Он услышал шорох и замер. Что-то медленно двигалось в джунглях. Он нашел узкую тропинку по которой можно было идти нормальным шагом. С тревогой он обнаружил двухфутовой высоты создание на дюжине тонких лапок идущее ему навстречу, – но увидев Скирова оно ринулось в кусты.
После часа бессмысленных блужданий, он, совершенно измученный, сел, опершись спиной на ствол пальмы. Небо видимое сквозь переплетение ветвей, по-прежнему оставалось черным, но звезды потеряли блеск, а красная Талла зашла за горизонт, уступая место бледно голубой Фенно. Близился рассвет.
Он прикрыл глаза, и перед тем как провалится в тяжелый сон, подумал, что если ему суждено быть сожранным каким-то местным хищником, то пусть неведомая тварь сделает это быстро и без мучений, чтобы он не успел пробудиться.
…Невесть откуда прилетел серебряный паукрыл, слепя лунными бликами на зеркальных перепонках.
Антон достал пистолет из кобуры, проверил затвор, хотя создание не проявляло угрозы.
– Они идут, – сообщил вдруг паукрыл писклявым голоском. Они идут и с ними – Королева.
Он открыл глаза и трудом поднялся на ноги.
И обнаружил что всю ночь провел на окраине леса, почти рядом с базой, чья серая ограда была хорошо видна отсюда.
Над хребтами занимался нежно-розовый рассвет. Прямо над головой бледной тенью стояла Коатти – самая маленькая из здешних лун.
А потом он обнаружил, что прямо на него идет толпа вооруженных людей.
Антон прищурился, окончательно проснулся и увидел во главе толпы Фойриппо, за которым семенил пьяненький капитан Идрис. Айнур неотступно следовала за ними, за Айнур вышагивал Хальдриг, имевший вид отставного герцога среди оборванцев.
Они были примерно в двадцати метрах. Антон посмотрел через плечо, как бы прося у паукрыла из сна совета, но того не было – видимо улетел в мир снов по каким-то своим паукрыльим делам.
Как только что во сне, Скиров вытащил "Намбу" из кобуры, проверил затвор... Толпа подошла к пустым клеткам и остановилась. Антон уловил недоумение и злость в гуле голосов. Идрис сначала побледнел, потом покраснел и даже заорал на алуфина – оставшегося, надо сказать, единственным в толпе, кто сохранял поразительное – если не сказать – подозрительное – благодушие.
Антона как будто не замечали, хотя он стоял с оружием наизготовку. Он был на редкость спокоен, ощутив вдруг усталость от ожидания неизбежного. Сейчас Антону захотелось, чтобы свершилась наконец судьба, которая, видимо, была уготована ему с того самого времени, когда он появился на свет.
И он весело крикнул:
– Эй! Доброе утро, приятели! Вы никак, что-то потеряли?
Сначала реакции не последовало. Потом все торопливо и как-то растерянно двинулись прямо на него.
Вперед выскочила Айнур. Антон посмотрел ей в лицо, в поблекшие опухшие глаза, кинул взгляд на кое как застегнутую кофточку.
– Ну как? Хорошо повеселились? Вам покушать не предлагали?
– Антон, что происходит? – полушепотом осведомилась Айнур. – Где наши рейси?
– Извините, почтенный гость, – с приторной вежливостью произнес Фойриппо, – не видели ли вы наших рабов? Почти восемь сотен рейси – семьсот тридцать пять, чтобы быть точным. Никак не можем их найти.
Он улыбнулся. Антон, хотя и бы как натянутая струна, все же встревожился, – алуфин совсем не выглядел злым или даже разочарованным. Что бы это могло значить?
– Я освободил их, – ответил Антон. – Вот так взял и освободил – не ждали такой подлянки?
– Антон... Ты шутишь? – вмешалась в разговор Айнур, с явным испугом. – Ты ведь шутишь?
– Я не шучу, Айнур, – бросил Антон. И улыбнулся в лицо своим убийцам. Идрис издал нечленораздельный звук и принялся шарить по бедру в поисках оружия. Но его не было – наверное потерял или оставил где-то.
– Очень интересно! И что же вы намерены делать дальше, уважаемый гость? – деловито спросил алуфин, и его темно-красное лицо украсила высокомерная ухмылка.
– Для начала – прикончить кое-кого!
Правая рука Антона продолжала сжимать рукоять пистолета, но зато левая скользнула за пояс, перехватила кинжал, и отправила его в полет, конечной целью которого была шея ухмыляющегося головореза.
Антон не мог промахнуться, хотя последний раз в найф-дартс он играл с год тому назад.
Но промахнулся...
Ни единый мускул не дрогнул на лице торике, он не пошевелился – но кинжал каким-то чудом пролетел почти вплотную от бычьей шеи и Антон мог поклясться, что какая-то неведомая сила чуть-чуть изменила его полет, избавив негодяя от заслуженной смерти.
А в следующий миг ему стало не до вопросов – ибо его кинжал, миновав горло вождя, угодил прямиком в глазницу стоявшего прямо за ним капитана Хинка, с чмокнувшим звуком уйдя в мозг почти по рукоять. Тот рухнул на тропу, расслаблено растянувшись.
Айнур посмотрела на своего мертвого отца, на ручеек крови, потекший из глазницы. Лицо не покраснело в гневе, и даже не побледнело от ужаса – оно как-то по неживому позеленело. Потом она рухнула на колени и по-волчьи завыла.
– Дерьмо! – воскликнул Хальдриг, с которого вмиг слетела вся его невозмутимость – Ну все свинья! П...ц тебе!
Вскинув бластер, Антон прицелился между глаз Фойриппо.
– Никому не двигаться! – приказал Антон. – Кто дернется – испеку мозги прямо в голове: даже тому, у кого их нет!
Люди Фойриппо замерли. Антон слышал их тяжелое частое дыхание – они были совсем рядом. Сейчас повторялась сцена из приключенческого фильма из жизни древних рыцарей (или самураев).
И он даже понимал о чем думают его враги – не о том сколько раз он успеет выстрелить, а о том, что любой их выстрелов может достаться именно ему.
Но длилось это недолго – Фойриппо жутко улыбнувшись, шагнул вперед. Антон невольно отшатнулся. Торике с той же сатанинской улыбкой медленно приближались к нему.
"Жаль, жизнь можно сказать толком и не начиналась…"
Скиров зажмурился и нажал на спусковой крючок.
Выстрел прозвучал так, будто рядом взорвался хороший заряд гронтита. Кто-то заверещал высоким фальцетом. Правая рука словно онемела, а потом пришла боль. Он открыл глаза. Бластер валялся в грязи, из развороченной разрядной каморы валил пахнущий горелым металлом синий дымок. Рука была обожжена и кажется, пара пальцев сломана. Фойриппо посмотрел на беспомощно обвисшую длань Антона, на дымящийся "Намбу" и мерзко хихикнул. Секунду спустя смех остальных воинов взорвал тишину утра.
Антон почувствовал, что вот-вот потеряет сознание от накатившей боли.
Обреченно он взглянул на коленопреклоненную Айнур, сидевшую у недвижного тела отца. И почувствовал запоздалое сожаление. Их взгляды встретились… Лучше бы ему не видеть её глаз.
