— Но жить — можно, — неожиданно заключил все свои ужасные рассказы водитель.
— Как же жить? — опешила Лина.
— Молча, — хохотнул водитель. — Тебя где высадить-то, Ленок?
— В центре! — сказала Лина имея в виду не столько географию, сколько важность происходящего.
Описать все события того дня Лина смогла бы с трудом. Она попала в какой-то фантастический город, где соседствовали, словно в учебнике истории, совершенно разные исторические эпохи.
Сначала ее остановили люди с красными повязками на рукавах:
— Вы, гражданочка, почему не на работе? — спросили они.
— Почему не на работе, работаю, — несколько растерявшись, ответила Лина.
— Предъявите в таком случае ваше служебное удостоверение, — потребовал один из людей с красной повязкой.
— А заодно и документ, подтверждающий ваше право не находиться на работе в рабочее время.
— А также справку об отпуске.
— Ничего из того, что вы просите, у меня нет, — теряясь еще больше, ответила Лина.
— Ага, значит, вы тунеядка? — как будто даже радостно догадался один из них.
— Я не знаю, — пожала плечами Лина.
— Попрошу в отделение, — приказал второй.
— За что, почему? — испугалась Лина.
— Вы нарушаете указ президента.
Лину подхватили под руки и куда-то повели, но по дороге бросили, потому что где-то совсем рядом вдруг раздались громкие звуки, похожие на выстрелы.
Лина побежала, но через минуту оказалась как раз в самой гуще событий.
Два террориста взяли заложников, заперлись в офисе и грозились убить несчастных, если не будут выполнены их требования.
В данный момент командир спецбойцов, громко ругаясь, обсуждал с кем-то по телефону возможность штурма офиса и освобождения заложников.
— Требуют бензовоз, четыре автомата и два миллиона!..
Лина так и не поняла, зачем террористам бензовоз.
— Приказ президента! — закричал командир. — Приготовились к штурму по схеме номер четыре!
Бойцы, услышав приказ, сноровисто расположились по одному им известному порядку, командир махнул рукой, тотчас один из бойцов поднял на плечо толстую трубу с прицельными наростами и через две секунды из трубы полыхнуло. Витрина офиса растворилась в пространстве мелкими брызгами и дымовым облаком, в которое нырнули, не мешая друг другу, с десяток бойцов в касках, масках и бронежилетах. Коротко затрещали автоматные очереди, и уже через пять минут через несуществующее окно стали выносить обезображенные трупы.
За остаток дня Лина успела побывать еще в четырех переделках — одна страшнее другой.
Так, в одном месте демонстрацию стариков разгоняли дубинками и какими-то ядовитыми разами. В другом — жгли автомобили при полном попустительстве стражей порядка. В третьем шла показательная казнь семерых мужчин.
И всюду на вопрос Лины:
— Кто позволил? Отвечали:
— Указ президента.
В конце концов она решила найти резиденцию главы государства и высказать ему все, что она о нем думает.
Но в тщательно охраняемом доме ее приняли вдруг очень радушно, а узнав, что она журналистка, пообещали назавтра устроить ей эксклюзивное интервью.
Это была невиданная удача — мечта любого репортера. И она для Лины сбывалась!
«Это счастье? — сама себе не верила Лина. — Конечно! Какому еще журналисту выпадет такая удивительная страна в таком удивительном времени?! Ох, и репортажик я напишу! И его издадут на бумажной газете! Но это все потом! А сначала интервью с президентом! Мне есть что у него спросить!»
… Вызолоченное солнцем море лежало неподвижно, словно жидкое стекло. Ленивые волны мирно лизали гладкий песок и таяли перед лицом Сайруса. Мимо его вжатой в песок небритой щеки воровской походкой, боком, просеменил маленький рыжий краб. Сайрус проводил его бессмысленным взором. И снова продолжал разглядывать песок — необъятное море слепых ничтожных песчинок…
Внезапно чья-то легкая теплая ладонь легла на его плечо.
— Рэчел… — чуть слышно прошептал Сайрус.
— Да воскреснет Бог, — тихо ответила она и убрала с его глаз спутанные мокрые волосы.
Преодолевая непосильную усталость, он медленно перевернулся на спину и сел.
Она совершенно не изменилась. В точности такая, как была в лесу, в тот последний день перед смертью.
Сидя на коленях на берегу, они долго глядели друг другу в глаза и держались за руки, точно опасаясь нежданной разлуки. Ясное солнце золотило соломенные косы девушки.
— Но ведь ты умерла, — глухо и недоуменно произнес Сайрус.
Она улыбнулась — в глазах синее небо.
— Во что ты больше веришь — в жизнь или в смерть?
Сайрус мучительно покачал головой.
— Но ведь я похоронил тебя собственными руками, — прошептал он. — Или все это мне приснилось?
— Ну, конечно, — чуткими пальцами она коснулась его щеки. Сайрус, поймав губами, поцеловал ее руку. Она была живая и теплая. Вся. И он снова пронзительно ощутил ее волнующую близость.
Чайки с гортанными криками метались над их головами.
— Пойдем, Сайрус, — сказала она, вставая. — Нам пора.
Не выпуская руку девушки, Сайрус вскарабкался вслед за нею на высокий обрывистый берег и вошел в прохладную тень сумрачного леса.
Прокладывая путь в росистой высокой траве, они углубились в чащу. Запахло грибами, мокрой землей, горьковато-приторным духом лесной прели. Могучие сосны и ели, державшие на своих плечах синий небесный свод, были неподвижны. Тренькали кое-где синицы. Вдали гулко аукалась кукушка. Вместе они стали считать, сколько им осталось жить. Сайрус украдкой обнял девушку за талию и, утонув в поцелуе, они сбились со счета.
Потом они вышли на просторную, залитую солнцем лесную поляну. Дыша незримым пламенем, потрескивал посредине ее костер. Кипело в котле какое-то аппетитное варево. Вокруг костра сидели к ним спиной знакомые фигуры. Сердце Сайруса взволнованно забилось.
Они были живы. Будто в самом деле не было того ужасного дня. И так же молоды, точно время было над ними не властно.
Вокруг костра закипела радостная суматоха. Счастливые, блестели глаза. Торопливые, сыпались поцелуи. Горячие, гулко колошматили по спинам дружеские ладони.
— Мария! Стив! Майкл! — хохотал Сайрус, обнимая и целуя всех сразу. — Ребекка! Джон! Сара! — плакал он, смахивая радостные слезы. — Джеремия?!..
Потом он с аппетитом хлебал деревянной ложкой из общего котла пахучую лесную стряпню, и сидевшая рядом Рэчел подсовывала ему то новый кусок хлеба, то стрелки зеленого лука.
