— Значит… вы ничего не предпримете? — сказал Тикан. — Вы просто позволите Дурле творить все, что ему вздумается?
— Неужели вы не слышали ничего из того, что я вам сказал? — спросил я. — Он теперь пользуется той самой властью, которую вы ему дали. Он стал сильнее вас. Вы для него просто сброд, копошащийся на земле. А он нечасто смотрит на землю. Его взгляд устремлен к звездам, которые ему так хочется завоевать, и его поддерживает армия. И те, кто его обожает… его, и его министров религии, образования и информации. Вы слишком многим владеете, и вам не понять тех, для кого нет ничего приятнее, чем трудиться и строить будущее посредством завоеваний. Пока у них ничего нет, они будут считать это занятие вполне привлекательным и достойным уважения. Вы не можете этому воспрепятствовать, да я и не советую вам этого делать.
— Тогда что же вы предлагаете нам делать, Ваше Высочество? — поинтересовался Арлинеас.
Я глубоко вздохнул и коснулся рукой головы.
— Я предлагаю вам уйти. У меня ужасно разболелась голова, и мне надо побыть одному.
Вряд ли они были рады слышать это, но мои гвардейцы не особенно заботились о чувствах этих гордых господ. Они выпроводили их вон. Последним вышел Айсон, бросив на меня злобный взгляд.
— Оставьте меня, — приказал я гвардейцам. Они поклонились и вышли из комнаты, закрыв за собой большие двери. Двери моей темницы.
Я поднялся с трона и медленно прошелся по комнате. Каждое движение в эти дни давалось мне с болью. В прошлом эта боль была относительно вежливой и не затрагивала мою душу. Но теперь она пронзала все тело. Очень невежливо.
Я стоял на балконе, крепко вцепившись в перила. Бросил взгляд вдаль… и увидел нечто неожиданное. Вир и Сенна шли через поле. Я задумался о том, куда подевался Вир, ведь я послал за ним Сенну, но они удалялись прочь, беседуя друг с другом, как старые друзья. Или… тут было нечто большее?
Затем еще кое-что привлекло мое внимание. Это происходило на другом балконе, находившемся справа от моего балкона этажом выше. Я знал, что там располагалась резиденция Дурлы. То, что его апартаменты располагались выше моих, всегда было для меня недвусмысленным намеком.
Но сейчас я увидел вовсе не Дурлу. Там была Мэриел, и выглядела она просто ужасно: так перевязана, словно упала откуда-то и сильно разбилась. Мне не удалось разглядеть ее как следует, потому что она заметила, что я на нее смотрю… и немедленно отступила вглубь балкона.
Я никогда не видел ее в столь неловком положении. Полагаю, то же самое можно было сказать обо всех нас.
— Что вы об этом думаете?
Это был Шив'кала. Как всегда, я не услышал, как он вошел. Даже после стольких лет нашего… «сотрудничества»… я по-прежнему не представлял, как ему удавалось появляться и исчезать так незаметно. Долгое время я подумывал о том, не стоит ли мне обследовать стены, в которых могли оказаться потайные ходы. Но, все-таки, мне никак не удавалось их проверить.
— О них? — и я указал на Вира и Сенну, которые уже превратились в простые точки вдали. — Как мило, что вас так беспокоит мое мнение.
— Меня всегда это беспокоило, Лондо.
Я повернулся и посмотрел в лицо твари, которую я ненавидел больше всего на свете. Его отвратительная внешность стала еще хуже. На моем лице отражался каждый миг каждого дня моей жизни, и вряд ли это придавало ему приятный вид.
Но Шив'кала выглядел точно таким же, как раньше.
— Вы хотели сказать «нас»? Я всегда думал, что вы говорите от имени всего.
Сообщества Дракхов.
— Вы никогда по-настоящему не понимали меня, Лондо, — ответил Шив'кала. — Верите или нет, но у вас нет лучшего друга и покровителя, нежели я.
— В данном случае я бы выбрал слово «нет».
Шив'кала посмотрел на меня с каким-то отеческим неодобрением.
— Вы не были лучшим из наших слуг, Лондо.
— Сожалею об этом.
— Вы все делали по-своему. Но обычно ваши многочисленные маленькие бунты были плохо продуманы. Только благодаря моей снисходительности вы все еще остаетесь в живых. Но, к счастью, в последние годы вы ведете себя тихо.
Что-то в его словах заинтересовало меня.
— Почему «к счастью»?
— Потому что, — ровным голосом ответил он, — дело идет к развязке. И сейчас, возможно, самое неудобное время для того, чтобы создавать… проблемы.
Я мягко усмехнулся.
— А вы не опасаетесь, что подобными разговорами вы подтолкнете меня совершить именно то, чего так боитесь?
— Опасаемся? — казалось, его позабавило это замечание. — Мы ничего не боимся, Лондо, особенно вас. Но, тем не менее, я потратил на вас уйму времени.
Мысль о том, что все это пропадет впустую, меня не радует.
— Да, конечно… — понимающе произнес я. — Вы беспокоитесь о том, что я могу отреагировать на эти жалобы. Что я могу попытаться вмешаться в планы.
Дурлы, вашего избранника.
— Вы можете попытаться, Лондо, но вам не удастся его остановить, так же как и…
— Так же как и этому кораблю, «Экскалибуру», которому удалось сорвать ваш план по уничтожению человечества?
Мы оба отлично понимали, что я имел в виду.
— Вы постарели… и устали. Знаете, а ведь я могу вам помочь.
— О, да, вы можете.
Он шагнул ко мне. Прежде я бы внутренне содрогнулся. Но сейчас я ощущал лишь скуку.
— Мы знаем, как это сделать, — произнес он. — Вы больше не были бы рабом собственного тела. У вас будет выбор… если вы будете действовать так, как мы хотим. Вы сможете снова стать молодым и сильным.
— Я никогда не был молодым, — ответил ему я, — а если бы был достаточно сильным, то никогда не попал бы в подобную ситуацию. Шив'кала, меня совершенно не интересуют ваши предложения.
— Когда вы будете на смертном одре, то, возможно, заговорите иначе.
— Вероятно, вы правы. Но, возможно, случится нечто подобное этому… — и я схватил себя за горло и издал громкий хрип.
Дракх очень странно посмотрел на меня.
— У вас удивительно скверное чувство юмора, император Моллари.
— Я понял, что жизнь коротка, Шив'кала, и нужно брать от нее все, что можешь.
