Он светил так ярко, что слепил глаза. Шун щурился, пытаясь рассмотреть мельтешащие символы, но не выдержал и отвернулся, смахивая выступившие от напряжения слезы. Тогда то он и заметил позади себя имбу. Тот стоял молча и неподвижно, подперев плечом один из стволов, и наблюдал за соперником.
— Выглядишь отвратительно.
— В курсе, — осторожно ответил Шун, не зная, чего ожидать.
Он пригляделся внимательнее и понял, что лицо у Тони действительно очень знакомое, даже не чертами, а своей надменностью. А особенно этот взгляд… какой-то рассеянный, направленный сквозь, словно имбе было сложно фокусировать его на собеседнике.
— Так ради чего ты здесь? — Тони сложил руки на груди. — М?
— Чтобы победить, — отчеканил Шун, не задумываясь.
— И кого же? Меня? Пса? Кому и что ты доказываешь?
Шун не ответил. Имба покачал головой и подошел ближе. Теперь было хорошо видно, что костюм у него абсолютно чистый, как и лицо, как и оголенные части рук. Шун злорадно подумал, что бой имбы выглядел не так уж и зрелищно.
— У тебя была такая простая миссия, но ты проваливал ее раз за разом, раз за разом… А теперь и вовсе решил посамовольничать. Они ведь не знают, да? — Шун снова промолчал. — Ты хоть понимаешь, к чему могут привести твои действия?
Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом имба шагнул к барьеру, у самого его края обернулся, добавил негромко:
— Но мне-то без разницы, если честно. Я уже говорил, что из них довольно дерьмовые друзья. Так что… делай, как хочешь. — Он натянуто улыбнулся. — Совет нужен?
— Было бы неплохо, — все так же настороженно кивнул Шун.
— Считай.
— …что?
— Пока я буду идти. Пригодится.
И Тони шагнул в золотое сияние. Барьер зашипел, словно монстр, охраняющий свое логово, снопы искр полетели в разные стороны, Шун отпрянул и инстинктивно прикрыл глаза рукой, тихо сказав:
— Один. Два. Три. — Прищурился, посмотрел вслед имбе. — Четыре…
Сияние еще долго шипело и шло рябью. Пока, наконец, не размыло в своем чреве темное пятно чужака, посмевшего ступить на священную территорию.
— … двадцать один, двадцать два, двадцать три, — досчитал Шун.
Он прошелся вдоль барьера, собираясь с духом, остановился и сунул в сияние руку. Снова послышались шипение и треск. Удивительно, но никаких болезненных ощущений не было, только приятное тепло. И казалось, что сияние взаимодействует не с кожей, а с какой-то невидимой субстанцией, что обволакивает его ладонь, словно перчатка.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь.
Это был его предел. Тепло медленно превратилось в невыносимый жар, а когда Шун выдернул руку из барьера, от покрасневшей кожи даже шел едва заметный дым. Или пар.
Он попробовал еще несколько раз, но не продержался дольше семи секунд. Мда… хреново… Видимо, именно так Цитадель и отсеивает игроков. Те, что не получили от нее силу, возвращаются именно отсюда, так ведь? Если вообще возвращаются.
Шун помнил, что барьеры довольно вязкие, особо в них не побегаешь, но… ничего другого все равно не остается, верно? Он поднял голову в поисках духовного ока, оглядел небо, насколько это было возможно, и громко крикнул в пространство:
— Если вы все еще за мной следите, помогите пройти барьер! Для меня это очень важно!
Никто ему, конечно же, не ответил. И духовное око в зоне видимости не появилось. Шун раскрыл панель, но она тоже светилась пустым окошком. И ведущий молчит. Что вообще происходит?
— Они ушли на рекламу, — донеслось со стороны деревьев.
А вот о нем Шун совершенно забыл… повернувшись, он уставился на развалившегося неподалеку Кацу.
— Наши очки обнулились, стрелки привели на финальную локацию. Дальше могут пройти лишь те, кого одобрит Цитадель. — Кацу полулежал, откинувшись на ствол одного из деревьев. В отличие от имбы, костюм его все же был запачкан, как и лицо. Хотя на смуглой коже пятна крови были не так уж заметны. — Духовное око давно отозвано, ему сюда путь заказан, так что… никто тебя не слышит. — Кацу достал флягу, открутил крышку. — Но оно и хорошо, а то… выглядишь совсем уж жалко со всеми этими мольбами.
Он невесело хохотнул и надолго припал к фляге, словно не пил дня два, не меньше. Шун подошел к нему, присмотрелся.
— Вы ранены?
— Твое-то какое дело? — фыркнул Кацу. Медленно сел ровнее, завинтил пустую флягу и кинул ее за спину. — Хочешь помочь? — Он презрительно усмехнулся. — Или хочешь выглядеть хорошим?
Кацу протянул вперед руку, Шун помедлил, но все же перехватил его ладонь и помог подняться. Кажется, у Кацу что-то было с левой ногой. Да и вообще он выглядел неважно, словно делал все из последних сил. А особенно Шуну не понравились его глаза. Было в них что-то… нехорошее. Обреченность? Наверно да, именно она.
— Знаешь, что самое хреновое во всем этом? — спросил Кацу, поднявшись. Он стоял напротив, покачиваясь и не спеша отпускать чужую руку. — Самое хреновое — что ты вообще не вкуриваешь, что тут происходит. А я не могу тебе этого сказать. Ха… ха-ха! — Он расхохотался. Хохот у него был надтреснутым, почти истеричным. Отсмеявшись, Кацу добавил: — Он приказал передать, что козырь меняется.
Кацу крепче сжал пальцы вокруг ладони Шуна, в следующую секунду тому показалось, что сквозь тело пустили электрический разряд. Новый поток чужой силы был на порядок сильнее, чем предыдущий, от него перехватило дыхание, руки задрожали, а в районе солнечного сплетения словно взорвалась мини-бомба.
— А я… джокер? Как был шутом, так и остался. Мда… — вздохнул Кацу, отдергивая руку и разрывая жертвенный поток.
— Ты… т-ты… — выдавил Шун потрясенно. — Что ты де…
— Не радуйся раньше времени, — неожиданно зло оскалился Кацу, схватив его за локоть и рванув на себя. Добавил практически на ухо: — Ты ведь и правда понятия не имеешь, что тут происходит, да?
Оттолкнув Шуна, Кацу, прихрамывая, зашагал в сторону барьера. Сияние приняло его в свои недра с громким шипением, Шун успел досчитать почти до пятнадцати. Потом тело бойца начало изгибаться, плавиться, Шуну даже показалось, что он слышит сдавленный крик.
Удивительно, но он не испытал ни жалости, ни радости, ни привычного рвотного позыва. Он лишь успел подумать, что все складывается слишком удачно. А в следующее мгновение чудовищная волна обрушилась на него сплошным потоком, прижала к самой земле и выбила из легких весь воздух.
* * *
— Без моей команды — ни одного движения. Ни одного! Ясно? — Рина обвела взглядом три ряда капсул. Бойцы устраивались в креслах, кто-то даже успел закрыть прозрачную крышку. — Отлично.
Дэн кивнул ей, ловко запрыгнул в капсулу, стоящую в конце первого ряда. Закатал рукав и обольстительно посмотрел на девушку. Та лишь фыркнула, подставляя руку под иглу.
"И вот мы снова работаем вместе. Какая приятная неожиданность. Спасибо веерному отключению", — передал он по личному каналу.
"Не вместе, а ты работаешь под моим руководством, — состроила гримасу Рина, откидываясь на кресло. — Не засоряй эфир".
"Это личная ветка".
"Которую я сейчас обрублю, если не прекратишь".
Дэн улыбнулся, закрыл капсулу и скосил глаза, наблюдая, как синяя жидкость подбирается по трубке к его вене. Реальность привычно выцвела, превратилась в белый туман. Через пару секунд из него проступили темные дымчатые силуэты, всего тридцать штук, как и положено. Дэн прищурился, восстанавливая зрение, придирчиво осмотрел своих бойцов, слишком медленно разбивающихся на три шеренги.
— Эй! Ну-ка побыстрее!
Он обернулся к Рине. Девушка уже сориентировалась в игровом пространстве и подошла ближе, оказавшись практически вплотную к Дэну. Эта близость была приятной, но бойца почему-то насторожили ее глаза. Всегда такие холодные и отчужденные, сейчас они сверкали каким-то непонятным голодом.
"… Дэн?"
Ему показалось странным, что Рина использует личный канал, а не говорит напрямую. У операции была секретная часть, которую не должны слышать остальные? Но в следующую секунду Дэн понял, что сигнал идет из реальности, слишком уж шумел фон, а значит, на передачу сигнала тратилось колоссальное количество энергии. Такое случалось лишь при форс-мажорах.
