– Это хорошо бы сделать.
– Работы немного. Пять человек до ночи откуют полный комплект. Мы привезем все с собой. И возьмем с собой молоты и гвозди, чтобы перековать коней конунга.
Овсень прощально поднял руку.
– Хорошо! Встретимся ночью. Пока примите наши соболезнования.
– Мы обязательно придем, чего бы это нам ни стоило, так и скажи конунгу Ансгару. Мы умеем чувствовать благодарность даже тогда, когда нам самим очень плохо и трудно.
Носильщики-дварфы уже подняли скорбный груз на плечи. Готовы были к продолжению пути и остальные. Видимо, дварф-разведчик забыл вернуть Живану выделенного для поездки к Красным скалам жеребца. Живан вопросительно посмотрел на сотника, показывая глазами, Овсень махнул рукой – пусть, жеребец трофейный, не жалко. Ночью дварф-всадник все равно вольется в войско конунга. И нет разницы, будет сидеть на жеребце воин конунга или дварф. Дварф уж лучше, потому что усиливать урман, которые когда-нибудь все равно пойдут походом на Гардарику, не хотелось.
Так колонна дварфов, возглавляемая носильщиками со своим печальным грузом и двумя всадниками, потому что конь Херика, подарок домовушки Извечи, тоже остался под ним, свернула в сторону, тогда как русам следовало ехать прямо и свернуть только после пересечения неглубокой речки. Уже скоро кусты разделили идущих, и они потеряли друг друга из вида.
Овсень посмотрел на небо. Таких уже привычных для глаза воронов над ними почему-то не было, и это казалось странным. Совсем недавно птицы с железными клювами и железными когтями кружили в вышине и отслеживали путь двух колонн. Сейчас же они не летали ни над людьми, ни над дварфами. Впечатление складывалось такое, что неслышимая команда отозвала по какой-то причине всех птиц.
– Когда дварфа-разведчика встречали, – спросил Овсень стрельцов, что ехали чуть в стороне от него, – вороны над ним летали?
– Уже отлетали… Четыре птицы было… Сбили… – Стрельцы проявили скромность и сами не рассказывали о своей удачной охоте.
Тогда тем более было непонятно отсутствие воронов над колоннами.
– Гунналуг, мне кажется, что-то готовит… – обернулся Овсень к жене. – Воронов убрал из неба. Не наслал бы бурю…
Всеведа была непривычно бледна и чем-то расстроена. Должно быть, мучилась, не зная, как ей избавиться от сковывающей ее способности сети. Но даже написанные рукой Извечи свитки уже не просматривала. Наверное, убедилась, что нужных ей страниц там нет.
– Что ты, нездоровится? – Сотник проявил приличествующую мужу заботливость.
– Заряна какую-то страшную старуху видела… С расстояния… – напомнила Всеведа. – Через сдвоенный огненный треугольник…
Сама Заряна от недавнего испуга отошла быстро и шла в стороне вместе с Добряной, бегающей вокруг сестры большими скачками. Странно было смотреть на них родителям, знающим, что это родные сестры, и не знающим, удастся ли каким-то образом вернуть Добряну в прежний облик.
– Мало ли что приблазнится… – вздохнул сотник. – Треугольники какие-то огненные…
– Это не какие-то треугольники. Это магические огненные треугольники, инструмент в руках многих колдунов. С помощью этих треугольников они умеют видеть то, что происходит на расстоянии. Только вот они со своей стороны видеть могут, а их в этом треугольнике, как и сам треугольник, увидеть нельзя. Кроме одного случая, о котором в старом сказании говорится… Сказание-предупреждение, сказание-пророчество… Но это…
– Какого случая? – без особого интереса спросил Овсень.
– Долго рассказывать. Много рассказывать… И ты все равно не поймешь…
– Я такой глупый? – слегка обиделся сотник и намеревался было даже Улича развернуть, чтобы отъехать подальше и прервать разговор.
Всеведа слегка покачала головой. Она разговаривала с Овсенем, но он видел, что мыслями она погружена совсем в другое, и это другое тревожило и будоражило ее. И он не отъехал.
– Дело не в уме. Чтобы понять, нужно предварительно много учиться. А у тебя своих забот хватает. И не каждому боги возможность учиться этому даровали. И вообще, есть тут, в этом деле, много мелочей… Обычно все колдуны смотрят через один треугольник. Через два смотреть можно только в единственном случае, и это смертельно опасно. Смотреть через два треугольника может только тот, кто хочет умереть, потому что знает, на кого смотрит и чем ему это грозит. На него можно только в сдвоенный треугольник смотреть. Другой ничего не покажет. Одинарный вообще покажет пустоту. Об этом в том же самом сказании говорится. И в моей книге тоже. Сказание там пересказывается. И в этом случае обратная сторона тоже увидит смотрящего. И не просто увидит, но будет способна убить взглядом, потому что с обратной стороны сдвоенный треугольник является оружием Хозяина.
– Какого Хозяина? – не понял Овсень.
– По преданию, когда-то явится миру Хозяин, которому будут подчинены все колдуны и маги, владеющие волшебством земли Туле. Он сам не будет ни колдуном, ни магом, но будет уметь только одной мыслью, без заклинаний, воплощать то, о чем он думает. Боги поставят его Хозяином земли. И его главным инструментом будет сдвоенный огненный треугольник, которым разрешено пользоваться только ему. Любому другому этот треугольник грозит смертью. Но большая беда Хозяина в том, что он, только подумав, может уничтожить тех, кто не захочет ему подчиниться. А подчиняться ему, я повторяю, должны будут все колдуны и маги, чье мастерство идет корнями из земли Туле. А это, честно говоря, почти все колдуны Земли. Однако многие из них привыкли не иметь над собой власти. И Хозяин одним только своим недовольством может убить их. А сам при этом заберет от них все – и силу, и характер, и привычки. Он будет впитывать в себя одинаково и плохое, и хорошее. И рискует со временем превратиться в чудовище…
– Это все, я думаю, красивая сказка, – заметил Овсень. – Пусть даже не сказка, но я все равно не понимаю, какое отношение это имеет к Заряне…
– А получается, что у нас уже два момента сходятся. Заряна увидела сдвоенный треугольник с обратной стороны, то есть сделала то, что может сделать только Хозяин. И ее не смогли увидеть в одинарный треугольник, а увидели только в сдвоенный. Хозяина можно увидеть только так. И что я должна думать?
– Ты хочешь сказать, что Заряна – Хозяин из сказаний?
– Это было бы страшно… И я в смятении и сомнении. Хотя, если разобраться, она не может быть Хозяином, иначе она одним своим желанием сняла бы с меня сеть, одним желанием уничтожила бы Гунналуга, хотя стала бы от этого его повторением в другой обстановке… Она бы материализовала свою мысль…
– Значит, она не Хозяин, – сделал вывод Овсень. – И вообще, Хозяин – это мужского рода… А тут девочка, подросток…
– Что Хозяин будет мужчиной – в книге ничего не говорится… Но меня еще и старуха волнует. Откуда она-то взялась? Если бы Заряна увидела Гунналуга, это было бы понятно. Боюсь, что он позвал кого-то в помощь, потому что сам обессилел. Это плохо, хотя теперь… Не знаю… И узнать боюсь… Если он позвал человека знающего, как тот мог решиться через два треугольника смотреть? Если это человек незнающий, он вообще ничего увидеть не мог… Не понимаю… Может, какая-то старуха издалека? По какой-то своей причине… И вообще с Гунналугом связи не имеет… Но тогда – зачем? И почему Заряна?.. Почему я треугольники не увидела?.. И сеть здесь сработать не должна была. Хозяин сильнее сети. Почему?
Всеведа была в заметном смятении, и по мере раздумий смятение ее становилось все сильнее и сильнее. Овсень видел это явственно. И не знал, как жене помочь, как успокоить, потому что не понимал глубины причины, вызвавшей это смятение. Но у него тоже возникли вопросы.
– Эти треугольники… Они могли ей повредить? С ней что-то стало?
– Не в этом дело, – тихо сказала Всеведа. – Повредить ей не могли. Сами по себе треугольники, даже сдвоенные, во многих колдовских и магических системах работают. Только не огненные. Огненные пришли только из земли Туле. Но как она увидела с обратной стороны? Тем более если… Но… Я боюсь об этом даже думать. Я сама проверю, потом скажу. Не расстраивайся раньше времени. Все может оказаться случайностью. И почему старуха?..
– Да… Мне Херик рассказывал, что в башне Гунналуга живет старая колдунья, которая Гунналуга постоянно проклинает, но в чем-то ему помогает. Какие-то зелья делает. Это, может быть, она и есть?
– Может быть. Это близко к возможному. Но я не знаю, и из-за сети узнать не могу… Мне бы сейчас главное узнать… В самом ли деле Гунналуг так обессилел, как мы со Смеяном хотели? Мы хотели, но понимали, что это почти невозможно. Вернее, я понимала. А Смеян на меня в основном и надеялся. Вообще, чтобы Заряне научиться передавать то, что я говорила, чтобы заклинания в ее устах работали, нужно было бы много времени на обучение затратить.
– Да, Заряна… Она же повторяла за тобой заклинания…
