мог. В те первые годы я в некотором роде отведал вкус свободы… Я больше не был частью Летнего Двора, за спиной не маячила тень Оберона, он мне больше не приказывал. Правда, всегда существовала опасность угасания, но в те далекие времена смертные еще верили в магию и фейри, а технологии не получили развития, поэтому риск померкнуть был не таким серьезным. Не буду лгать, уверяя, что не скучал по Небыли и Летнему Двору, но впервые в жизни я действительно был свободен.
По лицу Забытой пробежала тень, поскольку понятие свободы или ее явного отсутствия было слишком хорошо знакомо и ей. Разница между нами заключалась в том, что Никс никогда не ставила под сомнение свою службу у Госпожи, никогда не нарушала ее приказы, лишь чтобы доказать, что может это сделать. Наверное, по натуре своей я просто был бунтарем.
– В конце концов, – продолжил я, – я оказался в окрестностях одной крошечной деревушки в Уэльсе. Точного ее местонахождения не помню, да и неважно. Главное вот что: однажды я слонялся по лесу без дела и встретил маленькую девочку. Ей было не больше пяти или шести, и она потерялась. Она завывала, точно банши, привлекая всех гоблинов и бук в округе. Я, признаться, был в то время изрядным негодяем, но даже мне не улыбалось смотреть, как какой-нибудь буги сожрет малышку живьем, поэтому я представился и предложил отвести ее домой.
– Человеческий ребенок, – повторила Никс. – В столь юном возрасте они способны видеть нас такими, какие мы есть. Туман на них еще не действует.
– Точно. Поэтому всю дорогу домой она называла меня Веселым Козликом. – Я усмехнулся при воспоминании об этом. Это было так давно, будто в другой жизни, правда. Но я до сих пор помнил улыбку той девочки и ее крошечные пальчики, крепко сжимающие мои собственные. – Ее звали Драйзи, и когда она благополучно вернулась в свой домик, то спросила, не приду ли я на следующий день поиграть с ней и ее друзьями. Естественно, я пообещал, что приду.
Никс кивнула в знак понимания. Фейри всегда тянуло к детям, особенно маленьким – только не поймите меня превратно. У них самая яркая аура чар, и они еще не утратили способность видеть скрытый мир и существ, которые неразличимы для глаз взрослых. Они верили в фейри, магию и прячущихся под кроватью чудовищ. Хотя всегда существовали гоблины, ведьмы и огры, только и мечтающие о том, чтобы слопать заблудившегося ребенка, многие фейри с радостью играли с человеком, который мог видеть нас и не боялся. Люди частенько слышали рассказы детей о
