раны хотя бы примитивной коркой. Выглядит мерзко, но должно хватить. Ему ведь еще предстоит добраться… Доползти, только так. Однако теперь любое движение, даже такое, было для него последним проявлением гордости.
Боль и отчаяние накатывали волнами, и чтобы не поддаваться им, Одхан говорил, он улыбался, порой смеялся даже – он в последний раз общался с Иарлайтом так, как общался все эти годы.
– Видел, пацан? Вот как должен поступать солдат космического флота – и не важно, из Легиона он, из специального корпуса или откуда еще. В твоей жизни тоже однажды наступит момент, когда все станет совсем фигово. Я не буду тебе врать, тебя не цветочки с ягодками ждут впереди. Тебя ждет паршивая, кровавая, неблагодарная работа. Но ты все равно будешь ее делать, потому что такой уж ты есть – и таким был я. Мы берем и делаем! До последнего дня… До дня, о котором я говорю… Я не знаю, что тебе придется делать в этот день, но ты должен сделать это, понял?
Больше всего Одхан боялся, что существо прервет его, размажет по полу, как насекомое, обесценит его последние усилия. Однако оно затаилось, наноботы этого инженера-самоучки навредили ему куда больше, чем профессиональные военные гранаты. Электрощит теперь был не так уж далеко. Одхан должен был успеть.
– Возможно, тебе придется драться. Так дерись, пока от тебя только лужа крови и останется! Хоть пушками этими своими стреляй, хоть зубами грызи! Закрыть кого-то надо собой – закрывай! А если надо бежать, так, мать твою, пацан, добеги!
Он вытянул руку вперед, надеясь дотянуться до проводов. Он слышал, что сзади сдвигается металл: существо рискнуло снова запустить в зал здоровую материю. Как только оно поймет, что наноботов тут больше нет, оно атакует быстро, ему доли секунды хватит, чтобы перехватить жертву.
Одхан уже знал, что не успеет. Искалеченное тело двигалось слишком медленно. Боль разрывала изнутри. Покой казался таким соблазнительным – унизительный покой сдавшегося, но все же… А нельзя. Никакого покоя до самой смерти. Потому что пацан смотрит, будь он неладен. У пацана осталось до фига лет жизни, так пускай живет правильно! Мысль о том, что однажды Иарлайт не сдастся и благодаря этому спасется, стала для Одхана последним утешением.
Он опустил голову, чтобы отдышаться, но рукой по-прежнему тянулся к проводам. Он ожидал неминуемого удара в спину… и не был готов к тому, что кто-то схватит его за запястье и резким рывком отодвинет подальше от приближающейся биомассы.
На этом его спаситель не остановился. Он без труда поднял Одхана, помог зацепиться рукой за плечи, хотя идти Четвертый по-прежнему не мог, он попросту висел на том, кто неожиданно пришел ему на помощь. Однако сил второго легионера было достаточно, чтобы его удерживать.
Одхан хотел задать вопрос – а голоса не было. И сил не было, и подходящих слов. Ему только и оставалось, что смотреть на такое близкое лицо Шарлотты Мю, пытаясь понять, она на самом деле здесь или ему мерещится.
Для иллюзии Шестая оказалась слишком уж активной. Она рванулась к выходу, а существо, покалеченное наноботами, не сумело ее остановить. Каким-то непостижимым образом Шарлотта выбралась из этого кошмара без серьезных ран, не зараженной… А еще она выбралась одна. Это Одхан тоже заметил.
Она сумела донести его до аварийного лифта, скрытого так надежно, что сам Одхан его бы не нашел. Когда кабина двинулась, Шарлотта усадила его на пол, помогла опереться спиной на стенку лифта.
Одхан думал, что она в порядке… она ведь казалась такой спокойной до последнего! Но когда Четвертый смог обходиться без ее помощи, Шарлотта шарахнулась от него, рухнула на колени, закрывая лицо руками. Она то ли кричала, то ли выла, она не пыталась сдержать слезы, которые считались унизительными для любого легионера, а уж для высшего – тем более. Она шептала, обращаясь не к Одхану, а к тому, кто уже не мог ее услышать.
– Всё уже… Теперь на самом деле всё… Ты прости меня, прости…
Он не стал спрашивать, о ком она плачет. Не смог бы, да и догадался уже. Одхан успел лишь подумать, что Шарлотта всегда была самой честной среди них, и теперь она открыто плакала о том, что постигло их всех…
Ну а потом темнота все-таки сумела его забрать.
Глава 12
Теперь Альде требовался постоянный тонкий контроль над собственными способностями – уже не для того, чтобы выполнить миссию, а просто чтобы не сойти с ума. К тому, что поджидало ее на Марсе, она оказалась не готова.
Она привыкла поддерживать связь со всей командой. Она наладила контакт еще на первой миссии, с тех пор расстояние, на котором Альда могла чувствовать близких ей людей, лишь увеличивалось. И она не сомневалась, что это хорошо! Она могла им помочь, она знала, что они живы… Теперь эту связь приходилось блокировать. Телепатка уже убедилась в том, что всё не хорошо. А толку-то? Из-за телепатического фона, созданного существом, Альда даже связаться ни с кем не могла, не то что помочь.
Блок сейчас дарил блаженное незнание. Когда все началось, она не сомневалась, что кто-то из экипажа был тяжело ранен. Возможно, этот человек уже погиб. Возможно, погиб кто-то еще… или все, потому что существо давно уже протянуло свои проклятые отростки к Новому Константинополю. Альда точно знала: в миг, когда она выяснит правду, работать она уже не сможет. Поэтому она позволила трагедии оставаться в тенях, чтобы сохранить хотя бы возможность что-то изменить здесь и сейчас.
Понять бы еще, что! У легионеров, собранных на базе, были свои проблемы, Альда не могла помочь им – и не рассчитывала на их помощь. Ей казалось, что мир просто разваливается: все, чем она так гордилась, оказалось бесполезным, все, чему ее учили, не приносило пользы.
Она давно уже поддалась бы панике, если бы не Триан. Альда чувствовала: другие легионеры тоже растеряны и напуганы. Но не он, нет. Сейчас его сердце билось ровно, на его лице застыло привычное холодное равнодушие. Если он и притворялся, то гениально… Да и не хотелось Альде его разоблачать. Он оставался последней скалой во время шторма, он давал хоть какую-то надежду.
Правда, телепатку серьезно беспокоило то, что он предпринял серьезные усилия, чтобы спрятать от нее свои мысли. Это был не легкий блок, который ставят из вежливости, намекая, что лезть в чужую голову некрасиво. Триан использовал собственные способности к телепатии, пусть и ограниченные, чтобы закрыться.
Альда все равно была сильнее, она могла проломить преграду, если бы захотела. Но он бы почувствовал, такое не скроешь. Она не выдержала, спросила. Триан ответил все так же
