— Не знаю, — покачал головой Ганс. — Возможно, мы просто становимся параноиками.
— Возможно.
— И всё же будем надеяться на лучшее, — сказал Ганс и пожал всем руки. Джакомо и Дженнифер попрощались друг с другом ото всех в стороне.
— Мы готовы, — сказал Мартин. Путешествие в триллион километров начинается с первого шага. Он забрался в корабль и отпустил лестничное поле. Джакомо, а за ним и Хаким, последовали за Мартином.
Когда они заняли свои места, Хаким заметил:
— «Спутник Зари» отдал нам одну четвёртую своего запаса горючего.
Мартин кивнул. Но такое расточительство в данный момент не слишком волновало его.
— Внешне наш корабль похож на рыбу, проглотившую яйцо, — сказал Хаким. — Очень неудобное сооружение. К тому же, оно состоит из шестидесяти процентов фальшивой материи…
— Прекрати, пожалуйста, — остановил его Джакомо. — Меня и так тошнит.
— Итак, впереди длинное увлекательное путешествие, — усмехнулся Хаким. Он был бледен и слегка дрожал.
Люк плавно закрылся.
Они покинули арсенал оружия. «Спутник Зари» удалялся, становясь точкой на фоне звёзд.
Голос мома произнёс:
— Через три минуты мы начинаем ускорение.
Мартин подумал, что их корабль похож на крупного мома, получившего семимильные башмаки.
— Хотите посмотреть на себя со стороны? — Раздался по «ноучу» голос Ганса.
Он показал их изображение, каким оно представлялось со «Спутника Зари». Их судно было похоже на стрелу с утолщением грушевидной формы посередине — его образовывали бледно-зелёные топливные баки.
Объёмные защитные поля окружили всех троих пассажиров. Зрение Мартина, как обычно в таких случаях, ухудшилось, но он ещё мог видеть и слышать сообщения «ноуча». Их корабль лишь на мгновение осветила яркая вспышка, затем заработали гасители.
— Счастливого пути, — прокричал им вслед Ганс.
Мартин перенёс ускорение в состоянии небытия. Обрывки сновидений, похожие на воспоминания, посещали его. Он видел отца, мать, девушек, которых встречал на танцах в Центральном Ковчеге. Беспорядочные видения были восхитительны своей банальностью. После достижения кораблём скорости, почти равной скорости света, к ним вернулись более привычные поля. Звезды вокруг них образовывали сплетение, напоминающее скрученное ожерелье. Для удобства наблюдения на звёздной сфере корабля появилось, более привычное им, откорректированное изображение окружающего космического пространства.
— Когда мы прибудем на место? — спросил Джакомо. В столь тесном помещении Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Через десять дней, — ответил Хаким.
— Первые шесть дней вы можете просто спать, если хотите, — сообщил голос мома.
— Земные астронавты потратили бы на это месяцы, — заметил Хаким.
— Да, нам крупно повезло, — уныло откликнулся Джакомо.
— Давайте спать, — предложил Мартин.
Наступил сон. Он принёс новую, более длительную полосу забвения. Мартин проснулся полностью дезориентированным. Выпив чашку подслащённого напитка и проделав упражнения, рекомендованные в условиях невесомости, он немного пришёл в себя и начал наблюдать за своими приятелями.
Мартин полагал, что путешествие ухудшит его моральное состояние. Но к своему удивлению, он испытывал почти радостное возбуждение, у него появилось ощущение свободы, чего не случалось прежде.
Хаким вёл себя так, будто бы бремя уныния передалось от Мартина к нему. Он работал спокойно, но без энтузиазма. Джакомо проводил много времени, созерцая маленькую звёздную сферу.
— Мы сейчас дальше, чем когда-либо, от своих друзей, — сказал он в конце второго дня после пробуждения. Заброшенный корабль был теперь всего лишь в двух днях пути от них. — Но что бы там ни было, — продолжал он, — я не чувствую себя изолированным. А вы?
— «Спутник Зари» сам по себе достаточно изолирован, — заметил Мартин.
— Да, но они там все вместе… А нас только трое.
Когда Мартин по-настоящему уснул, он увидел увидел тёмный призрак Розы, гуляющей внутри невероятно яркого зелёного поля. Ветер отрывал от призрака маленькие кусочки и уносил, как пушинки чёрного одуванчика. Призрак поднимался над холмами и деревьями. Он был хрупким и трогательно уязвимым.
Проснувшись окончательно, Мартин начал помогать Хакиму готовиться к предстоящим исследованиям. Мом кратко инструктировал их по вопросам устройства Кораблей Правосудия, выпущенных в глубокий космос за последние несколько тысяч лет. Но сведений об их исходных координатах и местах назначения он, как всегда, не давал. Мартин начинал верить, что они действительно сейчас выполняют нужную работу, что его присутствие на этом судне окажется полезным для всего экипажа.
Ведь помощь экипажу тоже входила в список обязанностей самого Корабля Правосудия. Возможно, мозговой центр знает о страхах и подозрениях команды и пытается уменьшить их.
— Надо что-то предпринимать, — произнёс Хаким. Два дня подряд их одолевала скука. — Предлагаю поместить себя в центр пустоты и посмотреть, что из этого получится.
Джакомо смотрел на Хакима жалобным взглядом.
— Ты хочешь, чтобы мы спятили?
— Я думаю, это позабавит нас, — усмехнулся Хаким. Его мрачное состояние прогрессировало, чувство юмора приобрело странный оттенок — частично фатальный, частично озорной. Лицо Хакима оставалось спокойным, глаза безучастными, но он иногда предлагал такое, что не могло бы прийти в голову его приятелям.
— Не уверен, — сказал Джакомо.
— Слушай, ты такой сильный, здоровый парень, тебе должно быть всё нипочём, — с улыбкой произнёс Хаким. — Или католик не может принять вызов от мусульманина?
Джакомо отвёл глаза в сторону:
— Мои родители даже не посещали церкви.
— О, а почему никто не вспомнит о моей религии? — в шутку возмутился Мартин. Ему казалось, что разговор становится слишком напряжённым, и он уже не может оставаться в стороне.
— Мы не знаем, какая у тебя вера, — сказал Хаким.
Мартин задумался:
— Я и сам не знаю, — произнёс он наконец, — Я думаю, мои предки были унитарианцами.
— Я предлагаю посидеть внутри проекции окружающего пространства космоса и обменяться впечатлениями, — не отступал от своего Хаким.
Джакомо и Мартин переглянулись.
— О кей, — сказал Мартин.
Мом оказал им услугу, и через несколько минут их уже окружало интенсивно пёстрая тьма — впереди, кружащиеся ожерелья размытых звёзд — сзади.
Мартин мгновенно почувствовал головокружение. Невесомость никогда не беспокоила его раньше, теперь же он со всей силой вцепился руками в сиденье, на теле выступил пот. Они не смотрели друг на друга несколько минут, боясь афишировать собственные чувства.
