- О большом рейде я не прошу.
- Не просишь. Но локальная операция, особенно если она сорвется, может серьезно помешать успеху большой, которая осуществится позже.
- Может?
- Может. - Он опустил голову, подтверждая, что говорит только о вероятностях, в которых сам не уверен.
- Когда?
- Дней через десять.
- Не годится.
- Да. Я попытаюсь ускорить события, но ты же понимаешь - если я упущу этот шанс, за мою ошибку заплатят жизнями несколько тысяч человек.
Она прекрасно его понимала. - Хорошо. Давай пока оставим в покое барраярскую армию. Отпусти меня . Может, с одним-двумя оруженосцами и при условии точнейшей - прямо-таки точечной - секретности. Личное предприятие.
Он хлопнул руками по столу, выкрикнув: - Нет! Боже правый, Корделия!
- Сомневаешься в моих способностях? - с опасной ноткой в голосе спросила она. "Я-то сама - сомневаюсь. Но сейчас не время в этом признаваться". - 'Милый капитан' - это просто ласкательное прозвище для избалованной женушки, или как?
- Я видел, как ты совершала поразительные вещи…
"Но видел и как я садилась в лужу, нет?"
- … но я не могу тобою рисковать. Боже. Я же с ума сойду. Ждать, не зная…
- Ты именно этого от меня хочешь. Чтобы я ждала, ничего не зная. Ты требуешь от меня этого каждый день.
- Ты сильней меня. Ты необыкновенно сильная.
- Не подлизывайся. Неубедительно.
Но он уже решился; взгляд у него стал острым, как нож. - Нет. Никакой самодеятельности. Я запрещаю, Корделия. Категорически и полностью. Выбрось эту мысль из головы. Я не могу рисковать вами обоими.
- Ты это делаешь. Сейчас.
Эйрел стиснул зубы и склонил голову. Намек принят и понят. Куделка, беспокойно ерзавший на стуле, в ужасе переводил взгляд с одной на другого. Корделия почувствовала, как Дру стиснула побелевшими пальцами спинку стула.
Казалось, Форкосигана расплющивает меж двумя огромными жерновами; ей вовсе не хотелось видеть, как он окажется перемолот в пыль. Еще секунда, и он потребует от нее слова не покидать базу, не рисковать…
Она разжала пальцы и протянула мужу открытую ладонь. - Я бы выбрала другой путь. Но меня никто не назначал регентом Барраяра.
Напряжение покинуло его вместе со вздохом. - Это невообразимо.
"Недостаток воображения свойственен всем барраярцам, милый мой".
***Возвращаясь в их с Эйрелом квартирку, Корделия у самой двери повстречалась в коридоре с графом Петром. Он переменился; исчез уставший вымотанный дикарь из глуши, с которым она рассталась на горной тропинке. Теперь на нем был спокойный костюм человека из высшего общества, какие предпочитают носить вышедшие в отставку фор-лорды или имперские министры: аккуратные брюки, начищенные ботинки и прекрасного покроя китель. За его плечом маячил Ботари - снова облаченный в свою официальную коричневую с серебром ливрею - с перекинутым через руку плотным пальто. Из этого Корделия заключила, что Петр буквально только что вернулся из своей дипломатической поездки к собратьям-графам на севере от владений Фордариана. Видимо, люди Форкосигана сейчас могли перемещаться свободно, за исключением земель, которые удерживал Фордариан.
- А! Корделия. - Петр приветствовал ее церемонным и осторожным поклоном, явно не желая возобновлять вражды. Корделия была этому рада. Она сомневалась, что в ее истерзанном сердце осталось желание воевать хоть с кем-то.
- Добрый день, сэр. Поездка прошла удачно?
- Весьма. Где Эйрел?
- Пошел в разведсектор. Наверное, проконсультироваться у Иллиана насчет последних докладов из столицы.
- О? Что случилось?
- У нас объявился капитан Вааген. Его избили до полусмерти, но он все же смог выбраться из столицы. Похоже, до Фордариана, наконец, дошло, что у него есть еще один заложник. Его отряд утащил репликатор с Майлзом из госпиталя и доставил во дворец. Я ожидаю от него какой-то реакции по этому поводу в ближайшее время, но пока он, без сомнения, медлит, чтобы мы полностью насладились рассказом Ваагена.
Петр вздернул подбородок, и у него вырвался резкий, короткий смешок. - Вот уж пустая угроза.
Корделии удалось разжать челюсти, чтобы произнести: - Вы о чем, сэр? - Она точно знала, о чем, но пусть граф сам дойдет до предела. «До конца. Ну давай, не стесняйся. Выкладывай».
Его губы дрогнули - то ли в гримасе недоумения, то ли в улыбке. - О том, что Фордариан невольно сослужил хорошую службу нашему Дому. Уверен, что сам он этого не понял.
"Будь Эйрел здесь, ты бы не посмел этого произнести, старик! А не ты ли сам это подстроил?" Боже, но не может же она так ему и сказать…
- Это вы подстроили? - упрямо спросила она.
У графа голова дернулась, точно от удара. - Я не имею дел с предателями!
- Он ведь из вашей Партии Старых Форов. Ваших природных союзников. Вы всегда говорили, что Эйрел чересчур прогрессивен…
- Ты смеешь обвинять меня…! - Негодование графа переросло в чистое бешенство.
Но и у Корделии от ярости перед глазами было все красно. - На вашей совести уже попытка убийства, так почему бы не предательства? Остается только надеяться, что вы и с ним не справитесь.
Граф задыхался от ярости: - Это уж слишком!
- Нет, старик. Этого еще мало!
Дру была в полном ужасе. Лицо Ботари оставалось бесстрастным, как камень. Рука у графа дернулась, точно он хотел ударить Корделию. Ботари посмотрел на собственные ладони, и глаза его забегали и странно блеснули.
- Пока Видаль Фордариан не может оказать мне лучшей услуги, чем выкинуть мутанта из банки, я ему об этом не скажу, - огрызнулся Петр. - Куда забавнее наблюдать, как он пойдет с джокера, считая его тузом, а потом не сможет понять, с чего это проигрывает. Эйрел знает… представляю, что за облегчение он испытывает от того, что Фордариан сам все за него сделает. Разве что ты его уже околдовала и подначила на какую-нибудь редкостную глупость.
- Эйрел ничего не предпринимает.
- Хороший мальчик. Я уж думал, он с тобой стал совсем бесхребетным. А он все-таки барраярец.
- Похоже на то, - бесцветным голосом отозвалась Корделия. Ее трясло, да и Петр был сейчас не лучше.
- Впрочем, это вопрос мелкий, - проговорил граф, то ли ей, то ли восстанавливая собственное самообладание. - Я принес милорду регенту гораздо более важные известия. Прощайте, миледи. - Он склонил голову в насмешливом поклоне и повернулся, чтобы уйти.
- Счастливо, - огрызнулась Корделия ему в спину и бросилась в свою квартиру.
Целых двадцать минут она вышагивала по комнате, прежде чем восстановила самообладание настолько, чтобы рискнуть заговорить хотя бы с Дру. Девушка съежилась на стуле в углу, стараясь делать вид, что ее здесь нет.
