– Если бы вы знали, кем я была… – выдавила Шу Э.
– Разумеется, я знаю, кем ты была, – возразил Юн Гуань. – Ты забыла, кто я?.. Это бессмыслица какая-то. Ты не могла вспомнить. Никто не может.
Шу Э сглотнула и выговорила:
– Седьмая отомстила мне. Я… Душа-химера подбросила ягоды пробуждения, и я съела несколько…
– Что?! – рявкнул Юн Гуань.
Голос прозвучал громогласно, Великое Ничто сменило краски на устрашающие оттенки свинцового.
– Ягоды пробуждения? – повторила Шэнь-цзы. – Что это?
– Эти ягоды растут в аду, – сжал кулаки Юн Гуань. – Их запрещено срывать и уж тем более уносить в другие миры. Ты уверена, что это дело рук Седьмой?
– Я отвергла её, – проговорила Шу Э, – и она мне отомстила за моё смертное счастье. Владыка, я умоляю вас, дайте мне выпить воды забвения, чтобы забыть о том, кем я была.
Юн Гуань стоял какое-то время молча, что-то обдумывая, потом высоко вскинул голову и сказал:
– Шу Э, я не могу дать тебе воду забвения.
На лице Шу Э появилось выражение беспредельного отчаяния.
Шэнь-цзы воскликнула:
– Юн-ши, как ты можешь быть таким жестоким!
Юн Гуань поморщился, но спокойно объяснил:
– Шу Э, ты уже пила однажды воду забвения. Её пьют лишь раз. Даже если я дам тебе её, она тебе уже не поможет. Я бы хотел, правда, мне жаль тебя, но никто не в силах тебе помочь. Как вода забвения навсегда стирает память, так и ягоды пробуждения навсегда её возвращают.
Шу Э закрыла лицо руками и застонала.
– Я не понимаю только, – продолжал Юн Гуань, – отчего ты так убиваешься? Обычно, когда память возвращается, рассудок возвращается в изначальное состояние – в то, какое было до потери памяти. Почему же ты не стала Лю Цзиньцзы?
На лице Шу Э появился такой ужас, такое беспредельное отвращение, что Вечный судия не сдержал смеха.
Шэнь-цзы с укоризной толкнула его локтем в бок:
– Юн-ши!
– Поступки, которые я совершала… – выдохнула Шу Э. – Всё это просто омерзительно! Как я могу быть с Чангэ…
– А, так вот в чём дело… – протянул Юн Гуань.
– Юн-ши, ну неужели ты ничем не можешь ей помочь? – воскликнула Шэнь-цзы, теребя Вечного судию за рукав. – Она же мучается…
– Это не в моих силах, – задумчиво проговорил Юн Гуань, – и ни в чьих силах. Даже у Владыки миров не найдётся решения.
Шу Э издала ещё один горестный стон. Юн Гуань вперил взгляд куда-то в пространство, размышляя о чём-то своём. Шэнь-цзы подошла к Шу Э и утешающе положила руку ей на плечо.
– Шэнь-мэй, – отпрянула Шу Э, – тебе нельзя ко мне прикасаться. Это тебя осквернит.
– Хм, – сказал вдруг Юн Гуань, – бирка о полученном от Седьмой наказании всё ещё у тебя?
– Да, – растерянно ответила Шу Э и, порывшись в рукаве, достала деревянную бирку с печатью Седьмого предела ада.
Юн Гуань вышел из-за стола, забрал бирку и открыл портал небрежным взмахом рукава.
– Юн-ши? – всполошилась Шэнь-цзы. – Куда ты?
– Это нарушение законов трёх миров, – сказал Вечный судия, не уточняя, что именно является упомянутым нарушением, и исчез в портале.
Шу Э обмякла, руки её опустились, голова упала на грудь. Теперь не осталось никакой надежды. Призрак Лю Цзиньцзы навис над ней и крепко вцепился ей в плечи, давя страшной тяжестью Скверны, точно силился выдавить из Шу Э… саму Шу Э и вселиться на её место.
[314] Выбор Шу Э
Юн Гуань вернулся буквально через несколько минут. Лицо у него было необыкновенно хищное. С собой он принёс едкий серный запах.
Шэнь-цзы прикрыла лицо рукавом:
– Где ты был, Юн-ши?
– Где я был, – сказал Вечный судия с усмешкой, – там меня уже нет. Что, наша мученица всё ещё страдает?
– Юн-ши! – возмутилась Шэнь-цзы.
Вечный судия вприщур поглядел на Шу Э и прищёлкнул над её головой пальцами. Призраки развеялись. Юн Гуань ещё пощёлкал пальцами, чтобы привлечь внимание Шу Э. Та подняла голову.
– Я ничем не могу помочь тебе, Шу Э, – сказал Юн Гуань, – разве только добрым советом. Тебя это не утешит, разумеется, но знай, что Гу Ши воздастся по заслугам. Ты получила от неё бирку о свершении наказания за уничтоженный список смерти, но фактически она наказала тебя ещё раз, что является нарушением Великого равновесия, строящегося на принципе равноценного обмена. Владыка вечности издал указ о её наказании, и оно будет строгим, поверь мне.
Лицо Шу Э осталось безучастно.
– Я могу лишь подкинуть тебе пищу для размышлений, Шу Э, – продолжал Юн Гуань. – Ты вернула себе воспоминания Лю Цзиньцзы, но не стала Лю Цзиньцзы. Ты осталась Шу Э, что бы это ни значило. Я могу лишь предоставить тебе выбор, Шу Э. Ты можешь остаться в Великом Ничто. Простояв должный срок на коленях у Реки Душ, ты сможешь вернуться к своим обязанностям, которые тысячелетиями исполняла до этого. Ты можешь вернуться в мир смертных и жить, как жила. Выбор за тобой. – И с этими словами Вечный судия небрежно перебросил Шу Э какую-то шкатулку.
Шу Э машинально открыла её. Внутри лежали её глаза.
– Уверен, способ прирастить их найдётся, – заключил Юн Гуань.
Шу Э не шевелилась какое-то время, держа шкатулку перед собой на вытянутых руках. Пальцы её подрагивали, и глаза перекатывались в шкатулке. Шэнь-цзы невольно поёжилась. Ей начало казаться, что глаза живут сами по себе. Юн Гуань заметил её состояние и вновь прищёлкнул пальцами. Шкатулка захлопнулась.
– Выбор за тобой, – повторил Вечный судия, возвращаясь за стол.
Шу Э медленно поднялась, спрятала шкатулку за пазуху, сложила перед собой руки, чтобы поклониться Вечному судии, и исчезла.
Через несколько мгновений она уже была в мире смертных, стояла за порогом Речного храма, не решаясь войти.
Чангэ всё это время искал её по окрестностям. Ему хотелось надеяться, что Шу Э пропала не безвозвратно, что она просто расстроена возвращёнными воспоминаниями о прошлой жизни и вернётся, когда успокоится. Но Шу Э не возвращалась, а Чангэ не прекращал поиски.
Возвращаясь в хижину в очередной раз, Чангэ не поверил своим глазам: Шу Э!
– Шу Э! – крикнул он, переходя с шага на бег.
Шу Э обернулась, лицо её дрогнуло на мгновение, но тут же стало невыразительным. Она подняла руку ладонью вперёд, не подпуская Чангэ слишком близко.
– Чангэ, – тихо и серьёзно сказала Шу Э, – нам нужно поговорить.
Чангэ нахмурился. Ему не понравилось ни то, что Шу Э не подпустила его к себе, ни тон, каким она с ним заговорила.
Он поджал губы и указал на Речной храм:
– Войдём прежде. У меня ноги гудят.
Они вошли. Шу Э села у порога, как незваный гость. Чангэ нахмурился ещё сильнее, сел напротив неё, но в некотором отдалении, на расстоянии вытянутой руки, чтобы лишний раз не тревожить и без того смятенный дух Шу Э. Ци её была не в лучшем состоянии, едва узнавалась.
– Я должна рассказать тебе, – сказала Шу Э ровным, чужим голосом, – о моём прошлом. О прошлом Лю Цзиньцзы. Не прерывай меня, ты должен это услышать.
Чангэ сделал приглашающий жест. Шу Э заговорила негромко, лишённым выражения голосом, точно читала сутру или заклинание, точно рассказывала о ком-то ещё, а не о себе.
Чангэ слушал, прикрыв веки. Ему уже была известна эта история, но люди склонны преувеличивать и приукрашивать, поэтому Чангэ не слишком верил в то, что слышал. Рассказ Шу Э не только подтверждал легенды мира смертных, настоящая история была куда чудовищнее и кровавее. Лицо Чангэ не дрогнуло, даже когда Шу Э говорила о трёхсоттысячной гекатомбе во славу десяти владык ада.
– Владыка не смог мне помочь, – сказала Шу Э. – Ничто не способно стереть эти воспоминания. Мне остаётся смириться. Я отправлюсь странствовать, надеясь, что однажды смогу принять прошлое и…
– Ха! – сказал Чангэ непередаваемым тоном.
Шу Э вздрогнула и развернула лицо в его сторону.
Чангэ смерил её взглядом небожителя и чётко проговорил:
– Да кто куда тебя отпустит!
– Чангэ, ты не понимаешь…
