ровно:
– Потому что я понимаю, что волнение порой подталкивает к излишней любознательности.
– И что? Тебе разве есть, что скрывать?
– Дело не в этом. Просто не все мои мысли ты сможешь сразу истолковать правильно, потребуешь объяснений, и это нас задержит. Альда, я делаю то, что должен: защищаю «Северную корону». Здесь ничего нового.
Но он ведь не сказал ей «нет» – и прекратил называть ее «мелкой». Это вполне могло оказаться теми самыми деталями, в которых кроется дьявол. Альда не могла не думать о худшем варианте, но гнала от себя такие мысли. Если бы Триан готовился к худшему, разве был бы он так спокоен? Он ведь не притворяется, сердце в привычном ритме! И вообще, при худшем раскладе он не защитит экипаж, ведь многие сейчас в другом городе, ему нужно туда добраться, и он знает, что доберется.
Все под контролем, все хорошо…
– Чтобы не придумывать лишнего, сосредоточься на изучении существа, – посоветовал Триан.
– Ты же сам сказал этого не делать!
– Сказал до того, как ты начала взаимодействовать с ним. Похоже, у тебя неплохо получается. Кроме того, я не ожидал остаточных воспоминаний, это может быть интересно.
Альда сильно сомневалась, что ему действительно интересно. Скорее, его совет напоминал попытку взрослого занять чем-то нервного маленького ребенка, чтобы не путался под ногами.
И все же отказываться Альда не стала. Только так она пока могла спрятаться от собственной беспомощности – и отпугнуть чувство надвигающейся беды.
Она все еще шла за Трианом, однако на окружающее пространство уже не обращала внимания. Кому-то это показалось бы непростительным, ведь чем дальше они продвигались, тем больше вокруг них становилось пульсирующей плоти существа. Где-то оно еще скрывалось за стенами и воздушными фильтрами, а где-то и не пыталось, почувствовав себя хозяином положения. Не бросалось оно исключительно по одной причине: пока не хотело.
Так что Альде следовало бы смотреть по сторонам, но это она доверила Триану. Если он разрешил сосредоточиться на изучении существа, значит, ситуацию контролирует, а ему телепатка доверяла больше, чем себе.
Существо по-прежнему оставалось для нее загадкой. После всего, что уже произошло, хотелось воспринимать его как типичного злодея, коварного монстра, мечтающего о мировом господстве. Однако оно вообще ни о чем не мечтало – не способно было. Не злилось, чувствуя боль. Не злорадствовало, убивая. У него не было восприятия себя.
При этом, как ни парадоксально, оно четко знало, что ему нужно. Его разум был простым и сложным одновременно, а главное – свободным от сомнений. Новую плоть и новую территорию оно завоевывало просто потому, что иные действия его не интересовали. Оно не рассматривало неудачу как вариант, потому что не знало, что это такое.
Оно напоминало Альде болезнь. Вирус ведь не задумывается над тем, что он делает и для чего… И порой он убивает целые планеты.
Она знала, что основа существа близко. Это не было разумом, но там плоть становилась наиболее массивной, оттуда, скорее всего, начался рост. И там же догорали, постепенно растворяясь, последние воспоминания.
В какой-то момент Альда даже надеялась, что существо намеренно хранит эти воспоминания. Да, легионеры внутри него мертвы, но, может, их память сумеет очеловечить этого уродца, создаст новые уязвимости?..
Не сбылось, конечно. Оно хранило воспоминания лишь потому, что хотело просмотреть их все. А потом перемолоть, оставляя себе те, которые были полезны. Мечты же оно просто давило, как давило чужую плоть.
Альда прекрасно знала, что они сейчас очень далеко от поверхности. Получается, они приближались к сердцу Марса, и телепатку не покидало ощущение, что сражаться они приготовились с целой планетой.
* * *
Он отвлекся, когда в кабинет пришла Тимандра. Она не стучала, она этого никогда не делает. Она понимает: если он не хочет с ней говорить, дверь заблокирована. Если нет – можно войти и вести себя как обычно.
А остальные не войдут, Валентин Вернон прекрасно знал, какой ужас он внушает людям. Как не знать, если он над своей репутацией много лет работал?
Тимандра была единственным исключением из того, что он сделал правилом. Даже другие хилеры из его свиты побаивались его, но не она. Иногда она наглела, и это раздражало, но Вернон терпел. В его жизни остался один человек, который говорит ему правду без страха или заискивающего стремления к награде. Это много для него значило.
Она еще в начале их сотрудничества сказала ему, чтобы даже не пытался лезть ей в голову. Если она обнаружит следы телепатического влияния, она его не убьет – она сделает так, чтобы смерть для него мечтой стала! Тогда это действительно было правдой. За годы их знакомства Вернон придумал не меньше десятка способов подчинить ее так, что она ничего бы не заподозрила. Он просто не хотел этого делать.
Занятным финалом их истории стала бы прекрасная взаимная любовь – он иногда обдумывал это, но больше как анекдот, причем пошловатый в своей простоте. Никакой любви никогда не было – ни с одной из сторон. Иногда они спали вместе, но исключительно ради процесса, при постоянных путешествиях сквозь космос не так много вариантов. В целом же их отношения оформились в дружбу, которую Вернон ценил.
Поэтому Тимандре было дозволено приходить в кабинет телепата номер 1 без стука, переключать свет с точечного на имитирующий дневной, наполнять воздух ароматом кофе, который она принесла с собой. Обычно она заваривала только себе, заявляя ему, что секретаршей она просто притворяется – и лишь до определенного предела. На этот раз принесла две чашки.
– С каких пор ты размениваешься на доброту? – удивился он, но чашку с кофе принял.
– Я понимаю, что ты волнуешься. Иногда в поддержке нуждаешься даже ты.
Это было неожиданно.
– С чего ты взяла, что я волнуюсь?
Тимандра бросила на него насмешливый взгляд, улыбнулась, но отвечать не стала. Вместо этого хилер сменила тему:
– Тебя ведь и близко не подпустили к совету космического флота?
– Естественно. Меня заставили срочно перебраться на эту станцию.
– Внушительное расстояние.
– В этом смысл.
– Но ты ведь все знаешь?
– Да. Хотя я оценил их усилия.
В космическом флоте давно вычислили то максимальное расстояние, с которого Вернон был способен влезть в чужие мысли. Не сразу, путем проб и ошибок, но они все же смогли. С тех пор они делали все возможное, чтобы отослать его подальше, но при этом не разозлить.
На таком их перестраховка не заканчивалась. Они внимательно следили за тем, чтобы люди, знающие о важных решениях, оставались все на том же безопасном расстоянии от Вернона до исполнения этих решений.
Он делал вид, что не замечает их детские трюки, выбивал себе из флота побольше бонусов – и все равно все знал.
Потому что люди, допускаемые на совет, не остаются в одиночестве и пустоте. Они могли
