желала более встречаться с ней. Переживала ли я, что она сможет предупредить того, кто все это время стоял за ней? Ну, я ждала с ним встречи куда больше, чем боялась. Обретение своего отражения пьянило не хуже лучшего вина. Я не соврала, сказав, что раз я теперь эвей, то весь мир мой. Именно так чувствует себя очнувшийся от долгого сна огненный дракон. Все мои страхи развеялись, словно их и не было никогда. Я знаю каждое свое желание и уверенно заберу то, что хочу.
– Пойдем, Рэби, у Китарэ, наверное, руки уже затекли. – Я подмигнула наставнику, решительно покидая дом, который больше не был обителью моей боли и отчаяния. Однажды он вновь станет тем, для чего был создан, – крепостью рода Игнэ, хранителей севера.
Должно быть, Дорэй так до конца и не поняла, что я на самом деле уйду. Возможно, она ждала от меня поступка ребенка, которым я была когда-то, когда тянулась к ней, не замечая ее недостатков, просто желая внимания этой необыкновенно красивой женщины. Та Ив принимала ее любой, пытаясь обрести в ней мать – ту, что никогда не была со мной в этом мире, но пришла к моему отражению даже за Полотном, чтобы сберечь мой сон и дождаться ту, кого оставила однажды… Вот только Дорэй продолжала верить, что это все невсерьез, потому как, когда я ступила ногами в талый снег внутреннего двора, я услышала звук ее нетвердых шагов. Она пыталась бежать за мной, но выходило у нее это плохо.
– Обождешь ее? – спросил Рэби, а я почувствовала, как в его голосе мелькнули нотки жалости.
– Это не жестокость, Рэби. – Я взглянула наставнику в глаза. – У нее еще есть время многое осознать; у нее еще есть шанс родиться вновь и начать сначала, уже как человек. Ее душа, а точнее, то, что уцелело после использования магии, осталось при ней, но огонь больше не прикоснется к ней. Кому, как не тебе, знать, что душа, которая не чтит законы Полотна, не должна касаться силы, ведь она не создана для коварства. Баланс рухнет из-за одной капли злобы, а на то, чтобы восстановить его, уйдет бесчисленное множество оборотов, – вздохнула я, поудобнее перехватив меч, который, казалось, стал частью меня. – Идем, нам правда стоит поспешить. Аши вот-вот должен уснуть.
Юноша напротив меня согласно кивнул, бросил тоскливый взгляд в сторону второго этажа, откуда исходил скрип половиц, и тут же пошел следом за мной. Честно сказать, мне безумно хотелось встать на крыло. Отбросить эту смешную оболочку и принять истинную форму, позволив крыльям распахнуться навстречу ветру… Я чувствовала, что когда-то очень давно умела летать, разрывая небеса своими крыльями. Возможно, я могла бы вспомнить те свои прожитые когда-то жизни, но я не хотела. Было приятно проживать все вновь, учиться чувствовать этот мир заново. И хотя я каким-то внутренним чутьем знала, как взлететь, но если за Полотно я ушла одна, то уж хотя бы в этом я должна подождать свое Ожерелье.
Мы уже прошли через заброшенный сад к порталу, когда меня настиг крик Дорэй.
– А дети? – надрывно прокричала она, прекрасно понимая, что не сможет нагнать меня, но я услышу ее. – Пощади моих детей!
– Дурочка. – Я покачала головой, наблюдая за тем, как Рэби открывает портал. Конечно, сейчас я могла бы сделать это и самостоятельно, но все же не спешила этим пользоваться, когда наставник пылал энтузиазмом. – Причем тут дети? – прошептала я. – Мне ли не знать…
Эдор и Расха были моими кузенами и детьми Дорэй, и по законам нашего мира они должны быть казнены вместе с матерью. Но также мы трое последние представители рода Игнэ, самой сильной ветви огненной крови на континенте: на мой взгляд, не дать оборваться древней ветви гораздо важнее мести тем, кто под стол ходил, когда все это произошло.
– Я рад, – закончив с приготовлениями, вдруг изрек наставник, посмотрев на меня непомерно мудрым для юноши взглядом.
– Чему? – поднимаясь по ступеням к арке, спросила я.
– Рад, что страстность огня не затмила благоразумия. – Он чуть улыбнулся.
– Огня боятся те, кто не умеет с ним обращаться, – хмыкнула я. – Твои слова, между прочим. – Изогнув бровь, я улыбнулась, взглянув в глаза Рэби.
– И то верно, – пробормотал он, позволяя мне первой пройти через портал.
Нас не было всего несколько часов, а по моим ощущениям, прошла целая жизнь. Сегодня должны были вернуться ребята с помолвки Дилая, и наше обучение вновь продолжится, только уже по ускоренной программе. Как ни крути, но меня несколько волновало, как они отреагируют на то, что я уже обрела свое отражение. Еще больше меня волновала их реакция на мою половую принадлежность. Я понимала, что, как только обретут отражение, они многое поймут и это станет несущественным, но пока они всего лишь несмышленые половинки тех, кем должны стать однажды. Хотя, что уж лукавить, больше всего сейчас я волновалась за Китарэ.
– Я правильно понимаю: ты хочешь, чтобы я обождал тебя дома? И той тени, что прячется в кустах, будет достаточно для твоей охраны? – Рэби едва заметно кивнул в сторону густого кустарника под окнами Эрона и Норэ, где прятался один из телохранителей Китарэ.
Сейчас я ясно слышала его сердцебиение и даже улавливала запах. Что ни говори, славно, что у них был приказ лишь наблюдать, но не вмешиваться. Реши он остановить меня прежде, чем я наведалась в Турийские леса, не представляю, чем бы это могло закончиться.
– Да, я присмотрю за ним, – усмехнулась я, передав родовой клинок Игнэ Рэби. Пожалуй, лишь элементаль, как естественное продолжение моей энергии, мог удержать его в руках. – А ты присмотри за этим, – неохотно попросила я. – Я сильно изменилась? – поинтересовалась я у наставника, когда тот взял из моих рук меч так, словно он был величайшей святыней этого мира.
– Есть маленько, – уклончиво ответил он, отдав все свое внимание мечу, а уж никак не моей внешности.
– Волосы темные? – вновь попыталась я привлечь его внимание.
– Не знаю, они грязные, – пробурчал он. – Глаза поменяли цвет, но за челкой их все равно не видно, – отмахнулся он.
А ведь правда, на кого я похожа после своего марш-броска по лесу и заплыва в озере? Опустив взгляд на свое ученическое кимоно, я вдруг поняла, что оно безнадежно испорчено и его легче выбросить, чем отстирать. Впервые я так остро сожалела о том, что не могу привести себя в порядок перед встречей с мужчиной, который так много значил для меня, чтобы показать ему, как изменилась. Эта
