Утолив жажду, девушка стала произносить слова отчетливее и затрещала с удвоенной силой. Оказывается, семья ее жила недалеко от Омеги и поставляла в замок еду. Тогда понятно, почему Вита неженка: никто не набегает, отбиваться не приходится. За последние несколько сезонов из неприступной крепости Омега превратилась в подобие старинного города, Артур в книжке читал, как раньше жили. В близлежащих деревнях того, кто вел себя не по правилам, наказывали, ссылая, очевидно, сюда, на Полигон.
На миг он задумался, что будет, если окрепнут омеговцы, подомнут всю Пустошь, установят свои порядки. Плати им, и никто не нападет, не сожжет твою ферму, не продаст сестер в рабство. Вроде бы замечательно, но почему-то мысль не радовала.
Возле пещеры Гус сложил кучу хвороста, вынул из кармана штанов стекляшку и принялся разводить костер. Не успел Артур развязать узел с «глазами», как хворост задымил и вспыхнул. 1ус вынес из пещеры недоеденную волчатину, нанизал на железки и сунул в костер.
Вита сразу же забилась в пещеру, в прохладу, но Гус велел ей выходить.
— Поешь, — скомандовал он.
— Я не хочу. Мне жарко, — простонала она.
— Мужик сказал: ешь, значит, ешь!
Мясо уже начало портиться, Артур покривился, но затолкал в себя кусок. Гус падалыциком навис над Витой и не успокоился, пока она не проглотила всё. Н-да, взял он ее в оборот!
Расправившись с едой, девка занялась хозяйством: выволокла на солнце отсыревшие тюфяки и «одеяла».
— Грязное все, — вздохнула она. — Постирать бы! Давайте постираю, тут же ручей недалече.
— Ишь, хозяйственная! — Гус щурился, довольный приобретением. — И какая — ух! — кровь с молоком! Завтра озаботишься, вишь, темнеет уже. Повезло тебе, девица, что меня встретила! А то пропадать бы тебе на свалке.
Артур уселся, подперев голову руками. Вита трепетала под взглядом Iyca и заглядывала ему в рот, а он рассказывал, какие все вокруг плохие — если девка и нужна кому, то для того, чтобы потом съесть, а он, Гус, хороший, ему ничего не надо, лишь бы ктото был рядом, приласкал и обогрел.
За глыбами, которые служили своего рода воротами, чтото зашуршало, посыпались камешки, заскулил волк.
— Волки! — Артур вскочил и выхватил «хауду».
Вита взвизгнула, прижав ладони к щекам.
— Еда! — оживился Гус, потер лапки.
— Выйду — может, пристрелю парочку, а если не удастся, в ловушки приведу.
— Подожди, я с тобой... — 1ус схватил пистолет-пуле- мет и поспешил следом.
Глава 10
ЗЕМЛЯК
Мутафаги — существа неизвестного происхождения. В огромном количестве появились после Погибели. Если верить уцелевшим источникам, раньше они не встречались. Панцирные волки распространены по всей Пустоши и наносят существенный вред хозяйству. Агрессивны и крайне опасны, выдерживают прямое попадание пуль крупного калибра, пластины волков используются для изготовления защитных жилетов. При столкновении с волками наиболее эффективен «хаудах» (в простонародье — «хауда») или автомат. Если их нет в наличии, нужно стараться попасть зверю в глаз, плохо защищенный живот или швы, где сходятся пластины...
Анатомия и физиология вероятного противника, пятый курс. Мутафаги
В
скоре стало ясно: оставаться на карнизе — все равно что добровольно сидеть на сковороде и ждать, пока корочка хрустящая появится. Лекса то и дело накрывала тяжелая дремота, полубред. Голос в голове советовал спуститься и принять бой. Голос убеждал Лекса, что это единственный шанс выжить и что быстрая смерть лучше медленной... Курсант представил, как перед его лицом распахивается зловонная пасть, как зубы впиваются в плоть, как алчно хрипят мутафаги... Нет. Он не пойдет на верную смерть. Он ждал чуда, сначала лежа, потом сидя, потом стоя. Перед глазами плясали разноцветные круги, раскаленный камень обжигал даже сквозь подошвы, и Леке топтался на месте — движение держит в тонусе и не дает скатиться в беспамятство. Но мир всё темнее, круги всё ярче...
...Очнулся Леке, когда носки ботинок уже свешивались с обрыва. Еще шаг — и застывший в ожидании во- жз.к бросился бы на жертву.
— Не дождетесь, — прохрипел курсант, — я солдат Омеги. Не дождетесь! Брысь!
По лицу скользнула тень, он задрал голову: над ним кружил, расправив перепончатые крылья, падалыцик.
А если перерезать себе вены? Истечь кровью, но не достаться мутафагам на обед? Падалыцики попируют, но этого он уже не увидит. Умрет пусть не с честью, но не самой противной смертью.
Леке уселся, не обращая внимания на обжигающие камни, размотал кожаную ленту, прижал лезвие к запястью на левой руке. Надавил, стиснул зубы: одно движение, пока есть силы... Наверное, лучше резать вдоль вен. Вот так, резким движением... Но в последний момент он ослабил нажим — царапина получилась ерундовая, выступило несколько капель крови. Даже умереть не может...
«Погоди, — посоветовал голос в голове, — спустись. Все бывает. Вдруг прорвешься».
Голос говорил не словами, а ощущениями и больше не пугал. Леке к нему как-то уже привык. Перегрелся, мозги закипели, вот всякое и мерещится. Сперва голоса, а потом «любимый папочка» придет, а там и мамка — свидеться напоследок.
Леке боролся с мороком до вечера, то погружаясь в беспамятство, то выныривая.
Жахнул выстрел. Курсант распахнул глаза, уже темнело, долину накрыли сумерки, похолодало. Может, послышалось? Он вскочил, глянул вниз: волки уже не сидели цепью, они метались по странным траекториям, вглядываясь в кусты. Вожак рычал, прижавшись к земле.
Вот он, шанс! Возможно, последний, и хотя шатает от усталости, его надо использовать.
Не раздумывая, Леке отстегнул нож и спрыгнул.
Он бросился на вожака сзади, оседлал. Пластины были скользкие, пришлось ухватиться за шею. Не успел мутафаг сообразить, что происходит, курсант вогнал клинок в его глаз. Волк взвыл, крутанулся на месте, сбросив с себя наездника, и рухнул в пыль рядом. Леке вскочил, перехватил нож поудобнее, понимая, что сейчас стая бросится на него... Снова жахнул выстрел, лязгнуло, пуля отскочила от пластины какогото мутафага, забормотал пулемет — Леке вовремя присел, над головой просвистели пули. Толку от невидимого союзника мало, разве что волки на него переключатся.
Но произошло странное. Поведение волков не укладывалось ни в какие рамки: они кинулись в разные стороны, визжа недорезанными поросятами.
Не опуская ножа, Леке дождался, пока из-за кустов выйдет его союзник.
Это был темноволосый скуластый парень, ровесник Лекса. Не «мясо» — сильный, тренированный. И взгляд удивительный — задумчивый и печальный. Не подходил такой взгляд к хищной морде.
