ни переживания за племянницу, ни просто обычного интереса. Одна лишь брезгливость и нескрываемая досада, что я тут. – Значит, когда я предлагаю встретиться в доме Пэа, тебя это не интересует. А заявиться ни с того ни с сего в мой дом – это нормально? Чтобы ты знала: Эдор делает большие успехи по управлению стихией, так что уже совсем скоро тебе придется просить дозволения переступить порог родового гнезда рода Игнэ, – не скрывая гордости за успехи сына, усмехнулась она.
– Не думаю, – коротко ответила я, входя.
Сейчас все мое внимание было приковано к мечу, что в темных кожаных ножнах висел с правой стороны от стола Дорэй. Клинки глав рода приходят в этот мир, рождаясь за Полотном. Для создания такого клинка нужны двенадцать драконов, которые готовы сомкнуть круг и создать клинок: каждый дракон закаляет меч своей стихией. Это не простые мечи – они предметы богов. Особый дар этому миру. Клинок рода Игнэ, некогда принадлежавший моему отцу, до сих пор сохранил ему верность. Вряд ли Дорэй смогла бы справиться с ним. Слишком большой и тяжелый для женской руки, он все еще хранил ту форму, которую принял в руках отца.
– Что? – Она нахмурилась. – Что ты делаешь? – В ее голосе послышалось волнение, стоило ей заметить, как я приближаюсь к мечу, что вот уже пятнадцать оборотов не знал прикосновения хозяйской руки.
Сталь тосковала по огню, которому поклялась служить. Я слышала ее тихую и такую холодную печаль. Она звала.
– Даже не вздумай прикасаться к нему!
– Что? Боишься, что он признает меня? – позволив себе легкую улыбку, спросила я, не без удовольствия наблюдая за тем, как в ее глазах зарождается тревога.
– Не неси чушь! Пришла ни свет ни заря! Грязная, как демон из преисподней! Ведешь себя так, словно помешалась! Что я должна думать?
– Ну, – вздохнула я, взглянув ей в глаза, позволив челке приоткрыть часть лица, – я бы задумалась. – Я не отказала себе в удовольствии видеть, как меняется ее взгляд с холодного и отстраненно-презрительного на откровенно испуганный.
Я коснулась кончиками пальцев клинка отца. Это было похоже на обретение какой-то части себя, о которой я никогда прежде и не подозревала. Сперва прохладные ножны из потертой темной кожи вдруг откликнулись теплом, точно приветствуя меня. Я почувствовала настроение клинка, что, казалось, пробудился от одного моего прикосновения, преображаясь, становясь отражением моей внутренней сути. Если бы кто-то спросил меня еще тогда, в прошлой моей жизни, которая сейчас кажется неясным сном, каким я представляю свой идеальный клинок, я бы сказала просто: «Острым».
Но клинок на стене имел свои представления об этом. Ножны стали тоньше, форма – более изогнутой, а рукоять уменьшилась в размерах. Блеклые потертые ножны таковыми и остались, но теперь их оплела тонкая вязь золотых иероглифов, они будто проступили сквозь изношенный материал. Я могла прочитать каждый символ на них и знала, что это клятва меча его хозяину, что исчезнет и изменится лишь с моим уходом за Полотно.
– Нет, – выдохнула Дорэй у меня за спиной. – Нет, – как-то отстраненно пробормотала она, когда я легко сняла меч своего отца и достала его из ножен.
Сталь приветственно блеснула, поймав утренний луч, и я нежно провела пальцами по лезвию, позволяя алым каплям выступить на коже и напитать давно не знавшую руки хозяина сталь.
– Я никогда не думала, что однажды мне придется обвинять кого-то, – тихо сказала я. – Всю свою жизнь я была виновата и принимала свою вину. Смирилась с тем, что само мое существование – это одолжение. В какой-то степени это помогает мне сейчас. – Я взглянула в глаза Дорэй, которая бестолково пятилась, стараясь найти поддержку у древних стен. – Ведь ты не можешь не знать, зачем я пришла? Ты помнишь ту ночь, и ты знаешь, что именно сделала.
– О чем ты? Ты спятила? Обрела свое отражение, и твое сознание раскололось от пережитого! Я…
– Хм, – усмехнулась я. – Это невозможно, Дорэй. У истинных драконов полный порядок с головой. Не то чтобы это было секретом, но тебе стоит об этом знать. Лишь две равнозначные половинки могут стать одним целым – это же так просто. – Я ступала медленно, испытывая странное удовлетворение, ощущая в воздухе запах ее страха.
– Не подходи ко мне. – Она выставила руку вперед так, словно это могло меня остановить. – Не смей приближаться! – Нервно осматривая пространство кабинета, она явно раздумывала над тем, как сбежать.
Я видела, как дрожат пальцы на другой ее руке и пытаются сплести руну, которая помогла бы ей отвлечь меня. Но я не собиралась играть с ней – все игры будут после. Потому резко схватила ее за эту руку и дернула в сторону, опрокидывая Дорэй спиной на письменный стол. Принадлежности для письма тут же попадали на пол, когда я одним прыжком оказалась верхом на ней, опираясь коленями на ее руки и лишая ее любой возможности к сопротивлению.
– Нет! Нет! – завизжала она, истово брыкаясь подо мной.
Дверь спальни приотворилась, и оттуда появились взволнованные личики служанок. Младшая из них – Мирсэ – уже было приготовилась кричать.
– Обе вышли отсюда, – прошипела я, указывая взглядом на дверь, ведущую в коридор, где сейчас должен был разбираться с охраной Рэби. И судя по тому, что я слышала, у него это уже неплохо получалось.
Стоило девочкам скрыться за дверью, как я вновь посмотрела на Дорэй:
– Нет смысла кричать, я не отпущу тебя, пока не получу то, что хочу.
– Чего ты хочешь? – Она тут же подобралась, задышав часто-часто. Ее глаза бегали по моему лицу: казалось, она яростно пытается сообразить, что могла бы предложить, чтобы я оставила ее в покое.
– Глупышка, – усмехнулась я. – Где-то там, – кивнула я в сторону окна, – у тебя больше ничего нет. Теперь это все мое. Ты хочешь дать мне моих же денег или земли? Серьезно? Я эвей, – шепнула я ей в лицо, – а значит, весь мир мой.
– Тогда что?
– Я знаю, что ты не станешь ничего говорить. Это не в твоем характере, не так ли? Кто знает, возможно, ты уже настолько прогнила, что и сама веришь, что ни при чем. Это ни капельки не удивит меня. Но ты ведь любишь сделки, не так ли, Дорэй? Хорошие сделки, которые могут дать тебе то, чего нет и никогда не могло быть. Я дам тебе шанс заключить со мной такую сделку. Я позволю тебе мечтать о том, что будет только у меня, и ты будешь готова дать мне все, что я захочу за
