одинокие ходячие и колоссы бесцельно наматывали круги, истощаясь от голода, а не менее одинокие сонары время от времени кричали для никого, призывая к себе на помощь. Никто не отзывался, и лишь тишина давила на уши сильнее любого шума. Уильям часто принимал ту тишину за затишье перед бурей — за спокойствие, что, к примеру, мог прервать случайный колосс, появившись прямо перед машиной. Но нет. Наверное, им повезло.
Прошло ещё около часа. Световой день окончательно завершался, и мягкие сумерки превращались в непроглядную, сплошную в своей плотности тьму. Квебек давным-давно остался позади. Наёмник гнал по почти единственной доступной трассе к Картрайту, что очень большое количество расстояния проходила у побережья. Сначала — реки Флов Сен-Лоран, а затем — и Лабрадорского моря, омывающего Канаду с востока.
Остановиться он решил у развилки на сто шестьдесят девятую и сто семьдесят пятую трассу — недалеко от небольшого городка, через который им приходилось делать крюк из-за отсутствия переправ в близлежащих к самому простому пути точках. Фары слабо освещали дорогу впереди, как вдруг на ней показались две фигуры.
Первая была обычным ходячим из Поколения Четыре — доживающего, если верить Алексу Эс, свой век. Длинноволосая рыжая девушка в болотно-зелёной парке и светлом, когда-то белом свитере неспешно волочилась вперёд. Волосы удачно закрывали её зубы и бледные глаза — можно было бы почти поверить в то, что то был человек. Несмотря на засохшую кровь от живота и ниже, обильно покрывающую одежду, несмотря на перебитую левую ногу — колено выгибалось вовнутрь при каждом шаге, даже несмотря на куски чьей-то плоти в руках — это всё ещё мог бы быть человек, если бы не то, что шло рядом с ним.
Саранча часто ошибочно считалась в Новом мире самой технически сложной мутацией из-за вызывающего внешнего вида — вывернутые коленные и тазобедренные суставы, удлинённая не самым идеальным образом ступня, раздвоенная челюсть и жабий, спрятанный глубоко в глотке язык — действительно было, чему поражаться и чего бояться.
Но только не в том случае, когда речь заходила о сонарах. Прозванные «летучими мышами» или «вампирами», они ближе всех напоминали людей по силуэту из подтипов: высокие (больше метра девяносто), скелетообразные облысевшие фигуры, часто кажущиеся очень диспропорциональными — при всей худощавости, что впору было бы называть ярко выраженной анорексией, у них была очень широкая грудная клетка с рёбрами, обволакиваемыми толстенной кожей практически вокруг, а также — очень длинные руки. Тот массивный, пускай и слабый каркас скрывал самое опасное их оружие — сильные лёгкие, использующиеся, стоило их обладателям завидеть, учуять или унюхать врага просто с потрясающего для обычного Homo Sapiens расстояния.
То и было основной причиной, по которой именно подтип сонаров считался самым искусным творением эктоплазмы хомус — чувства ориентации. Продолговатое лицо, всегда с высоким лбом, удлинённым яйцеобразным черепом и массивной, неестественно широкой нижней челюстью, оно содержало на себе всю основную работу паразита.
Уши были увеличены относительно человеческих в разы, более глубокая ушная раковина заставляла их буквально выпирать из черепа, также приобретая дополнительные «кольца» — хрящи, из-за чего орган в анфас выглядел как высверленная буром скважина; сами мочки также росли в длину и приобретали остроугольные, очень кривые формы — нижние, отрастая по диагонали, часто доходили до середины щёк, плотно прилегая к ним; а верхние — почти до самого темечка, едва-едва не пересекаясь друг с другом. Щёки были тонкими, полупрозрачными при правильном освещении и очень волнистыми — всё из-за того, что в те моменты, когда сонар издавал крик, его рот раскрывался, в буквальном смысле, дальше ушей, обнажая острые, более длинные из-за строения челюсти и клыковидные, чем у остальных, зубы — настолько большие, что настоящие «клыки» на челюсти часто резали им губы и выпирали наружу. Человеку незнающему также вполне могло показаться, что переносица у тех существ отсутствовала вовсе, но это было не совсем так — нос был очень задёрнутым и коротким, создавая на перегибе практически прямой угол — такая конструкция позволяла быстрее захватывать больший спектр запахов, из коих человеческий пот и феромоны различались сонарами лучше, чем отлично.
О, и сам крик — кричали они не только тогда, когда их большие выпученные глаза видели человека, но и просто время от времени — в удлинённом черепе был скрыт самый подлый подарок — эхолокация. Именно благодаря ей они так точно определяли людей, а уже потом по другим особенностям — запаху или более быстрому сердцебиению — определяли, что ощущают чужака. Лишь из-за одного Уильям не любил название «вампиры» — чего-чего, а света те твари точно не боялись.
— Уи… Уильям… Уильям! — старик активно ковырялся в рюкзаке и не слушал. — Уильям, там эта!.. Она смотрит! Она!..
Сонар, облачённый в явно малую ему куртку, «улыбнулся». Так называли состояние, когда то чудовище открывало рот и набирало побольше воздуха — щёки растягивались в виде жуткой, полной острых клыков улыбке. Монстр немного приподнял плечи и опустил голову, давая понять, что до крика осталось несколько секунд, но как только Уильям замер, монстр тут же схватился за голову, пытаясь закрыть уши. Заражённый изгибался, бил своими костлявыми руками о землю и очень-очень сипло выл, пытаясь заглушить боль. Наёмник развернулся к Мальчику, в его губах был зажат небольшой свисток.
— Держи, — он передал «оружие» к Айви. — Дуй не переставая.
Дверь автомобиля открылась. Первый выстрел поразил девушку, и та упала с дырой в голове, не успев даже опомниться. Со вторым стрелок медлил — цель металась из стороны в сторону в агонии, невзначай не давая взять себя на прицел. «Когда же ты уже свыкнешься?» — думал Хан, пытаясь навести мушку. Свыкся сонар действительно быстро — через двадцать секунд он уже бежал сломя голову на источник звука, закрывая уши руками, и пытался врезаться в авто всем своим весом. Выстрел.
— Чёрт! Капот помял.
Обмякшее тело упало на машину, получив четыре пули в лёгкое или сердце — целить в голову было почти бессмысленно. Опираясь одной рукой на капот, второй оно всеми силами тянулось к лобовому стеклу, пытаясь исцарапать его ногтями, но тут же получил ногой под дых, перевернувшись на спину. Охотник поставил тому ногу на грудь и быстро нацелился — длины рук монстра вполне хватило бы, чтобы достать до живота.
— Ублюдок, — два коротких выстрела довершили дело, а Уильям откинул тело прочь, чтобы не наехать на него после. — Хватить уже дуть — он мёртв, — попутчик
