Дэйв спускался сквозь слои облаков, пока не попал в зону такой ясности, что невооруженный человеческий глаз мог увидеть все вокруг на тысячу километров. Это был лишь незначительный завиток в сумасшедшем вихре Большого Красного Пятна. Он хранил тайну, о которой люди давно догадывались, но не могли ничего проверить и доказать.
У подножий величавых пенных гор пролетали мириады небольших облаков с четкими очертаниями, примерно одинакового размера, испещренные красными и коричневыми пятнами. Небольшими они казались из-за нечеловеческих масштабов окружающей среды — самое мелкое могло закрыть большой город.
Они, несомненно, были живыми, потому что направленно двигались вокруг воздушных гор, словно ощипывая их склоны, как овцы колоссальных размеров. И они переговаривались друг с другом в метровом диапазоне — их радиоголоса отчетливо слышались на фоне треска и взрывов самого Юпитера.
Это были живые газовые баллоны, летающие в узком промежутке между замерзшими высотами и обжигающими глубинами. Узком, да, — но превосходящем по величине всю биосферу Земли.
А между ними проворно шныряли другие существа, настолько маленькие, что их непросто было заметить. Некоторые поразительно напоминали земные самолеты. Они тоже были живыми — хищники, или паразиты, или даже пастухи.
Перед Дэйвом открывалась абсолютно новая глава эволюции, совершенно отличная от той, которую он мельком видел на Европе. Здесь обитали реактивные торпеды, напоминавшие земных кальмаров; они охотились за огромными баллонами и жадно пожирали их. Но и баллоны не были беззащитны — они отбивались от врагов электрическими разрядами и щупальцами с клешнями, похожими на километровые цепные пилы.
Встречались и более странные формы жизни. Казалось, они использовали все возможности геометрии: замысловатые полупрозрачные воздушные змеи, четырехгранные, сферические, многогранные существа, напоминающие клубки спиральных лент… Как гигантский планктон в атмосфере Юпитера, они паутинками парили в восходящих потоках, пока не достигали возраста для воспроизводства потомства; затем уносились в глубины, где насыщались углеродом и возрождались в новом поколении.
Он рассматривал мир, в сотни раз превышающий размеры Земли. Здесь было много чудес, но ничто не намекало на разумную жизнь. Радиоголоса огромных баллонов передавали простейшие сообщения об опасности или страхе. Даже хищники не проявляли признаков сознания и походили на земных акул — лишенные разума автоматы.
Несмотря на увлекательную новизну и гигантский размах, биосфера Юпитера оказалась весьма хрупким миром, царством туманов и пены, нежных шелковых нитей и тончайших материй, сотканных непрерывным потоком нефтепродуктов и сформированных молниями в верхних слоях атмосферы. Лишь немногие из существ были крепче мыльных пузырей, а самых грозных хищников порвал бы на куски слабейший из земных плотоядных.
Подобно Европе, но в более крупном масштабе, Юпитер стал эволюционным тупиком. Разум не мог развиваться здесь, а если бы и появился, его ожидало угнетенное существование. Это была бы газообразная культура; но в среде, где огонь невозможен, а твердых веществ почти нет, она никогда не дотянула бы даже до каменного века.
МИСС ПРИНГЛ.
ЗАПИСЬ.
Индра, Дим, надеюсь, вы успешно приняли сообщение. Я до сих пор не могу поверить. Эти фантастические существа — мы должны были если не расшифровать, то хотя бы принять их радиосигналы! — в одно мгновение исчезли, когда Юпитер стал солнцем.
Теперь мы понимаем, для чего это сделано: чтобы дать европеанцам шанс. Какая безжалостная логика — неужели лишь разум имеет значение? Предвижу долгие споры с Тедом Ханом…
Следующий вопрос: смогут ли европеанцы добиться взрослого успеха или навсегда останутся в детском саду, даже в яслях? Конечно, тысяча лет — короткий срок, но можно было надеяться на какой-то прогресс. Однако, по мнению Дэйва, они не изменились с тех пор, как вышли из моря. Может быть, проблема в том, что у них до сих пор одна нога (или одна ветка) в воде?
И мы полностью ошибались вот в чем: мы считали, что они уходят в воду спать. Все наоборот — они возвращаются туда питаться, а спят, когда выбираются на поверхность! Мы должны были догадаться по конструкции их тел — такое количество ветвей! — что они питаются планктоном…
Я спросил Дэйва:
— А как насчет ледяных иглу, которые они строят? Разве это не свидетельствует о развитии технической мысли?
Он ответил:
— Вряд ли. Дома — лишь модификация того, что они строят на морском дне для защиты от хищников. В частности, от какого-то существа, похожего на ковер-самолет размером с футбольное поле.
В одной области, однако, они проявили инициативу, даже творческий подход. Их очень привлекают металлы — предположительно, потому что металлов в чистом виде в океане нет. Именно поэтому был разобран «Цянь». Та же участь постигла запускаемые на их территорию зонды.
Что они делают из добытой меди, бериллия и титана? Боюсь, ничего полезного. Они собирают металлы в одном месте в фантастическую кучу и постоянно перекладывают по-новому. Возможно, у них развивается эстетическое чувство? В Музее современного искусства я видел произведения пострашней… Но у меня возникла другая теория — вы когда-нибудь слышали о культе карго? В двадцатом веке сохранившиеся первобытные племена делали модели самолетов из бамбука в надежде привлечь огромных серебристых птиц, иногда приносивших им чудесные подарки. Может быть, у европеанцев возникла аналогичная идея?
А теперь к вопросу, который вы постоянно задаете… Что такое Дэйв? Как он и ЭАЛ превратились в то, чем являются сейчас?
Коротко можно ответить следующим образом: оба они стали эмуляцией — или симуляцией — в огромной памяти монолита. Большую часть времени они не активны. Когда я спросил об этом Дэйва, он ответил, что «бодрствовал» — он действительно так сказал — в общей сложности пятьдесят лет с момента… скажем, перерождения.
Когда я спросил, не обидно ли ему, что его жизнь изменилась подобным образом, он ответил:
— На что мне обижаться? Я идеально выполняю свои функции.
Да, эти слова мог бы произнести ЭАЛ! Но я уверен, что их произнес Дэйв — если они хоть в чем-то отделяются друг от друга.
Помните аналогию со швейцарским армейским ножом? ЭАЛ-человек — один из великого множества компонентов космического ножа.
Но он не является пассивным инструментом. В состоянии бодрствования он обладает определенной автономностью и независимостью — видимо, в пределах, установленных системой управления монолита. На протяжении веков ЭАЛ использовался в качестве разумного зонда для исследований Юпитера (как вы уже видели), а также Ганимеда и Земли. Это объясняет таинственные события во Флориде, о которых сообщали бывшая возлюбленная Дэйва и медсестра, ухаживавшая за его матерью незадолго до смерти последней; а также происшествия в Анубис-Сити.
