Пол под ногами стал медленно двигаться вперед, как будто стремясь доставить их к цели. Они прошли несколько шагов, но скорость настолько увеличилась, что тратить силы стало бессмысленным. Коридор вел вверх и через какую-то сотню метров поворачивал под прямым углом. Это можно было определить только логически, поскольку с точки зрения ощущений они двигались по абсолютно ровной поверхности. То, что они в действительности поднимались вертикально вверх по шахте глубиной в тысячи метров, не вызывало у них никакого чувства опасности — ведь даже немыслимо было подумать о сбоях поляризующего поля.
Коридор постепенно стал спускаться, пока снова не повернул под прямым углом. Движение пола замедлилось и, наконец, совсем прекратилось в конце длинного зала, по бокам которого были расположены зеркала. Элвин знал, что здесь торопить Алистру бесполезно. И не только потому, что некоторые черты сохранились в женщинах со времен прародительницы Евы. Никто не мог устоять перед очарованием этого места. Насколько Элвин знал, ничего подобного во всем Диаспаре больше не существовало. По прихоти художника, только несколько зеркал отражали действительно то, что существовало, но даже и они — Элвин был уверен в этом — постоянно меняли свое отражение. Остальные отражали нечто, и это приводило в замешательство: человек видел себя в постоянно меняющемся и абсолютно невероятном окружении. Иногда это были люди, ходившие взад-вперед, и не единожды Элвин узнавал знакомые лица. Он хорошо понимал, что видит своих друзей не в этой жизни. Благодаря творению неизвестного художника, он видит их такими, какими они были в предыдущих воплощениях. Мысль о собственной уникальности навевала грусть: сколько бы он ни всматривался в эти меняющиеся сцены и лица, он не увидит никого, кто отдаленно напоминал бы его самого.
— Ты не знаешь, где мы находимся? — спросил он у Алистры, когда они обошли все зеркала.
Алистра покачала головой.
— Где-то на самом краю города, — сказал Элвин.
— Да, кажется, мы проделали длинный путь. Но я не представляю, какой, — беззаботно ответила она.
— Мы в Башне Лоранн, — ответил Элвин, — это одна из самых высоких точек Диаспара. Пошли, я покажу тебе.
Он взял Алистру за руку и вывел из зала. На глаз нельзя было определить, где находятся входы. Только определенные знаки на полу указывали на боковые коридоры. Когда человек приближался к зеркалам в этих местах, изображение растворялось, превращаясь в арку света, и через него можно было войти в новый проход. Алистра потеряла всякую ориентацию в бесконечных поворотах и изгибах. В конце концов они оказались в совершенно прямом тоннеле, по которому дул холодный сильный ветер… Тоннель тянулся в обоих направлениях, и в противоположных концах были небольшие круги света.
— Мне не нравится это место, — жалобно сказала Алистра, — тут холодно.
Наверное, она никогда в жизни не испытывала настоящего холода. Элвин почувствовал себя немного виноватым — ему следовало предупредить ее, чтобы она взяла с собой теплую накидку. Ведь вся одежда в Диаспаре выполняла только декоративную функцию и совершенно ни от чего не защищала.
Так как из-за его ошибки Алистра испытывала сейчас неудобство, он безмолвно протянул ей свою накидку. В этом жесте не было ни намека на галантность: полное равенство полов наступило так давно, что места для таких условностей не осталось. Случись такое по вине Алистры — она бы отдала ему накидку, и он бы автоматически принял ее.
Было не так уж приятно идти, когда ветер дует в спину — и вскоре они добрались до конца тоннеля. Им преградила путь каменная крупноячеистая решетка. Дальше двигаться было некуда: они стояли на пороге пустоты. Решетка ограждала огромную круглую бойницу. Под ней был обрыв метров в четыреста глубиной. Они находились выше внешних стен города: Диаспар расстилался перед ними. Мало кто в мире видел его таким.
Вид был совершенно противоположным тому, который Элвин наблюдал из центра парка: отсюда он видел, как концентрические волны из камня и металла спускаются террасами вниз, к центру. Далеко внизу можно было увидеть зеленые лужайки, частично скрытые за высокими башнями, и совершающую вечный круг воду. А совсем далеко — отдаленные бастионы Диаспара взлетали к небу.
Стоя рядом с ним, Алистра с удовольствием и без всякого удивления рассматривала открывающийся вид. Она и раньше не раз видела город почти с такой же высоты, но с гораздо большим комфортом.
— И это весь наш мир, — сказал Элвин. — А теперь я хочу показать тебе что-то другое. — Он отошел от ограждения и двинулся по направлению к кругу света в дальнем конце тоннеля.
Элвин был легко одет, и на ветру ему было холодно, но входя в поток холодного воздуха, он едва ли обратил на это внимание. Сделав несколько шагов вперед, он понял, что Алистра даже не пытается последовать за ним. Она стояла в отдалении в развевающейся по ветру накидке, прижав руку к лицу. Он видел, что губы ее шевелятся, однако, слов не было слышно. Элвин оглянулся на нее с удивлением, потом оно сменилось нетерпением, в котором сквозила жалость. То, что сказал Джесерак, было правдой. Алистра не могла пойти за ним. Она поняла назначение этого освещенного круга, откуда всегда дул ветер. За Алистрой простирался знакомый мир, полный чудес, но там отсутствовало необычное. Он был как сверкающий, но крошечный пузырек, медленно плывущий по реке времени. Впереди, на расстоянии нескольких десятков шагов, находилась пустая, дикая местность: мир пустыни, мир Завоевателей.
Элвин повернул обратно, подошел к ней и с удивлением заметил, что она дрожит…
— Ты что, испугалась? — спросил он. — Ведь мы здесь, под защитой Диаспара. Ты же смотришь через бойницу. Точно так же ты можешь посмотреть и в противоположную.
Алистра смотрела на него, как на странное животное. По ее мерке, конечно же, так и было.
— Я не могу сделать этого, — наконец произнесла она. — При одной только мысли меня охватывает дрожь сильнее, чем от ветра! Не пойдем дальше!
— Но это же нелогично! — убеждал Элвин. — Разве может причинить вред то, что ты пойдешь по коридору к бойнице и выглянешь? Там странно и пустынно, но там нет ничего страшного. Ты знаешь, чем дольше я смотрю туда, тем более прекрасным мне кажется…
Алистра не стала слушать дальше. Она резко повернулась и понеслась назад по длинному проходу, которым они пришли сюда. Элвин даже не пытался остановить ее, это было бы проявлением плохих манер — навязывать свою волю другому. Переубедить ее, как он понял, было совершенно невозможно. Он знал, что Алистра не остановится, пока не доберется до товарищей. В том же, что она не заблудится, он не сомневался. Она легко сможет восстановить их путь сюда. Находить дорогу в любых лабиринтах и сложных переплетениях улиц стало одной из тех инстинктивных способностей, которые приобрел человек с тех пор, как стал жить в городах. Давно вымершие крысы обладали такими же способностями, когда они переселились из полей в города и связали свою жизнь с людьми.
