Спенсер всё ещё сильно ужасался, видя за обеденным столом меньше лиц. Сейчас он понимал, что на плечи его жены и старших детей легла задача хоть как-то отвлечь младших от трагедии. Сам он, конечно, стоял перед целью не менее сложной — необходимость выяснить подробности случившегося на двадцать первом никуда не делась. Поэтому, всё так же попрощавшись с родными, он направился на обход корабля.
Нужно было проверить охрану в шлюзе, кратко заглянуть в медицинский блок, на инженерную палубу и в машинное отделение. Особого внимания требовал реактор. Генри как раз должен был проводить анализ, чтобы на вечернем брифинге рассказать о причинах его отказа. Алекс делал всё это не торопясь и основательно. После гибели отца за советом идти было некуда. Весь звездолёт теперь был целиком на нём. Так удалось относительно спокойно провести время до вечернего брифинга.
Заглянув домой и убедившись, что там всё в порядке, Спенсер направился в навигационную. В нём даже слегка пробудились ощущения того, что всё осталось без изменений, но разум знал правду и подавлял эти рефлекторные воспоминания. Все, как и всегда, были на месте. Разве что три кресла пустовали. Сначала конечно вспоминались первые два, но и к присутствию своего отца в навигационной на брифинге он уже тоже привык.
— Что же, господа. Сначала хотелось бы узнать, как общее самочувствие? — спросил Спенсер, садясь в своё кресло.
Вопрос был риторическим. Ответы, разумеется, были удовлетворительными, но оглядев остальных, Спенсер понял, что в целом улучшения есть. Он понимал, что в первую очередь все ждут рассказ от него, но это не значило, что обстановку на звездолёте можно оставить без внимания.
— Никаких происшествий за сутки? — сначала он обратил свой взгляд на главного врача.
— Никаких, — ответил Дубов.
— Это хорошо.
— Что у нас по поводу реактора, Генри?
— Он был отключен намеренно.
— В ручную? — спросил Хиген.
— Ну, как вам сказать, в ручную тоже можно так сделать, — пожал плечами инженер.
— Ты можешь говорить конкретней? — более строго переспросил Алекс.
— Его управляющая схема была как будто перезапущена. Но включиться сам он не смог из-за того, что не сработал пусковой модуль.
— Значит, его кто-то отключил? — спросил Спенсер.
— Это тоже возможно. Но подобного можно достичь и мощным электромагнитным импульсом к примеру. Если наши враги на двадцать первом располагают оружием способным на это, то они могут отключить наш реактор в любой момент.
— Час от часу не легче, — злобно выдохнул Дубов.
— Ещё это объясняет, почему там не работает связь. Подобное устройство может работать в нескольких режимах, ну или менять диапазон, — продолжал Генри, — возможно, именно поэтому мы и не можем запитать «Фарадей-21» от нашего реактора в автоматическом режиме.
— Новости прямо одна лучше другой, — обречённо покачав головой, прокомментировал Алекс.
— Но есть кое-что, что немного не вписывается в эту версию.
— И что же?
— После того, как реактор выключился от импульса, он в любом случае должен был запуститься сразу. Возможно, даже не было бы скачка температуры. Схема вполне надёжна и сбоя быть не могло. Но это в том случае, если все схемы остались бы целы. Но раз реактор запустился, значит они действительно в порядке.
— Значит, кто-то всё же его выключил, — немного помедлив, заключил Алекс.
— Или не дал включиться. Видишь ли, без твоего разрешения просто так его не заглушить. Для этого они использовали импульс, а потом помешали перезапуску, создав аварийную ситуацию.
— Ну, — протянул Спенсер, — в таком случае всё вроде как сходится.
— Получается так.
— Ну а чего тут такого? Они же ведь знают, как устроен двадцать первый, — вступил в рассуждение Дубов, — у нас всё то же самое.
— Что же, с этим тоже понятно.
Ненадолго в навигационной воцарилась тишина, которую вскоре разрушил Дмитрий.
— Ты расскажешь нам, что там было, Спенс? — напрямую спросил он.
— Девочки, — Алекс тоже решил обойтись без предисловий.
— Их было несколько?
— На этот раз две.
— Откуда взялась вторая? — спросил Генри.
— Я не знаю. Мы ведь даже не знаем, откуда взялась первая, — тяжело усмехнувшись, сказал он.
— Верно, — кивнул инженер.
— Но они точно не люди. Это я теперь знаю наверняка.
— Почему? — спросил Дмитрий.
— Я выстрелил в них. Они требовали, чтобы я сдал оружие, но я отказался.
— Ты испугался их?
— Да. Вспоминая тот момент сейчас, я даже не могу понять, почему мне было так страшно. Видимо это они так давят на мозг.
— Ты видел, как пуля в них попадает? — спросил Генри.
— Нет. Сразу всё погасло, и я не видел, но промаха там быть не могло. Я стоял близко к ним. Между мной и ними было меньше метра. С такого расстояния сложно промахнуться.
— А что было потом? — спросил Хиген.
— А потом всё начало трястись и мутнеть, я потерял сознание и не видел их больше. Я вообще больше ничего не видел.
— А они не могли просто убежать? — сказал Дубов.
— Я же говорю, я стрелял почти в упор. Там было даже не уклониться.
— Это человек не успел бы, — стал рассуждать Дмитрий, — но ты ведь говоришь, что точно понял, что они не люди. Как ты тогда можешь знать, что им под силу, а что нет?
— Да. Возможно, ты прав. Я даже, если честно, не очень подумал об этом, — признался Спенсер.
— Возможно даже все те события, которые произошли после выстрела, произошли бы и без него, — сказал Генри, — просто так совпало.
— Не знаю. Мне показалось, что они связаны, хотя точно утверждать нельзя.
— Тогда выходит, что это может повториться в любой момент? — предположил Дубов.
— Есть вероятность.
— Им даже не нужно нас атаковать напрямую. Всё происходит так, что мы не сопротивляемся, — как-то обречённо сказал Дмитрий и облокотился на спинку кресла, — абсурд полнейший.
— Но охрану снимать нельзя, — ответил ему Спенсер.
— Само собой, — кивнул Дубов.
— Ты далеко дошёл? — спросил Генри.
— Да. Наверно почти до половины корабля. Дальше поворота на рециклер.
Алекс сверился с планом, чтобы оценить свою правоту.
— Да, примерно, — сказал Хиген, который тоже смотрел в план.
— Кстати, те кровавые следы волока вели именно к нему.
— Ты думаешь, что они преобразовали наших парней? — спросил Дубов.
— Не исключено. Зачем им трупы? — пожал плечами Спенсер.
— В принципе, какая-то логика в этом есть. Значит у них разум не хуже нашего, раз они научились пользоваться рециклером.
— Я думаю, в свете последних событий, это понятно и так.
