Это длилось не пять и не десять минут, а больше часа. По рукам пустили бутылки местной самогонки, и Антон сделал большой глоток, отчего в голове стало как-то по особенному ясно и легко. На небе мигали звезды. Над вершиной Джерадаа повисла красная луна. Талла, – вспомнил он название. С другой стороны разливалось зарево – из-за окоема светил Схаас, сейчас не видный в этих широтах.
Вдруг Айнур расстегнула кофточку, и похотливо улыбнулась. Казалось, она вот-вот сбросит одежду и присоединится к танцующим.
Антон напрягся. В окружающем мире что-то было не так, явно не так. Были ли виной тому дурманные листья, брошенные в огонь, или низкая ревущая музыка, но на душе его стало очень нехорошо.
Фойриппо громко заорал, и вмиг наступила тишина. Танцоры замерли. Антон услышал, как со стороны озера дует ветер, услышал частое и тяжелое дыхание участников церемонии. Факелы и костры бросали отсветы на злые и угрюмые лица людей.
Ворота, украшенные черепами, вновь распахнулись, и появились изможденные рейси. Во мраке ночи зазвучали вздохи и пощелкивания.
– Все это кажется мне бессмысленным убийством, – услышал Антон слова Идриса, пришедшие неизвестно откуда. – Но кто мы такие, чтобы учить их уму-разуму?
Айнур наклонилась к уху Антона и прошептала:
– Можешь жалеть их, если хочешь. Но учти: это они продают нам своих соотечественников и будь мы в гостях у илги, те бы делали то же самое с торике...
– Какая разница? – прошептал Антон в ответ, но в следующий момент алуфин вскочил с кресла и поднял жезл. Танцоры рассыпались.
– Итак – плата за человека – его кровь! – возгласил вождь. Жители небес платят пошлину деньгами! Мы платим ее кровью – кровь одного за десять проданных!
К нему подбежал какой-то воин, увешанный грубыми золотыми украшениями, на фоне которых особенно нелепо смотрелся почти новый короткоствольный «Джаггар-09», и протянул алуфину с полупоклоном сверток, который держал под мышкой.
Вождь деловито развернул плотную ткань, и вытащил недлинный, зловеще блеснувший клинок.
Антон узнал в оружии тот самый меч, предназначенный для расправы над мирными жителями, что видел в оружейных рядах Ано-Аф. Правда, этот был другой – чёрного полированного металла, с золотым эфесом и венчавшим навершие крупным рубином.
Фойриппо подошел к столбу, гортанно выкрикнул чье-то имя или боевой клич – и одним взмахом тяжелого клинка обезглавил привязанную женщину.
Из шеи ударил кровавый фонтан; голова упала в грязь. Низкорослых людей, что-то жалобно чирикающих, потащили к каменным плитам алтарей.
Антон опустил взгляд в землю, пытаясь молиться, но язык словно заплетался, и выученные с детства слова словно пропали куда-то из памяти. Он пытался не слышать животный визг, треск разрубаемых суставов, скользящий звук выпускаемых наружу внутренностей – весь набор звуков, производимых старательными мясниками.
Сколько прошло времени Антон не знал – наверное немного, но ему почудилось что это длиться бесконечно. Крики жертв и убийц, хруст раздираемой плоти, треск костей...
В голове его проносились обрывки молитв и псалмов которые он слышал когда-то. У него не получалось дочитать ни одной молитвы до конца – память отказывала. Он запинался повторял несколько раз одно и то же сбивался. И лишь в такт ударам сердца билось.
– Спаси и сохрани ото всякого зла... Не оставь меня, Господи! Господи и сохрани! Не оставь меня, Господи! Господь Саваоф, бог моих предков, бог Адама! Ты Справедливость, ты – Закон, ты – Награда и Возмездие, дарующий нам жизнь вечную... Господи, помилуй… Господи, помилуй…
Но для кого просить милости? Для выродка сидящего на троне и повелевающего дьявольской церемонией? Для несчастных, кого режут и рвут на части двуногие звери? Для Айнур, как для причастной к злодействам? Для себя?
Но смеет ли он, сидящий среди убийц, просить за себя??
« Отец Небесный, помилуй мя!!! Помилуй мя! Помилуй мя… Поми…»
И впервые в жизни Антон понял – что значит читанные и слышанные им много раз слова – "присутствие Дьявола". Да – Дьявол был тут, Дьявол смотрел сейчас на него, злобно смеясь, Дьявол был хозяином этой крепости, этой земли, этого мира... Тяжесть сдавила его грудь, и Антон зарычал, встряхивая головой. На краткий миг он увидел довольного Фойриппо на троне, и лишь спустя мгновение понял, что силуэт за его спиной – всего лишь тень и ему почудилось (А может – не почудилось?).
И тогда он решился.
Антон, съежившись, отполз в тень. Ночь пеленой скрыла то, что творили люди.
Он был как никогда спокоен и собран, и знал что будет делать. Он все понимал и знал, знал – чем все кончится, но твердо верил в то что по другому не может. Но перед этим он еще обратился к Тому, в кого верил, хотя сам иногда об этом забывал.
"Господи, Творец, Владыка наш небесный! Я редко молился тебе и плохо верил в тебя! Я часто забывал тебя, и наверное почти забыл! Но если ты меня слышишь – дай мне совершить то что я должен, а потом – да будет воля Твоя!"
Помолившись, Антон осторожно встал. Никто не видел, как он проскользнул вдоль забора и нырнул в ворота, украшенные черепами. У клеток, где держали рабов, часовых не было. Антон с помощью кинжала открыл дверцы и принялся резать веревки на пленниках. Рейси глядели на него как дети, испуганные и не понимающие, что происходит. Антон вывел несколько человек в узкий проход между клетками и подтолкнул, показав на джунгли, до которых было не более трех десятков метров.
– Уходите! Бегите! – твердил он.
Низкорослые тени быстро растворились в темноте.
Антону потребовалось около получаса, чтобы освободить всех пленных. По прежнему никто не поднял тревоги, и он даже подумал с оттенком мелькнувшего превосходства, что для полного разгрома этой базы набитой головорезами хватило бы одной роты планетарных сил иштарианской национальной гвардии. Когда узилища опустели, Антон устремился за последними из беглецов. Ему было все равно – даже если в джунглях они прикончат его, думая что оказывают ему честь, отправляя к своим племенным богам.
Однако он почти сразу потерял освобожденных рабов из виду – те словно растворились в джунглях. Он устремился вперед, сунулся вправо-влево – и заблудился окончательно.
В свете лун деревья принимали самые невероятные формы. На замысловатых, изломанных ветвях держались пучки листьев, и из этих пучков торчали другие ветви, переходящие в листья необычной формы. Отдельными силуэтами на фоне леса выделялись длинные копьеобразные растения. Обвитые лианами так густо, что казалось лиан было больше чем листьев и ветвей.
Он услышал шорох и замер. Что-то медленно двигалось в джунглях. Он нашел узкую тропинку по которой можно было идти нормальным шагом. С тревогой он обнаружил двухфутовой высоты создание на дюжине тонких лапок идущее ему навстречу, – но увидев Скирова оно ринулось в кусты.
