– Ну и еще раз за знакомство.
Дружно звякнули бокалы и стакан, после чего все, включая уже отдышавшегося Мойшу, потянулись за закуской.
– Я даже не знаю, как к вам обращаться, – сказала Ева, – император или капитан.
– Я человек без предрассудков, – небрежно махнул рукой Блад. – Ко мне можно обращаться просто: Его Величество император Всея Руси и сопредельных с ней галактик… – Стакан самогонки сделал свое дело, и градусы уже бежали по жилкам действительно уставшего за эти дни капитана.
– Ты его не слушай, – замотал головой Грев. – Он иногда такое ляпнет. В целях конспирации, пока мы здесь, зови его как положено, – император.
– Пока мы здесь… – медленно проговорила Ева. – Так, может, все-таки расскажете, кто вы такие, что здесь делаете, и главное, как тут оказались?
Адмирал с усмешкой посмотрел на Блада.
– Предлагаю дать слово императору. Он много о нас знает, а мы с другом Васей о нем не знаем почти что ничего. Наш император – лошадка темная. Ну что, ваше императорское величество, готовы поделиться с нами своей историей?
– Уверены, что выдержите правду? – спросил капитан.
– Уверены, – послышался в ответ хор голосов.
– Ну смотрите, сами напросились. Грев, наливай! Стоп! Чего ты как нерусский?
– В смысле?
– Что в смысле? Чего и куда льешь? Так, эти недомерки в сторону! У нас на Руси отдыхают так… – Император лично разбулькал самогонку по стаканам. – …Ну, с богом! – Ева на полглотке поперхнулась, у Драгобича вторая доза пошла легче, а Грев с Бладом даже глазом не моргнули, выпив залпом все до дна. И только после этого капитан приступил к рассказу. – Ну, значит, дело было так…
Артист он и в Африке артист. Ядреный самогон подхлестнул фантазию, и, как говорится, Остапа понесло. Это было что-то с чем-то! Душераздирающая история благородного пирата растянулась на добрых два часа. Слышали бы ее Дюма или сценаристы современных мыльных опер! Первый наверняка утопился бы в собственной чернильнице, а последние разбили себе лбы о мониторы в приступе бессильной злобы. А если бы и это не помогло, то просто удавились бы от зависти. Да, Блад был артист. Настоящий Артист, с большой буквы. Грев сыпал проклятия, Драгобич с красными от слез глазами шмыгал распухшим носом, а Ева откровенно рыдала в голос, размазывая по щекам сопли и слезы.
Под конец рассказа адмирал не выдержал, сорвался с места и начал нарезать круги вокруг стола.
– Ева, ты можешь эту сволочь оживить? Я его еще разок убью… нет, я его в железную маску закую, чтоб он все тридцать три года страдал, как Истинный! Родного брата… ну и тварь!
– Я только не пойму, как вас могли в роддоме подменить, – всхлипнула девица, – и что такое этот ваш роддом?
– А я не понял, как ваш брат отдал приказ о заточении, – честно признался Грев и перестал бегать по каюте. – Он же тогда говорить еще не мог.
– Ментально. Через камень власти, – мрачно изрек капитан.
Внезапно пьяненький Драгобич насторожился, перестал тереть распухший нос и застыл, навострив уши.
– А Петя говорит, что все было не так.
– Какой Петя? – перестала плакать Ева.
– Этот. – Драгобич предъявил девушке кристалл.
– Ты что, стекляшке веришь, а мне нет? – возмутился Блад.
– Ага, – кивнул наивный Мойша.
– Стукач твой Петя, – рассердился капитан. – Стукач и очень вредная редиска.
– Так ты все врал? – ахнула Ева и запустила в Блада первое, что подвернулось под руку. Капитан поспешил пригнуться, пропуская над головой стакан. – А я-то дура… Так, начинай сначала. Мойша, если он опять соврет, сразу дай мне знать. В следующий раз не промахнусь.
– Ладно, черти, раскололи, – добродушно улыбнулся Блад. – Так и быть, на этот раз всю правду расскажу. Но есть одно условие.
– Какое? – Греву было и обидно, и смешно. Попасться на такой тупой развод! Нет, не тупой. Надул их капитан красиво.
– Правду, да и то не всю, знает только Джим. Для остальных моя история – тайна за семью печатями. И когда мы туда вернемся… – Блад ткнул пальцем в потолок.
– Это куда? – потребовала уточнить координаты Ева.
– В будущее. Они вон знают, – кивнул капитан на Грева с Мойшей. Адмирал с ученым закивали головами, подтверждая: знают! – Так вот, когда мы туда вернемся, а мы туда обязательно вернемся, вы будете молчать. А то мне перед Алисой будет стыдно, – признался капитан. – Я потом ей сам все расскажу. Правду обо мне она должна узнать только от меня и ни от кого другого.
– Заметано, – поднял руку Грев.
– Буду нем, как рыба, – пообещал Драгобич.
– Ну я-то туда, – ткнула пальчиком в потолок Ева, – вряд ли попаду, но обещаю хранить вашу тайну, император.
– Тогда слушайте. – На этот раз Блад был уже серьезен. – Все началось с того, что я с друзьями решил встретить конец света. Один недоумок из нашей труппы предложил отпраздновать Армагеддон…
– …и вот мы здесь. – Капитан уже набрался до предела, но силой воли заставлял себя держать удар. И ему это пока что удавалось. Речь была связной, хотя мысли уже слегка путались. – Мы здесь, и узнаем, что мой двойник – предатель. Подлец, мерзавец и предатель, который задолбал всех своей клятвой на крови. Я так понимаю, его власть только на ней держалась, а не на любви и преданности друзей. – Блад погладил по мягкой шерстке неведомо откуда взявшегося на столе котенка. Капитан с таким увлечением предавался воспоминаниям, что не сразу обратил внимание на круглые глаза Евы, уставившейся на новое действующее лицо. – Очень мне хотелось с ним плотно пообщаться. Своими руками бы лично придушил. Жаль, Грев меня опередил. – Котенок тихо заурчал под ладонью Блада, и его гнев начал утихать. – Вот и вся моя история… – Добравшись до финала, капитан рухнул физиономией в салат. Удивляться нечему. Рассказ был длинный, Блад устал, да плюс к тому же, невзирая на протесты Евы, сам себе постоянно подливал. Рядом ткнулся носом в стол Драгобич. История артиста так его заворожила, что он даже после окончания ремонта своего агрегата, на котором вместо рюмки теперь красовался примотанный изолентой граненый стакан, позволил себе выключиться лишь после окончания повести о забавных похождениях авантюриста. В отличие от них, Грев с Евой уже не пили и, наоборот, трезвели на глазах.
– Ты знаешь, что это? – кивнула на котенка рядом с Бладом Ева.
– Я так понимаю, киска, – потрясенный рассказом Блада, Грев о чем-то напряженно думал.
– Нет. Прибор показывает, – Ева поправила на голове диадему, – что это – аватар Ковчега. Ковчег его признал. Да еще как признал! Прежнему императору он себя раньше не являл. У Ковчега не было раньше аватара. А ведь на вашем Бладе сейчас даже камня власти нет. Он – Истинный! Тот самый, из пророчества.
