тот момент, когда Айви смотрел на Уильяма своими залитыми кровью глазами, у последнего не было сомнений — парнишка был перебежчиком. Тот окровавленный взгляд, те вздутые вены и безумную из-за напряжения мышц гримасу нельзя было спутать ни с чем другим. Это создавало ещё больше вопросов, хоть и отвечало на другие — откуда у того были столь поразительный слух и реакция. Понимая, что парень не только не контролирует себя, но ещё и держит оружие в руках, Хан отпрыгнул в сторону, пропуская того к Эммету. Конечно, рассчитывать на то, что лучший убийца континента не увернётся, наёмник не стал — ему нужно было просто, чтобы тот отвлёкся. Как только Джонс начал уворачиваться, Уильям схватил его за руку, держащую револьвер, и попытался выхватить пушку.
— Ах ты, сволочь! — тот попытался нанести в ответ удар кулаком, но не успел — старик подбил его ногой прямо в колено.
В ту секунду Ви вновь попытался задеть хоть кого-то ножом, так что Ворон разжал хватку и отпрыгнул — лезвие было направлено на него. «Вот и победа!», — тут же пронеслось в голове Уилла, ведь ему оставалось всего-то нормально взять револьвер и выстрелить, но нет. Одним резвым движением соперник перепрыгнул через парня, оттолкнув того прочь, и, приземляясь, схватил пушку. Вывернув руку с ней, он ударил второй Хантера прямо в грудь. Следующего удара не последовало — старик перехватил кулак и, потянув на себя, врезал Эммету головой. Впрочем, тот и не пошатнулся.
Айви уже снова побежал на сцепившихся. От режущего удара Хан увернулся, сделав всего шаг в сторону, не забывая тянуть за собой соперника, но колющий удар пробил плащ почти насквозь — нож по самую рукоять застрял в ткани и коже, так что владелец того самого плаща, пользуясь ситуацией, пнул Ви ногой по рёбрам — тот отлетел прочь.
— Хочу себе такой же!
Джонс улыбнулся и ловким движением схватил рукоять ножа, но тут же вновь получил по лбу головой. Оскалившись, он что есть сил упёрся ногой в торс Уильяма и, оттолкнувшись, отпустил его руку с пистолетом. Дезориентированный охотник тут же схватился за револьвер нормально и прицелился в цель, но стоило ему это сделать, как он увидел, что Ворон, оттолкнувшись, схватил парня, приставив тому нож к шее тупой стороной лезвия.
— Хорошая рокировка! — засмеялся тот, спрятавшись за головой Ви. — Мне так даже больше нравиться. По крайней мере, теперь ты точно перестанешь возникать, — парень пытался молотить мужчину руками и ногами, но был в слишком неудачном положении, чтобы хоть что-то предпринимать.
— А теперь слушай, что я скажу: этот мелкий — не просто высший, как ты мог подумать, и это далеко не простой ребёнок, если твои куриные мозги ещё не дошли до этой мысли — он рождён Эволюцией.
— Это я знаю. Отпусти его!
— Нет, ты знаешь, но не понимаешь — он не человек! Он — это я.
— Бред!
— «Бред»? Давай спросим его самого.
Ворон ещё сильнее надавил ножом на горло. Чем больше пацан терял силы, тем сильнее на его лице проступали слёзы и сожаление. В конце концов, он просто «повис» на тупой стороне лезвия, никак не сопротивляясь и бормоча себе под нос:
— Простите… Простите… Простите… Простите… Простите…
— Так-то лучше. У тебя есть мать, Айви? Есть отец? — тот молчал и лил слёзы. — Отвечай мелкий! Если долго висеть на ноже — можно на него напороться.
— Я обещал брату… Обещал… Никого не убивать… Простите… Простите меня.
На какой-то миг улыбка с лица Ворона исчезла. Ровно на мгновенье он посмотрел на тело, к коему приставил нож, самым человечным взглядом из всех, что у него видел Уильям, но, переведя взгляд, тут же переменился в лице:
— Значит так, — начал он более серьёзно и более тихо. — эта программа существует уже сорок два года. Вначале она была типа-государственной — осколки учёных умов пытались всё делать самостоятельно, но Эволюция быстро взяла их под своё крыло. Каждые четырнадцать лет выводиться новое поколение из двадцати детей — десять мальчиков и десять девочек. Каждый раз над ними ставят эксперименты, пытаясь достичь их максимального порога сопротивляемости паразиту — превратить их не просто в «высших», как их называет Единство, а в следующую ступень симбиота. Цифры от одного до десяти на шеях обозначают количество повторяемых опытов и их периодичность. Чем больше цифра — тем чаще с ребёнком обращаются, как с животным.
— Но зачем?
— Я к этому и подвожу — не ломай темп. Всё затем, чтобы потом, если ребёнок выживет, конечно, взять гены мальчика, оплодотворить девочку и получить новое поколение людей, чей организм имеет врождённую сопротивляемость вирусу.
— Он имеет в теле… вакцину?..
— О, нет. Изначально, нет, но он может ей стать.
Время замерло. «Не может быть, — то была единственная мысль, долго занимающая главенствующее место в голове старика. — Не может быть. Но… В Аду… Вот, почему я видел его без противогаза живым! Он… Он не просто перебежчик! Он ведь не сошёл… Не сошёл тогда с ума, не обезумел от ярости… Не может быть! Двадцать детей… С иммунитетом! С антителами!.. Нет. Действительно не может быть».
— Не верю, — выдавил он из себя.
— Подойди. Подойди сюда и поставь руку ему на пульс. Если у него будет больше двадцати ударов в минуту — можешь меня пристрелить.
Он с большой опаской подошёл вперёд и поставил Айви пальцы на артерию на шее. Не больше двух ударов на десять секунд. Каждый раз. «Не перебежчик. Не человек».
— Слышишь это, верно? Знаешь ведь, что если положить руку мне на шею, то мой пульс будет под сто восемьдесят? Вот и отлично — сделай выводы.
— Зачем?.. Зачем ты мне это рассказываешь?
— Во-первых, чтобы Зильбер, наконец, от меня отстал. Во-вторых, чтобы ты понимал ценность этого гадкого утёнка. То, что ты хочешь забрать с собой в Гренландию не просто обеспечит вам обоим достойную жизнь и смерть — это может спасти очень много людей и порушит все планы Эволюции на этих детишек. Ты же знаешь, что Гренландия сотрудничает с Дарвином только из-за них? Знаешь?!
— Знаю.
— Тогда для кого, я, блять, распинаюсь? Что тебе известно ещё?
— То, что его узнали какие-то мужчина и женщина, что якобы приплыли оттуда. А ещё его хочет заполучить один Кардинал Золота,
