— Да, Форратьер играл в хирурга. Мне не больно. У меня там нет нервов.
— Хм. — Форкосиган слегка улыбнулся, потирая шрам на подбородке.
К вящему изумлению Корделии он извлек из ящика астроэкспедиционную форму, оставленную ею на борту «Генерала Форкрафта» — отстиранную, заштопанную, выглаженную и аккуратно сложенную.
— Ботинок я с собой не захватил, да и знаки отличия устарели, но, думаю, сойдет и так, — невозмутимо заметил Форкосиган, передавая ей сверток.
— Ты сохранил мою одежду?
— Как видишь.
— Боже правый. Но… почему?
Он с горечью сжал губы.
— Ну… это было единственное, что ты оставила. Если не считать катера, брошенного твоими людьми там, на планете — но из него вышел бы довольно неудобный сувенир.
Пытаясь скрыть внезапное смущение, Корделия провела рукой по бежевой ткани. Но прежде чем скрыться в ванной с одеждой и аптечкой, она вдруг выпалила:
— Я все еще храню дома барраярскую форму. Завернутой в бумагу, в ящике. — И подтвердила свои слова решительным кивком. Его глаза вспыхнули.
Когда она вышла из ванной, в каюте было полутемно и по-ночному тихо, свет горел лишь над столом, где сидел Форкосиган, изучавший за компьютером содержание какого-то диска. Корделия запрыгнула на кровать и снова уселась по-турецки, шевеля пальцами ног.
— Что это там у тебя?
— Домашняя работа. Это моя официальная обязанность при штабе Форратьера… покойного адмирала Форратьера. — Он улыбнулся собственной оговорке, сделавшись похожим на знаменитого тигра из лимерика, возвратившегося с прогулки с барышней в желудке. — Мне поручено составление оперативной документации на случай вынужденного отступления нашего флота. Как заметил император на собрании Совета, раз уж я так убежден в том, что эта кампания обернется катастрофой, то мне сам Бог велел заняться проработкой этого сценария. Пока что меня здесь считают чем-то вроде пятого колеса.
— Но ведь вашей стороне сопутствует успех? — удрученно спросила она.
— Мы превосходно распылили силы. Некоторые расценивают это как прогресс.
Он ввел какие-то новые данные и выключил компьютер.
Корделия решила направить беседу в более безопасное русло, далекое от текущего момента.
— Я так понимаю, тебя все-таки не обвинили в измене? — спросила она, вспоминая их последний разговор, состоявшийся давным-давно и очень далеко отсюда, над другим миром.
— А, там получилась вроде как ничья. После твоего побега я был отозван на Барраяр. Министр Гришнов — он возглавляет министерство политвоспитания, третий человек в государстве после императора и капитана Негри — едва слюной не изошел, до того был уверен, что наконец добрался до меня. Но мое обвинение против Раднова было неопровержимо.
— Прежде чем мы успели пустить друг другу кровь, вмешался император: он навязал нам компромисс, или, скорее, временное прекращение огня. Фактически, я так и не был оправдан — обвинения против меня застряли где-то в бюрократическом чистилище.
— Как императору это удалось?
— Мановением руки. Он дал Гришнову и партии «ястребов» все, о чем они только мечтали — вручил им эту эскобарскую авантюру на тарелочке. И даже больше — он отдал им принца. И всю славу. Гришнов и принц затеяли все это с определенной целью — каждый из них полагает, что после завоевания Эскобара именно он станет фактическим правителем Барраяра. Император даже заставил Форратьера проглотить мое повышение. Напомнил, что я буду подчинен непосредственно ему. Форратьер мигом согласился.
При воспоминании об этом Форкосиган стиснул зубы и непроизвольно сжал кулак.
— Вы с ним давно знакомы? — спросила она осторожно, вспоминая о бездонной пучине ненависти, чуть было не поглотившей ее. Он отвел глаза.
— Мы вместе учились и вместе служили лейтенантами — в те времена он увлекался лишь банальным подглядыванием. Насколько я понимаю, в последние годы он стал куда хуже — с тех пор, как связался с принцем Сергом и вообразил, будто ему все дозволено. И он, помилуй нас Бог, был почти прав. Ботари оказал огромную услугу человечеству.
«Ты знал его гораздо ближе, жизнь моя, — подумала Корделия. — Уж не он ли был той самой заразой воображения, от которой так трудно избавиться? Похоже, Ботари оказал услугу и некоторым конкретным людям…»
— Кстати, о Ботари — в следующий раз сам его успокаивай. Он просто взбесился, когда я приблизилась к нему с ампулой.
— Ах… да. Кажется, я знаю, почему. Это было в одном из докладов капитана Негри. Форратьер имел привычку пичкать своих, хм… актеров разнообразными снадобьями, когда хотел добиться более эффектного действа. Я почти уверен, что Ботари был одной из жертв подобных процедур.
— Мерзость какая. — Ее мутило, да еще и мышцы в больном боку свело судорогой. — Кто этот капитан Негри, о котором ты постоянно толкуешь?
— Негри? Он старается держаться в тени, но его могущество ни для кого не является секретом. Он возглавляет личную охрану императора. Шеф Иллиана. Его называют наперсником Эзара Форбарры. Если министерство Политвоспитания — правая рука императора, то Негри — левая, о которой правой знать не положено. Он следит за внутренней безопасностью на высочайшем уровне — главы министерств, графы, императорская фамилия… принц… — Форкосиган нахмурился неприятным воспоминаниям. — Я успел довольно близко узнать его за время подготовки к нынешней операции, этому кошмару для стратега. Он удивительный субъект. Мог бы получить любое звание, какое бы только захотел. Но внешнее для него ничего не значит. Его интересует лишь суть.
— Он хороший парень или плохой?
— Что за абсурдный вопрос!
— Я просто подумала, что он может оказаться властью за троном.
— Едва ли. Если Эзар Форбарра скажет ему «ты — лягушка», он начнет скакать и квакать. Нет. На Барраяре лишь один император, и он не позволяет никому манипулировать собой. Он все еще помнит, как ему досталась эта власть.
Корделия потянулась и поморщилась от боли в боку.
— Что с тобой? — встревожился Форкосиган.
— А, так. Ботари придавил меня коленом во время этой потасовки из-за успокоительного. Я была почти уверена, что кто-нибудь услышит этот шум. Перепугалась до смерти.
— Могу я посмотреть? — Его пальцы нежно скользнули по ее ребрам. Это только в ее воображении они оставили на коже радужный след.
— О-ой.
— Да уж. У тебя два ребра треснуло.
— Я так и думала. Хорошо, что не шея. — Она легла, и Форкосиган перевязал ей ребра бинтом, а потом присел на койку рядом с ней.
— А ты никогда не подумывал о том, чтобы бросить все и уехать куда-нибудь подальше? — спросила Корделия. — Туда, где эти проблемы никого не заботят — скажем, на Землю.
