– Он мог выдать нас, – произнес тот. – Ставки в этом деле высоки, каждый из вас под страхом смерти должен молчать и знать свое место. Кохар определит, сколько золота и серебра потребуется от каждого для покупки войск. День настанет, я дам знак, и мы все соберемся во дворце. На сегодня все. Идите!
Мелкум и еще два богача поспешили к выходу, а Васак, Кохар и Багдасар перешли в соседнюю комнату, где хозяин предложил всем вино, сказав:
– Ты, Васак, действуешь весьма рискованно.
– Успех нашего дела, – сказал Васак, – зависит от решительности и беспощадности, действовать надо без тени сомнения. Только так поступают великие правители!
– Я человек бесстрашный, – произнес Кохар, – но привести к власти Тиграна-младшего практически невозможно.
– Нам предначертано добиться успеха, думаю, победа нам обеспечена. – Васак стал ходить по комнате. – Понимаешь, Кохар, без нас он власти не получит, но, если мы добьемся своего, он будет слушаться нас и соблюдать наши интересы. Ты займешь государственную должность главного казначея.
– Наши действия вызовут сопротивление жречества и народа. – Кохар говорил уже с меньшим сомнением.
– Мы подавим любые выступления, ряд полководцев на нашей стороне, ведь многие недовольны политикой царя. Мятежи не возникают на пустом месте.
– А Парфия? – спросил Кохар. – Она тут же вмешается в наши внутренние дела, парфянский царь давно мечтает ослабить и сокрушить Армению! Парфия для армян – жестокий и опасный враг, дело с ней иметь нельзя.
– Конечно, Парфия настроена к нам неприязненно, но я рассматриваю ее как сильного союзника.
– Армия хочет Артавазда, – произнес Багдасар.
– Артавазда, думаю, мы нейтрализуем.
– Риму, может, не понравится смещение Тиграна, – произнес Кохар.
– Это – моя забота. Царь мне доверяет, ведь дипломатия и разведка – его глаза и уши, и он получит информацию обо всем, но только ту, которую я сочту нужной. – Васак упивался своей всесильностью.
– Ты очень опасный человек, Васак, но я хотел бы видеть тебя на престоле.
– Мы обязаны соблюсти династические законы, для Рима они священны, – скромно сказал Васак. – Тигран-младший – подходящий материал, через него мы будем решать свои задачи. Будет царем, но номинальным, а править будем мы. Юноша, конечно, слаб, мы ему поможем, главное, чтобы не влезал в политику, пусть себе занимается философией и ухаживает за красивыми девушками, пусть мнит себя великим, но управление государством ляжет на нас, а Рим обеспечит нам защиту и покой.
Двухэтажный дом богатого вельможи в понтийском городе Амасия, процветающем городе мыслителей, поэтов и писателей, занимал целый квартал и имел большое количество разнообразных комнат с прекрасными мозаичными полами и отделку стен фресками. Интерьеры этого жилого дома, который занял Лукулл, отличались большой утонченностью и изяществом: кругом фонтаны, зелень, цветы, скульптуры и мозаики. Было комфортно и уютно.
Лукулл, стремясь угодить населению контролируемых им территорий Понтийского царства, устраивал празднества, победные шествия и состязания гладиаторов. Народу это нравилось, но Лукулл был недоволен: ряд городов Митридатова царства все еще сопротивлялись и, находясь в осаде, ни за что не хотели сдаваться, в том числе одна из столиц Понта, город Синопа.
Аппиус Клодий, вернувшись в понтийскую Амасию после своей тайной поездки в Парфию, пришел к Лукуллу и докладывал результаты переговоров. Лукулл в фиолетовой тоге с золотым шитьем ходил по огромному залу, украшенному награбленными ценностями, и возмущался:
– Жители Синопы терпят лишения, им нечего есть, но они не сдают город! Я подкупил уже почти всех аристократов этого города, но ворота так и не открылись!
– Ты надеялся, что город быстро падет, и блокировал Синопу слишком малыми силами, – говорил Клодий.
– Почти во всех городах черноморского побережья народ умиротворен, а в некоторых в мою честь проводят игры, но гарнизон Синопы настолько предан Митридату, что готов стоять до конца. По моим данным, в Синопе сосредоточены основные богатства Митридата. Мне нужен этот город!
– Это не так, Лициний. – Клодий тоже встал со своего места и подошел к проконсулу. – Царь Фраат знает, где спрятаны главные сокровища Митридата, в том числе золотой конь, и, если мы сумеем договориться с царем, он раскроет нам эту тайну.
– Коварный парфянский царь Фраат чуть не убил тебя, а ты ему веришь? Он боится Тиграна как огня, он подвигает нас искать Дворец власти, он скрывает важные сведения об амулете. Ему верить нельзя!
– Я отношусь к Фраату недружелюбно и настороженно, – сказал Клодий, – но мы должны понимать, что, как и армянский царь, Фраат тоже могущественный и коварный противник римских легионов. И потом, он богат как Крез!
Лукулл внимательно посмотрел на Клодия:
– Я, несомненно, вижу, что Великая Армения и Парфия, две богатые страны, являются теми силами, которые препятствуют проникновению Рима на Восток, и прекрасно понимаю, что, если их не остановить сейчас, мы вскоре увидим их войска там, где должны стоять наши легионы, – у стен Ниневии и Иерусалима.
– Лициний, парфяне владеют восемнадцатью царствами, а царская сокровищница Фраата поражает своими размерами.
– После Тиграна мы займемся Фраатом. Я хочу золотой трон Аршакидов!
При этих словах инкрустированные двери открылись, и появилась ослепительная Преция.
– На золотом троне должна сидеть богиня любви, не так ли, любимый?
Она, обворожительная и неотразимая, законодательница мод Рима, в хитоне из златотканой парчи, подошла к Лукуллу и нежно поцеловала его в щеку, а он взял ее ручки и поцеловал кончики пальцев. Клодий знал Прецию. А кто не знал самую известную римскую гетеру!
– Преция, мы с Клодием как раз это обсуждали, – заискивающе произнес Лукулл.
Проконсул провинции Азия Лициний Лукулл был женат на Клавдии Пульхре Приме, дочери патриция и консула Аппия Пульхра, но брак их не был счастливым. Его любовница Преция, воспользовавшись остановкой активных боевых действий, приехала к нему ненадолго в далекую Амасию.
– Женщина несет одновременно созидательную и разрушительную силу, – сказала Преция, глядя в глаза Клодия, но затем, повернув голову к Лукуллу, продолжила: – Укротить ее и сделать счастливой может лишь любящий мужчина.
– Конечно, дорогая. – У Лукулла возникло романтическое выражение лица.
Таким главнокомандующего Клодий никогда не видел. Кто кого укрощает? Эта Преция укротила сурового Лукулла, как Родогуна хищную Мантикору. Клодий видел ее насквозь, вероломную и непостоянную! Преция была образованной и незамужней, вела свободный образ жизни, играла значительную роль в общественной жизни Рима, всегда изысканно одевалась, отличалась тонким вкусом, знала музыку, философию, литературу. В своем доме она устраивала встречи многим выдающимся политическим деятелям, поэтам и скульпторам. Содержал ее богатый государственный чиновник Гай Цетег, имевший огромное влияние в Риме.
– Я читала стихи Катулла и все время думала о тебе. – Она нежно смотрела на своего возлюбленного.
Было время, когда Лукулл не мог себя никак проявить, но жаждал стать великим, получить консулат и Малую Азию, а также ему очень нужен был Митридат. Освободилось место наместника Киликии, и, чтобы получить хотя бы это назначение, надо было заручиться поддержкой Цетега. Подобраться к Цетегу помогла женщина. В Риме жила известная своей красотой и большими амбициями гетера Преция, у которой Цетег был под каблуком, и ничего не делалось в республике без участия неотразимой Преции. Однажды ей захотелось стать покровительницей Лукулла. Их отношения выросли до любовной страсти, в результате чего Цетег стал везде нахваливать Лукулла и сосватал ему Киликию, а потом и Малую Азию, и Митридатову войну.
– Стихи Катулла породили во мне душевную боль и неудовлетворенность, потому что мой любимый совсем про меня забыл, – прощебетала Преция.
– Дорогая, я не забыл, я все время думаю о тебе. Ты превращаешь мою жизнь в удовольствие и праздник. Вот Клодий вернулся из важной поездки, и мы обсуждаем ее итоги.
– Надеюсь, миссия Клодия была успешной? – Она игриво посмотрела на легата.
Клодий, улыбнувшись, ответил:
– Я проехал по многим царствам Востока, чтобы внести свой вклад в дело покорения народов.
– Я тоже проделала дальний путь, чтобы показать Лицинию мою страстную любовь к нему, я достойна вознаграждения, не так ли?
– Конечно, дорогая Преция, ты достойна восхитительной драгоценности в знак моей любви и благодарности к тебе.
– О, что это? – Преция указывала на страусовое яйцо с золотым треножником, стоявшее на столе.
– Это страусовое яйцо, его привез Клодий из своей поездки в Парфию, – ответил Лукулл.
– Я достаточно начитана, и яйца отличать умею, – сказала Преция, – но почему оно такое большое?
