Они обнялись, похлопав друг друга по плечу, и Митридат ушел вершить историю.
Мамиконян приказал изготовить три фальшивые топографические карты горных проходов в Понтийских горах и Армянском тавре. Каждую карту, тщательно выполненную на пергаменте, Вардан, картограф, скрутил и поместил в узкие кожаные футляры трех разных цветов. Для Васака предназначили красный футляр. После принятия Тиграном решения о помощи Митридату был официальный обед, на котором присутствовали все высшие сановники царства, где царь Понта обратился к Тиграну с просьбой ознакомить его с картами местности.
– Дорогой Тигран! Я знаю, ты располагаешь подробнейшими картами гор и рек! – сказал Митридат. – Чтобы быстро и незаметно для римлян выйти к ним в тыл, мне нужно ознакомиться с картой местности, где отмечены тайные горные проходы.
Васак, услышав эти слова, напряг слух и посмотрел на Тиграна, а тот, находясь в хорошем настроении, ответил:
– Да, мой друг, такую возможность я тебе, конечно, предоставлю. Мамиконян, сегодня после нашего обеда отправь все карты, которые интересуют царя Митридата, в его покои!
– Слушаюсь, государь! – сказал Мамиконян.
После обеда, пока цари какое-то время прогуливались по залу и о чем-то разговаривали, Мамиконян лично перекинулся несколькими фразами с каждым из трех подозреваемых в деле о предательстве. Подойдя к Васаку, он пожаловался:
– Я завален большим объемом работы, нехватка людских ресурсов – моя головная боль, а тут еще Митридат требует карту горных проходов для ознакомления, да еще в красном футляре!
– Дорогой Мамиконян, могу только посочувствовать! – Васак с видом сожаления улыбнулся главнокомандующему. – Но почему же непременно в красном футляре?
– Это его причуды: он ненавидит черный цвет!
– Причуды царей надо выполнять, хотя Тиграну на доклад карты ты носишь обычно в черном футляре.
– То-то и оно! Даже такие мелочи, как цвет футляра, приходится учитывать, чтобы угодить Митридату. Придется Вардану срочно найти красный футляр и в нем отнести карту!
– Красный – царский цвет! – только и сказал Васак.
Вскоре Васак уже разговаривал в саду с Багдасаром, которого срочно вызвал.
– Митридат изъявил желание ознакомиться с картой, – сказал Васак, прячась под сенью деревьев в саду. – Понесет ее картограф Вардан. Нас интересует красный футляр. Помни, Багдасар, это будет единственный шанс заполучить карту!
– Не беспокойся, я все сделаю тихо!
Вардана, тощего картографа, алчного, но талантливого, не любили, но он славился своим трудолюбием, и его топографические карты всегда были исполнены точно и детально и вызывали восхищение знатоков. В переходах дворца Васак уже поджидал Вардана: не терпелось убедиться в словах Мамиконяна. Показался Вардан в состоянии сильного утомления с тремя футлярами – красным, синим и зеленым.
– Дорогой Вардан, на тебе лица нет! – воскликнул Васак, учуяв, как тонкий психолог, что картограф явно имеет внутреннюю потребность в одобрении и поддержке.
– Всю ночь делал карты. – Вардан показал свои перепачканные краской пальцы.
– Ты – лучший картограф в царстве, но тебя заездили! – притворно выказал сожаление Васак.
– Меня просто не замечают! Мамиконян ни разу не похвалил, мной понукают, как мальчишкой, а за дополнительную работу никто ничего не платит, – пожаловался Вардан.
– Эти топографические карты на пергаменте ты исполнил за одну ночь? – с удивлением спросил Васак, показывая на футляры. – Это же такой тяжкий труд, да тебе должны были дать сто драхм за такую кропотливую работу!
– Да, пришлось потрудиться, но меня не ценят, я тень в этом дворце, мной можно подметать полы! Да еще работа бестолковая: карты-то фальшивые! Ума не приложу, зачем Митридату фальшивые карты!
Васак на мгновение остолбенел, затем собрался и сказал:
– Он подкинет их римлянам, чтобы запутать. Ты, Вардан, заслуживаешь гораздо большего, я похлопочу перед Мамиконяном. Вот, смотри, что у меня есть!
Васак начал покачивать перед глазами Вардана кожаным кошелем с монетами. Начался процесс внушения. Васак знал, как обмануть и отвлечь сознание человека, чтобы завладеть им. Второй рукой он дотронулся до плеча Вардана и начал его мягко мять, чтобы расслабить тело. Свободная рука картографа безвольно упала. Васак поднес свою левую руку к его правому уху, и тот ощутил поток тепла.
– Это драхмы, они для тебя, – четко говорил министр, – ты хочешь их получить?
– Да, – отвечал Вардан, смотря немигающими глазами на кошель.
Васак перенес ладонь левой руки ко лбу человека, и тот сразу ощутил покалывание.
– Монеты твои. – Васак вложил в руку Вардана кошель с монетами и сжал его пальцы вокруг тугого мешочка, сказав твердо и ясно: – Доверься мне! Принеси мне подлинную карту!
– Принесу!
– Принеси мне на один час подлинную карту проходов на северо-западе, я хочу подготовиться к встрече с Митридатом, чтобы не ударить в грязь лицом!
Смотрящий в глаза Васака картограф хорошо запомнил установку.
– На счет три ты придешь в себя! Раз, два, три!
Вардан замигал, затем посмотрел на свою руку с тугим кошелем, спрятал его в складках одежды и пошел дальше.
– Я тебя провожу, – сказал Васак.
– Если кто узнает, мне несдобровать! – вдруг сказал Вардан.
– Не беспокойся, никто не узнает!
Когда они проходили мимо Багдасара, который притаился за колонной с дубинкой в руке, Васак своим змеиным взглядом заставил своего подручного отступить назад. Багдасар напрягся, дрожь пробежала по его телу, и он понял: что-то изменилось, раз сам министр провожает картографа.
В своих покоях царица Великой Армении Клеопатра Понтийская ждала сына. Любуясь перстнем Митридата на безымянном пальце левой руки, она улыбалась мысли о близких переменах. Строя, как выразился Тигран, воздушные замки, она уже видела себя полноправной правительницей империи. Будучи аристократкой и дочерью понтийского царя, она хотела власти, и не просто власти, а оказывать непосредственное влияние на ход истории. Она видела себя покровительницей, политиком, жертвой и богиней одновременно, но на пути амбиций Клеопатры стоял Тигран II. Стремление к власти и чувство собственного превосходства побуждали ее что-то делать, и младший сын был идеальной фигурой для воплощения ее больших планов в жизнь.
Вошел Тигран-младший:
– Мама, ты хотела видеть меня!
Она обняла и поцеловала сына в щеку.
– Как часто в заточении я мечтала обнять тебя, услышать твой голос, погладить твои красивые волосы! – С теплотой и любовью она смотрела на сына.
– Я тоже все эти годы мечтал быть подле тебя, – говорил Тигран-младший.
– В раннем детстве ты был робок и застенчив, но я всегда поощряла любой твой успех. Помнишь, когда тебе было пять лет, ты хотел быть лучшим в стрельбе из лука, и ради моей улыбки ты победил других мальчиков. Сегодня твои притязания выросли, ты уже хочешь целое царство, ты хочешь доказать всем, что можешь достичь любых вершин, любой цели.
– Мама, я пытаюсь изменить жизнь к лучшему, но у меня ничего не получается.
– Ты не уверен в себе?
– Отец никогда не обращал на меня внимание, не замечал мои достижения, а сегодня отодвигает на второй план.
– Я грезила о том, чтобы ты стал сильнее, решительнее и увереннее. А твой отец – просто восточный деспот! Он стар и перестал адекватно воспринимать реальность.
Сын долго молчал, потом сказал:
– Иногда мне хочется бежать из этого дворца.
– Ты обижен на весь мир, задето твое самолюбие. Знаешь, и моя женственность больше не привлекает Тиграна, он помешан на юной Аревик! – с горечью сказала она. – Но я не сдаюсь, хотя он и держит меня в золотой клетке, продолжаю бороться. Как все изменилось бы, получи ты власть!
– Смогу ли удержать державу, быть достойным ее народа?
Она понимающе кивала, а сама видела, что он слаб и безволен, достаточно пассивен, чтобы идти на подвиг, что ей надо все брать в свои руки, но такой возможности у нее не было, и она продолжала направлять его мысли в нужном направлении.
– Мне стыдно, что я не могу быть рядом с тобой, заботиться о тебе, помогать тебе, – говорила она, но видела: сын следует всего лишь зову своих мелких целей.
– Я продолжаю сомневаться в необходимости решающего шага, – сказал он.
Клеопатра, которой разом овладели страшные эмоции – страх, зависть, обида, злость, – понимала: надо вдохновить сына, – либо сейчас, либо никогда!
– Только ты достоин носить тиару армянского царя, только ты можешь вести народ за собой! Ничего не бойся, я всегда буду рядом!
– Неужели сейчас тот момент, когда нужно сделать решающий шаг? А Артавазд? Соперничество с ним не прибавило мне уверенности, он во всем опережает меня.
– Я понимаю, ты долго ждал, копились обиды. Артавазд, мой старший сын, имеет много сильных сторон, но у него нет таких уникальных способностей, как у тебя. Ты умнее, у тебя тонкая интуиция, ты усердный, ты всегда хотел заслужить мою похвалу.
