В этот раз дух не ошибается, тройку новых врагов создаёт в отдалении от меня, заставляя меня снова прорываться сквозь их техники, чтобы суметь дотянуться до них Когтём.
Я рублюсь, сделав выводы, с каждым вдохом получая всё больше и больше ран.
Спустя шесть убитых становится совсем уж тяжко.
Указы — больше не ложатся, хотя я и пытался в отчаянии.
Стоит рядом со мной остаться меньше трёх сектантов, как остальные тут же бьют всем, чем могут. Если это марионетка, так бьют, вообще, без раздумий и все.
По-прежнему радуют только змеи, стихия, которую они мне возвращают, скоро переполнит меня, я трачу меньше, чем они приносят. А вот с духовной силой все не очень. Удары по Покрову буквально высасывают средоточие.
Влево, вправо, отбить меч, пырнуть в ответ Когтём, наполнить стихией Кровавые Плети, которые хоть на несколько мгновений, но сдерживают сектантов, а главное, их Марионеток.
Какой-то хитрый ублюдок прыгает на меч и взлетает вверх, готовясь безнаказанно садить по мне Сутями Стихии уже оттуда. Приходится использовать последний козырь. Я впиваюсь в него взглядом, сжимаю буквально в иглу то, чему научился в кристалле огня — удар духа — вкладываю в него всю свою ненависть, добавляю мысленный вопль:
— Сдохни!
Это, конечно, не Указ, но действует неплохо. Сектант валится набок и падает вниз вместе со своим мечом, бестолково махая руками. Меч долетает, сектант лишь кусками, я всаживаю в него Штормовое Копьё, разменявшись за это дырой в боку от ближней марионетки.
Скалюсь, жалея лишь о том, что не успел выучить ничего из того, что заполучил в городе Ян. Сейчас все эти техники оказались бы, как никогда, к месту. Впрочем, кто бы мне дал время их использовать?
Волна стихии земли, наполненная бритвенно острой пылью и огромными копьями из камня, сносит меня с ног, несёт куда-то, крутя кубарем.
Но восприятие и боевая медитация не подводят, дают мне подсказку, и я ухожу Рывком прямо сквозь чужую стихию.
Это больно, но я забираю ещё одну сектантскую жизнь и выигрываю себе ещё пять вдохов, вдохов, наполненных болью.
Опасность слева.
Все, что успеваю — подставить под удар руку, наруч Клатира.
Руку… не оторвало, уже хорошо.
Влево, от этой меткой твари подальше. Ублюдки, давят числом и Марионетками. Дарсовы твари. Эх, я бы вам показал!
Я выхожу из Рывка и осознаю, что подловили, вылетел прямо на накатывающие стеной бритвенно острые шипы. Никакой наруч здесь не поможет, никакой нагрудник здесь не…
Что? Как? Поче…
Мысли исчезают, когда я осознаю, что привычно кручу перед собой Пронзатель, отбивая всё, что должно было попасть в меня.
Вот как, да?
Я кровожадно скалюсь, делаю шаг в сторону и срубаю вылезшее из песка щупальце Пронзателем, который всё так же крепко сжимаю в руке.
Так, значит, в этом испытании можно использовать кольцо?
Ну, твари, держитесь.
Через миг я рвусь в одну сторону, а Летающие Убийцы в другую.
Кинжалы были слабы, но до своего разрушения сумели выиграть мне несколько спокойных вдохов.
Я же… Я же вбиваю на бегу в песок Флаг, не особо заботясь — ровно, неровно — и рявкаю.
Сражайся!
Призрак сгущается позади, позади же становится незримым Флаг, а через миг исчезает серой тенью и сам Призрак, зато слева из-за стены огня доносится вопль ярости.
— Ублюдок! Ты смеешь использовать против нас наше же создание? Тупица!
Я оборачиваюсь на полный бешенства крик, ухмыляюсь, а через миг ухмылка застывает у меня на губах.
— Подчинись. Подчинись!
Действительно, дарсов тупица, сейчас он ещё и обернёт его против мен…
— Нет! Нет! Как это… А-а-а!..
Полный боли вопль сектанта оборвался, и я выбросил все сомнения из головы. Никто не сумеет отобрать у меня Призрака. Никто.
Я и Призрак бушевали отдельно, я только и успевал, что улавливать его скольжение в своём восприятии, да ощущал, как исчезают враги, и появляются вместо них новые.
Если бы в этом испытании можно было выиграть — мы бы выиграли, мы бы убили всех врагов, а потом, может быть, даже полюбовались бы, как их тела заносит песок.
Но разве можно выиграть там, где враги бесконечны?
Первым пал Призрак, я же бился еще двадцать вдохов и три сектантских жизни.
Не знаю, какой силы был в итоге тот, что сумел остановить меня.
По ощущениям, не меньше чем Повелитель Стихии, для него мои змеи были словно безвредная мошкара, а мои удары словно удары младенца, но думаю, я всё же слишком хорошего о себе мнения.
Сойдёмся на том, что он был просто силён и свеж, а я уже слишком вымотан битвой и ранами.
Небо было всё так же бездонно, но теперь к его бездне добавилась и бездна алой боли.
Я корчусь на песке, а голос над головой полон яда:
— Ублюдок Феникс, как иронично, что ты в итоге сдохнешь в огне, стихии своего основателя.
Я, пробитый в нескольких местах каменными остриями, которые пригвоздили меня к песку, лишь растягиваю губы в ухмылке и пытаюсь влить остатки сил в кольцо.
Нет, не сменить сломанный Пронзатель на копьё, а достать кисет. Но этого у меня не выходит. Ещё вдох я пытаюсь, стараясь не кричать в огне, что охватил меня, а затем сдаюсь:
— А-а-а!
Ору от боли, ощущая, как снова пузырится лицо, и делаю то, что делал последний раз в подземелье Тёмного — сжигаю жизнь, разменивая её на силу и, наконец, проламываю ту странную преграду, что не давала мне дотянуться до кольца. Миг, и я сжимаю в руке кисет.
Ещё вдох я вливаю эту прорву пережжённой жизни в кисет, а затем всё исчезает в ослепительной вспышке.
Глава 16
— Кха-кха-кха!
Несколько мгновений я учился заново проталкивать воздух через сожжённое горло, учился заново дышать, уговаривая тело, что больше в нём нет лишних дыр в груди, а лицо больше не пузырится, сползая с меня.
Справившись, сделав полноценный вдох чистого, прохладного, не отдающего нестерпимой вонью палёного мяса воздуха, выпрямился и наткнулся на ледяной взгляд духа. Сразу замер. Как-то и без подсказок понял, чем вызван этот обжигающий лёд. К чему я в испытании Стражей использовал Призрака? Неужто к моей жажде схваток добавлено и безумие? Где тот мальчишка, что просчитывал каждый свой шаг в безымянной деревне, строя план мести? Там за два года никто не заподозрил, что я двигаюсь по пути Возвышения, теперь же я словно самый упёртый искатель, только и ищу, как надёжней потерять свою пустую голову.
Дух медленно, делая паузы между словами, произнёс:
— Испытание… пройдено. Результат — высок… — дух снова запнулся, я отчётливо увидел, как у него дёрнулась щека, а затем он буквально выдавил из себя другое слово… — вы-со-чай-ший.
Я же вдох уговаривал себя, будто одно то, что я прошёл, что дух прикрыл глаза на Призрака и, вообще, о нём молчит, уже хорошо для меня.
Не справился.
Со всем остальным я не стал бы спорить никогда, принимая результат испытаний. Но неужто я в этой схватке выложился не на полную? Неужто я в этот раз сражался хуже, чем в прошлом испытании? Неужто я…
К дарсу. Я не сдерживал язык даже перед духом города Тысячи Этажей и не изменил там себе, неужто буду молчать здесь, в Испытании давно разрушенного Зала?
Разжал стиснутые зубы и заявил:
— А мне казалось, будто духи Испытаний бесстрастно оценивают результаты участников.
Дух невозмутимо предложил:
— Если у шэна есть сомнения в этом, то он всегда может обратиться к реолу Зала.
А вот у меня дёрнулась щека, и я презрительно хмыкнул:
— Смешно.
— Смешно? — неожиданно вспыхнул злостью дух. — Смешно приходить ко мне, шэн! — на поднятие ранга, скрывать свой талант! — а затем усмехаться мне в лицо!
Я прищурился, пытаясь уловить суть этого крика:
— Поднятие ранга? Талант? Усмехаться?
Вдох дух прожигал меня взглядом, а затем склонил голову, пряча его:
— Прошу простить меня, шэн Наказующий, вероятно, я ошибся. Сейчас мы продолжим.
