— А что это было?
— Сброс вируса в систему, Фортуната. У моего вонючего дружка-варвара выделенный канал с центром и он всегда открыт. Он же — главный любимчик здешней Большой Шишки.
Девушка потрясенно молчала.
— Неужели ты думала, я тот идиот, который сначала долго болтает, а только потом стреляет?
— Честно говоря…
— Ой, ну, Фортуната, ну, ты даешь! — расхохотался коварный Фурий.
Кассия промолчала, опасаясь лишними словами спугнуть их хрупкую удачу.
«Давай, — мысленно подгоняла она вирус. — Жри их информацию, вгрызайся в базы данных и операционную систему, уничтожай всё, что можно изничтожить!». Воображение манипуларии, натренированное регулярными визитами в Зимний Мир, нарисовало эдакого Руфуса, который, мышкуя, безошибочно отлавливает грызуна, чуя его даже через слой снега. Так и вирус — рыжий, ловкий, хитрый — охотится на важные инфоузлы.
«Ну же, сделай их всех слепыми и глухими! Постарайся, как следует, пока мы тут отбомбимся!»
— Фурий, а если они вовремя очухаются и запустят антивирус?
— Потому-то Клейт и сделал его ползучим. Когда его обнаружат, будет уже поздно, — слишком уж уверенно заявил воскресший наварх.
«Ага! Значит, ты тоже ничего наверняка не знаешь, Северин, — догадалась девушка. — Как же я тебя понимаю. Так и я смотрю иногда на Ацилия и даже представить не могу, что у него в башке творится». Люди, которые с легкостью влезают в чужие мозги, будь то психокорректоры, хакеры или политики, всегда пугали рядовую штурмового отряда.
— Ты там не заснула, Фортуната? Сопишь так сладко, — хихикнул Фурий.
— Я думаю, Северин.
— Небось, снова о смысле жизни?
— Угу. Перед прицельным бомбометанием — самое оно.
— А ты права!
И, конечно же, Марк Фурий Северин сбросил торпеду — точнее не бывает, прямо в цель, он ведь не умел делать что-то плохо, он же прирожденный наварх.
— Ну как? Разве мы с тобой не герои, Фортуната?
— Охренеть, какие герои, — согласилась Кассия, улыбаясь своим странным мыслям.
Вот только что они сгубили остатки варварской эскадры, затем, через какое-то время, будут освобождены рабы Алнота. Сначала те с особой жестокостью перебьют своих бывших хозяев, затем — друг друга, чуть позже, рано или поздно, сюда прибудут корабли Лация и спасут от верной смерти немногих уцелевших. Примерно такое предсказание сделал Гай Ацилий, и у Кассии не было никаких резонов не верить нареченному. Курион — умный, уж в чем-чем, а в людях он разбирается.
Но главное не это, главное — когда отсюда уйдут люди, то у этого Зимнего Мира, у Алнота, появится небольшой шанс когда-нибудь завести своих собственных алнотских лис. Ну, или кого-нибудь, похожего на лис. Это же очень важно!
Покувыркаться действительно пришлось, и «Аквиле», и преследователям. Ливия, может, и не рискнула бы сунуться в такое опасное место, как астероидное поле, куда она заманила противника, не повисни у нее на хвосте данайская триера. Ушлые уроженцы Данайи облагодетельствовали галактику не только репликаторами, генной инженерией и специфической культурой. Нейро-сеть, к сожалению, тоже придумали они, и уже давно. Поэтому даже такие старые корабли были оснащены нейро-сетью, а раз есть нейро-интерфейс, значит, на мостике триеры обретается тот, кто способен взаимодействовать с такой технологией. Прочие алнотцы на своих миопаронах и либурнах все вместе взятые не представляли и вполовину такой серьезной угрозы, как противник-ментат. Одним своим присутствием в пространстве боя командир триеры свел к нулю преимущество республиканцев. Однако у Ливии тоже прятался сюрприз в складках туники. Данаец (а командовал триерой, несомненно, данаец) был один, в то время как на мостике «Аквилы» хозяйничали двое. И эти двое, в отличие от обычной пары республиканцев-ментатов, действовали в полном согласии.
Игра «загони аптерикса» среди астероидов превратилась не только в «догони Гарпию», но и в «обдури Квинта Марция». В том и крылся шанс на успех.
Но слишком долго эти смертельные пятнашки продолжаться не могли. «Аквила», не только потрепанная, но и утомленная, с каждой секундой теряла преимущество. Звездные корабли тоже умеют уставать, смертельно уставать, и если человека можно призвать к последнему рывку просьбой или приказом, то на энергосистемы биремы, на ее двигатели, стабилизаторы, инжекторы, системы наведения и сенсоры, а тем паче — на орудия, ни приказы, ни уговоры не действовали. Ливии не нужно было требовать доклада из инженерного: слившись с «Аквилой», она и так знала, как вымотаны люди и как дрожит в почти смертельном напряжении каждый нерв, каждая молекула и частица корабля. И Квинт Марций знал тоже. Торвенторы «Аквилы» больше не похвалялись сплошной стеной заградительного огня, они уже просто огрызались, выигрывали время, точно так же, как и сама наварх, и префект, и каждый на борту.
Если бы Аквилина оставалась отдельным существом сейчас, возможно, в ее душу и прокралось бы сомнение: «Что, если „Фиоссо“ постигла неудача? И даже если торпеды поразили цель, вдруг данайский вирус не устоял перед защитными системами алнотской сети?» Но кораблям, к счастью, неведомы сомнения. Даже одушевленным и смертельно усталым кораблям. Зато, как и люди, такие корабли истово верят в богов и удачу. Особенно когда…
Ливия рывком вынырнула из Слияния, дрожа и обливаясь потом. Последний удар данайца проник-таки сквозь щиты и мельком, но чувствительно, зацепил «Аквилу». Для наварха это был словно удар по зубам наотмашь, префекту же досталось сильнее. Квинт Марций несколько мгновений сидел неподвижно, не смахивая даже текущей из носа струйки крови. Ликующий данаец уже ложился на вектор еще одной, решающей атаки, но фокус, добивший бы обычную пару ментатов, с Аквилинами не прошел. Наварх успела подхватить контроль за орудийными системами и просипела:
— Всем кормовым расчетам — беглый огонь! Погонные онагры — товьсь! Маршевые — стоп, левый ускоритель — на реверс, форсаж на правый! Дифферент на корму — 18, по вектору 20… ждать!
«Аквила» крутанулась, совершая самоубийственный маневр, и в тот миг, когда носовая часть корабля еще только разворачивалась к противнику, префект очнулся, и они с Ливией скомандовали вместе, в один голос, как один человек без всякого Слияния:
— Погонные — огонь!
Преследователь вдруг будто бы беспричинно рыскнул, затем «клюнул» носом, выровнялся и, словно внезапно ослепнув, рыскнул снова, опасно сближаясь с крупным астероидом. Ливия молчала, раздувая ноздри и не отрывая глаз от тактического экрана. Мостик «Аквилы» накрыла мертвая тишина.
