в черное обтягивающее трико, как цирковой гимнаст, спросил:
– А бывало где-нибудь, чтобы какая-нибудь цивилизация уничтожала сама себя полностью, без остатка?
– В единичных случаях – да, – без воодушевления признал Рудра.
– Значит, все-таки были случаи!
– Повторяю: единичные. Либо в далеком прошлом, либо там, куда мы еще не добрались, либо по вине координаторов. Никто не застрахован от ошибок, а изредка случается и халатность. Наконец, бывают – я уже говорил об этом – обстоятельства непреодолимой силы, выражаясь языком ваших юристов.
– Что же случилось с провинившимися координаторами? – спросила Эмбер. Голос у нее был странный, квакающий, а тон как будто обыкновенный. Так спрашивают о том, какая завтра ожидается погода. – Их как-то наказали?
– Они наказали сами себя, разделив участь погибшей расы, – ответил Рудра, – и, поверьте мне на слово, правильно сделали.
– Иначе что? – вскинулся Родион.
– Иначе ничего хорошего. – Углубиться в подробности Рудра не пожелал.
Кто-то ерзал, кто-то сидел неподвижно, но слегка – или не слегка? – пришибленными были все. А Рудра держал паузу, совершенно по-человечески покачиваясь с пятки на носок. Сейчас он выглядел лучше, чем в начале беседы, и одет был точно так же, как на мосту при первой встрече с Василием, и в глазах координатора был заметен тот же мефистофельский блеск. С чего бы? Отдохнул? Может, подпитывается психической энергией кандидатов? И еще интересно: не являлся ли он хоть раз если не доктору Фаусту, то Гете?
– Еще вопросы имеются?
– Есть ли бог? – звенящим голосом выкрикнул вдруг Хорхе. – Настоящий бог, не ты, есть ли он?
Вот что его волнует, понял Василий, припомнив недавний разговор с Борисом Ефимовичем в этой самой гостиной. Ясно… Католическое воспитание с младых ногтей – и вдруг опрокинутая навзничь гносеология. Как же человеку существовать без истинного бога? Некому пожаловаться, не на кого надеяться…
– Без комментариев, – сухо проронил Рудра.
– Мне бы тоже хотелось узнать ответ на этот вопрос, – подала голос негритянка.
– Всем хочется? – Кажется, на сей раз Рудра рассердился. – Ну конечно. Чего было и ожидать. Тогда отвечу так: теоретически допустимо, что над нашей цивилизацией, распространившей свое влияние, прошу заметить, еще не на всю Вселенную, стоит и опекает ее некая суперсверхцивилизация либо, что вероятнее, один-единственный ее представитель, взявшийся откуда-то извне и, возможно, создавший нашу Вселенную мысленным усилием. Можно допустить такое. Но это даже не теория, это непроверяемая гипотеза, своего рода спекуляция. Могу ручаться лишь за одно: любые обряды и любые моления, обращенные к этому гипотетическому существу, совершенно бессмысленны как для моей цивилизации, так и для вашей.
Облом, подумал Василий. Ему было жаль хорошего парня Хорхе.
Ничего, справится. На то и церковная догматика, чтобы обходить любые препятствия. Догматы принимались отнюдь не дураками.
– Еще вопросы?
Повисла пауза. Василий рассудил, что лучше помолчать, а то вон белокурая бестия Ральф молчит и слывет за умного…
И сейчас же белокурая бестия подала голос:
– Не мог бы ты предстать перед нами в своем истинном виде?
– Предстану только перед одним, вы знаете перед кем, – сейчас же ответил Рудра. – Напоследок. Приняв меры для его безопасности. Остальным незачем знать.
Ого! Значит, он не гуманоид?
Предположение, осознал Василий. Всего лишь предположение, потому что откуда мы можем что-либо знать о Рудре? Только от самого Рудры.
Однако если он не гуманоид, то приходится признать, что за время, проведенное на Земле, он изрядно очеловечился…
– Если вопросов больше нет, то слушайте дальше. Гонка к финишу продолжается, и могу обещать, что она не затянется. Вы получите новые способности и новые задания. По результатам их выполнения я буду судить, кто из вас лишний. Естественно, перед выполнением заданий в реальном мире вы потренируетесь на моделях.
«Вольно. Разойдись», – мысленно договорил за него Василий и не сильно ошибся: армейских команд не последовало, а Рудра просто исчез, оставив кандидатов озадаченно переглядываться.
Разойтись? Пожалуй. Все равно говорить не о чем. Уйти к себе и ждать обещанного. Новые способности – интересно, каковы на вкус?
А задания?
* * *
Корпоратив, устроенный для верхушки крупнейшего сырьевого холдинга, был скромен (участвовали только члены Совета директоров материнской компании и несколько топ-менеджеров), но великолепен, да и в какую дефектную голову пришла бы несусветная мысль, что можно провести его как-то иначе? Недопустимо и немыслимо опускать планку, по статусу не положено, а главное, вредно: экономия может быть сочтена признаком финансовых затруднений, что мгновенно скажется на курсе акций. Ограничить масштаб вечеринки можно, но пусть будет дорого. Место проведения – более чем достойное, напитки и закуски – высочайшего класса, приглашенные звезды – только те, чей вечер не купишь за годовую зарплату заполярного вахтовика, каковой, по правде говоря, в гробу видал такие вечера.
Статус. Статус! Он теперь означает иное, нежели в давно прошедшие и уже полузабытые времена малиновых пиджаков и бычьих затылков. Откуда только берется великосветскость, из каких рассеянных в пространстве невидимых спор произрастает она, почему ее душат, но не могут задушить сорняки? Или ею заражаются, как гриппом?
Но и грипп мутирует, и вот уже вирус подцепил и встроил в свой геном сколько-то генов от старого московского купечества – это ничего, это можно, нешто мы не русские? Западная демократичность в общении? Всенепременно. Переходящая в конце вечера в российское панибратство? И это допустимо, надо же стряхнуть с себя напряжение! Но не зарывайся, веди себя прилично, знай свои рамки, а лучше всего братайся с выпивкой и закуской.
Бледная заливная стерлядь и дразнящая обоняние копченая севрюга, не вульгарная семга, разжиревшая на комбикорме в садках, а настоящая онежская семужка, «беспощадно вкусные» устрицы, доставленные самолетом из Новой Зеландии, икра в вазочках, куропатки и рябчики, фаршированные черными французскими трюфелями, хамон и сесина, знаменитое на всю столицу мясо по-бургундски от шеф-повара, поросенок с румяной корочкой и яблоком во рту для любителей чего попроще… всего и не перечесть. Громадный вареный омар важно сложил клешни, словно морской царь, окруженный челядью из усатых лангустов, и выглядел даже довольным: его не выставят в зоомузее на показ всяким плебеям, его съедят достойные люди.
Вина – под стать. Шампанское «Дом Периньон», «Пайпер Хайдсик» и «Мумм Гранд Кордон». А коньяки! А коллекционные виски из зябких глубин шотландских подвалов, чья история уходит в прошлое к временам Марии Стюарт, если не Роберта Брюса! История благородных напитков – отражение истории человечества; знакомясь с первой, поневоле постигаешь и вторую. Так не томи же бездельем вкусовые пупырышки, дай им работу!
В этом кругу избранных Василий был своим – и одновременно его не было вовсе. Никто не удивлялся, увидев его, с
