– Год тюрьмы не может так сильно что-то изменить. Думаю, ему это пойдёт только на пользу, – самоуверенно заявил он.
– Один год? – удивился я, – А разве шпионаж карается не куда более суровыми мерами?
Виктор немного замялся.
– Думаю, его случай будет рассматриваться не по всей строгости, – небрежно бросил он.
Мне на душе стало немного легче. Возможно, я слишком предвзято относился к этому делу и к тем, кто стоял за ним. Тут мне вспомнилось лицо Фоссера, когда он в первый раз увидел Вирека. Готов поспорить, что он настаивал на более тяжёлом наказании для горе-шпиона, но уточнять у Виктора я не стал.
– Я хотел бы получить от тебя гарантии, что ты больше не ыстанешь принимать подобные самовольные решения, не поставив об этом в известность, как минимум меня, как максимум, тех, с кем ты работаешь в конкретной ситуации.
Его слова привели меня в некоторое замешательство.
В них был какой-то скрытый смысл? Поставить в известность как минимум его?… Это значит, что на Каноте я должен был перепрыгнуть через голову Фоссера?… Вряд ли… Наверное, он имел в виду что-то другое. А каких гарантий он ждёт от меня?
– Я готов признать, что в данном случае опирался на не совсем верные сценарии развития сложившейся ситуации, и потому мог принять не самое правильное решение, – еле выдавил я из себя, – В следующий раз я постараюсь собрать больше данных, проконсультировавшись со специалистами.
Виктор выслушал сказанное с таким видом, как будто пропустил всё мимо своих ушей, но я был уверен, что он взвесил каждое моё слово. Думаю, от его внимания также не ускользнуло, что я собрался совещаться по озвученным острым вопросам не конкретно с ним или со своим непосредственным начальством, а с некоторыми абстрактными "специалистами". Однако он не стал настаивать на какой-либо другой формулировке моего обещания.
Выйдя от него, я всё не мог понять, какие выводы стоило делать. Осадок оставался положительный, поскольку, беседа была конструктивной, и я не ожидал, что всё так недурно закончится. С Фоссером невозможно было добиться поохожего взаимопонимания… Взаимопонимания? Неужели я применил это слово по отношению к Виктору? Однозначно, здесь что-то не так! Признак того, что стоит посмотреть на это немного с другой стороны!
После недолгих размышлений я пришёл к несколько иному выводу. Фоссер всегда действовал исключительно с согласия Виктора, и если в этой истории он сыграл роль кнута, значит, именно Виктору было угодно выставить его в таком свете. Сам он, похоже, решил попробовать себя в новом качестве пряника. Наша недавняя беседа вполне укладывалась в эту схему, а Фоссер на Каноте, наверное, потому и искал любой подходящий повод, чтобы в полной мере войти в свою роль. Ну что ж, в таком случае надолго ли у Виктора хватит терпения, чтобы не выходить за рамки своего нового образа?
Раздумывая над этим, я пошёл искать Брэнда. Честно признаться, я был рад увидеть его снова, после всех последних событий. К тому же перед этим мы расстались немного напряжённо. К моему облегчению, он вёл себя как обычно, не показывая признаков обиды или натянутости. Я решил затронуть прежнюю тему, из-за которой в прошлый раз у нас возникла небольшая недомолвка.
– Ты спрашивал Виктора про сардов?
– Да, – просто сказал он, но вид при этом у него стал задумчивый.
– И что, я был прав? – я не мог подавить в себе желание получить подтверждение слов Дрэмора.
– Да, – нехотя, ответил он, – Вообще-то он сказал, что это не та тема, которая должна сейчас нас волновать.
Похоже именно на то, что я и ожидал услышать. Спустя секунду Брэнд прервал мои размышления.
– Но он был удивлён, услышав от меня что-либо о сардах, – криво косясь на меня, добавил он.
– И что ты ему сказал об источнике информации? – затаив дыхание, поинтересовался я.
– Я сказал, что услышал об этом краем уха не-помню-где, – ответил он, провокационно глядя на меня.
– Краем уха? – неодобрительно хмыкнул я.
– Да, он тоже так отреагировал.
Я поймал на себе его пронзительный взгляд.
– То есть? – переспросил я.
– Недоверчиво, – уточнил он, – Думаю, он мне не поверил.
Я прикусил губу и решил промолчать. Видя, что я не собираюсь ничего добавлять, он продолжил:
– Он мне сказал буквально следующее: "Я могу поверить, что на Ниарне можно найти достаточно дряхлого и выжившего из ума бенайта, от которого ты мог бы краем уха услышать подобное, но не думаю, что это возможно здесь, на Рэдоне."
Возможно, Дрэмор прав, и у Виктора действительно неправильное представление о проблеме.
– Он ошибается, – коротко прокомментировал я.
Брэнд некоторое время глядел на меня, пытаясь угадать мои мысли, но потом всё же спросил:
– На счёт чего конкретно он ошибается?
Конечно же, на счёт того, что сардами в Империи обеспокоены только дряхлые и выжившие из ума бенайты.
– Мне кажется, я не дряхлый и не выживший из ума бенайт, – отвертелся я, усмехнувшись.
Я знал, что Брэнда никогда не обманывали мои отговорки, и он всегда мог распознать, когда я говорил не совсем то, что было у меня на уме. Тем не менее, в отличие от своего отца, он не настаивал на других ответах, за что я был ему премного благодарен.
На внеочередном совещании обсуждались тревожные новости. Две недели назад трое рэдонцев секретно высадились на Парсе, а вчера пришли плохие вести: в зону высадки направился специальный имперский гарнизон для перехвата. У них на это были все основания, учитывая, что Парса была одной из стратегически важных планет Империи. Интересов Хайдона я не знал, но никто и не стремился посвятить меня в детали. Было ясно только одно – нашим людям на планете удалось завладеть неким предметом, представляющим большую ценность как для Хайдона, так и для Империи. Однако проблема была в том, что покинуть планету у них почти не было шансов. По последним данным, они оказались отрезанными от поверхности, находясь в поземной научно-исследовательской лаборатории, которая, тем не менее, могла ещё долго служить им убежищем. Обширные территории, включая заброшенные нижние уровни, способны представить неплохую защиту бенайтам, которые не хотят быть найденными.
Виктор созвал экстренное совещание, чтобы обсудить возможные пути выхода из сложившейся ситуации, и как ни странно, я тоже оказался среди присутствующих. Я быстро глянул на имена рэдонцев, оказавшихся заложниками на Парсе, и замер, не сумев скрыть беспокойство.
Фалед, Кейт и Брэнд… Волнение так и рвалось наружу, участив темп моего сердца. Что же я мог сделать? Разве существует выход?
