Ночь выдалась не более спокойная, чем в Нью-Йорке. Можно сказать даже – более беспокойная.
Стемнело. Друзья расположились на балконе в пластмассовых креслах, на которые были положены мягкие подушечки. Степан держал в руках купленный только что бинокль. Лаврушин решил воспользоваться длинной, очень сильной подзорной трубой.
Было тепло. Бензиновая гарь до шестнадцатого этажа не долетала. В бухту заходил огромный черный пароход, его огни отражались в воде.
Вскоре посветлело – над городом взошла гигантская луна, а с другой стороны на небосклоне прилипла огромная хвостатая комета.
Жизнь в городе кипела. По улице внизу важно прошествовала банда пингвинов. Прохожие с визгом разбегались. Судя по всему, симпатичные антарктические птицы имели здесь дурную репутацию. За пингвинами переваливался человек во фраке, тоже чем-то похожий на пингвина.
– Где-то я это видел, – сказал Степан.
Минут через пять над улицей пролетела черная фигура, похожая на летучую мышь.
– И это я где-то видел, – добавил Степан.
– Бэтмен, – сказал Лаврушин. – Человек-летучая мышь.
Еще через несколько минут, пылая всеми четырьмя двигателями, начал расти, резко снижаясь «Боинг-747». Он падал на небоскребы.
– Боже мой, – прошептал Лаврушин, глядя на гибнущую машину. Он навел трубу, и казалось, видел охваченные ужасом лица в иллюминаторах.
До небоскреба оставались считанные метры.
И вдруг появилась синяя точка. Она поднырнула под самолет. Самолет изменил курс.
– Супермен, – сообщил Лаврушин, наведя подзорную трубу на амбала, поддерживавшего в воздухе «Боинг». Он выглядел комаром на теле слона, но держал самолет в воздухе без усилий.
– Здоровый парень, – с уважением произнес Степан.
Супермен опустил ношу в воды бухты. Пламя захлебнулось водой. Самолет закачался на волнах. Рядом с ним из воды высунулась огромная голова доисторического чудовища. Попробовала зубами металлическое крыло. Фыркнула, сплюнула и ушла под воду, подняв высокую волну.
Через некоторое время послышались громовые раскаты, и слева на окраине взметнулось красное зарево.
– Это еще что? – воскликнул Лаврушин, вжимая голову в плечи. Он прекрасно помнил бомбежку в Берлине.
– Шериф говорил, что в это время Годзиллу от города ракетами отгоняют, – пояснил Степан.
По улице уныло прошаркала и удалилась по каким-то своим загадочным делам процессия мертвецов-оборванцев. Один держал под мышкой свою голову, у троих не было голов вообще, один скакал на единственной ноге. Зрелище было не столько жуткое, сколько жалкое.
– Все, спать пора, – сказал Степан. – Завтра тяжелый день.
Он справился с электронным будильником, который поставил на девять, и с готовностью отключился.
Сон никак не шел к Лаврушину. Когда веки начали смыкаться, комнату озарил розовый свет.
Лаврушин поднялся и подошел к окну. Напротив пентхауза соседнего дома висела летающая тарелка, в конусе света трое крохотулек пришельцев тащили из окна обнаженное женское тело.
Задремал Лаврушин только под утро.
А когда проснулся, вовсю светило солнце.
– Э, Степан. Вставай, – воскликнул ученый .
– Рано, – буркнул, натягивая одеяло на голову.
– Какой рано? Почти десять. Дела у нас.
– Дела, дела, – Степан попытался снова спрятаться от всех проблем в сладком сне.
Лаврушин дернул за одеяло.
Степан приподнялся, потряс головой и угрюмо произнес:
– А я думал, все это мне снится.
– Не снится, – заверил Лаврушин. – Поднимайся.
Затренькал дверной звонок.
– Кого черт несет? – сонно осведомился Степан.
– Сейчас узнаем, – Лаврушин накинул махровый халат.
Он подошел к двери и нажал на кнопку. На экранчике появился вид коридора. Перед дверью стоял официант в коричневой форменной курточке и белых брюках. Перед ним был столик, заставленный приборами из нержавеющей стали.
– Что? – спросил Лаврушин.
– Завтрак, господа.
– Мы не заказывали.
– Входит в сервис.
– Входит так входит.
Лаврушин отпер дверь. Официант поклонился и прошел в комнату, толкая перед собой столик. Степан уже успел подняться и устроился на диване, с интересом смотря на то, что им привезли. Ох, любил он с утра хорошо поесть. Впрочем, любил он поесть и с вечера. И со дня.
Официант разложил на обеденном столе приборы. Поставил в центр блюдо под колпаком. На металлической поверхности колпака отражались лица присутствующих, искажаясь и приобретая забавные черты, как в комнате смеха.
– Ну-ка, что у нас тут? – Степан уселся за стол и потер руки.
Официант с улыбкой поклонился. Поднял колпак с блюда…
– Гр-р, – Степан поперхнулся.
На блюде лежала отрезанная человеческая голова.
Степан заерзал и попытался вжаться в спину стула. У Лаврушина подкосились ноги и он уселся прямо на ковер.
– Ваш завтрак, господа, – официант демонически захохотал. – Ваш завтрак.
Голова на тарелке открыла глаза. Подмигнула Степану. Осклабилась.
– Приятного аппетита! – официант хохотал все громче. Его лицо вытягивалось. Куртка рвалась на спине. Руки становились длиннее. Лицо покрывалось волдырями. Это было лицо обожженного трупа. Только глаза – живые и алчные, горели жадной неутомимой злобой.
Официант оглядел друзей:
– Поздравляю вас с моим завтраком, господа.
Снова захохотал. И поиграл пальцами. На руке была перчатка с четырьмя длинными лезвиями. Его обвисшая превратившаяся в лохмотья бомжатская одежда была вся в грязных бурых пятнах.
Степан схватил тарелку и запустил в физиономию нечисти.
Официант рассек тарелку на лету когтями-лезвиями.
– Я твой друг, – с ухмылкой, обнажив кривые острые зубы, сообщил монстр. – Не противься.
Он приблизился к Степану и занес над ним когти-лезвия.
– А-а-а, – заорал Степан.
Бип-бип-бип…
Лаврушин дернулся…
Он лежал в кровати. Подушка была противно и прохладно мокра от пота. Пищал отчаянно будильник.
Степан спал, откинув одеяло. Лаврушин с ужасом увидел, как по его груди ползет кровавая полоса.
– Степан, – он дернул его за руку.
И тут Степан проснулся.
Он потряс головой. Минуты две он ничего не мог сказать. Лаврушин дал ему воды.
– Что это было? – сдавленно произнес Степан, опустошив стакан.
– Сон.
– Там был какой-то мужик в перчатках.
– С лезвиями, – поддакнул Лаврушин.
– Нам что, одно и тоже снилось?
– Ну.
– Значит, все правда… Вспомнил. Фрэдди Крюгер.
– Кто? – удивился Лаврушин.
– Убийца-маньяк, являющийся людям во снах и убивающий их там. Во сне он всесилен, – закончил Степан. – Бог ты мой. Псы. Какой-то болван в черном котелке. А теперь и Фрэдди! Не многовато? Что теперь нам с этим делать?
