есть и во что им одеться. Любой нуждающийся мог обратиться в полицейские участки, чтобы получить тёплую одежду или отправиться в лагерь для беженцев, организованный на границе Селитаса или Клинт.
Однако этой возможностью пользовались только вновь прибывшие. Те, кто жил тут хотя бы пару месяцев, не имели такой потребности. Даже крепостные всё ещё оставшиеся во владениях в большом количестве не знали никакой нужды.
На уговоры старост выкупить себя, крепостные, как правило, не понимали, зачем это нужно. Они просто наблюдали, что все эти так называемые «вольные», едут в их вотчину, в поисках еды и заработка. Что им делать с этой свободой? Уехать отсюда? Что бы делать что? Лорд защищает их как свою собственность, платит столько же сколько и остальным, медработники, которых тут уже считают за святых, раз в три месяца проводят осмотр жителей на предмет заболеваний, ведут беременность женщин, принимают роды и следят за соблюдением всех норм гигиены.
Старосты обязаны следить за тем, чтобы крепостные ни в чём не нуждались и предоставляли им работу в первую очередь. Поэтому крепостные и не стремились освободиться, так как она ничего им не давала, наоборот, они боялись потерять своё место.
Желание Виктора, сделать жизнь людей лучше, привела к странному результату, который он никак не планировал. Ведь свобода нужна, чтобы иметь возможность передвигаться без лишних проблем, а крепостные в Балтес, могут передвигаться в пределах вотчины без ограничений, ведь большего им не надо.
Монах из Селитаса наблюдал всё это своими глазами, пока шёл через населённые пункты Балтес в восточную деревню Акирон, где по приказу лорда был построен приют.
Шима получил назначение в Селитас ещё двадцать лет назад, что можно было считать наказанием, так как не было территории дальше этой. Будь тогда Балтес, его наверно отправили бы туда.
За свои постоянные препирательства, с кардиналами церкви Святого Света, его много раз наказывали, но ему, как человеку из народа, было трудно смотреть, как эти люди, называющие себя служителями бога, проводят всё своё время в борьбе за скудные ресурсы и пожертвования, поступающие со всего континента.
Данная церковь была единственной в своём роде, так как имела собственную страну. Хотя называть это страной можно было лишь с большой натяжкой.
Находясь на востоке от Номина, вся их территория была не больше пятидесяти квадратных километров и если сравнивать, то они были похожи на Ватикан, на Земле.
Как бы ни старалась церковь проникнуть во все сферы жизни людей, феодалы никогда бы такого не позволили просто так. Самое лучшее, что у них получалось, это открывать небольшие храмы в вотчинах за свой счёт и там заниматься благотворительной деятельностью.
Церковники хорошо понимали, что быстро действовать нельзя и сначала надо проникнуть под благовидным предлогом, чтобы завоевать доверие людей и ассоциироваться у них с помощью.
Тогда можно будет продвигаться дальше и, в конце концов, когда придёт время, будет несложно поднять людей, загнанных в безысходность на бунт.
Конечно, они не стремятся им помочь, таким образом, они хотят показать своё влияние аристократам и правителям. Даже небольшой мятеж ударит по доходам последних. Ведь при его подавлении, аристократы обязательно устроят резню, а после будет ещё одна, в назидание.
Аристократы не были так дальновидны как служители церкви, так как они не находились на грани выживания и не занимались планированием своего будущего круглый год.
По этой причине они и позволяли строить храмы в своих владениях, разумеется, за небольшую взятку и обещание поддерживать среди простолюдинов веру в их лорда.
Священнослужителям это было несложно, можно пропагандировать среди людей в пользу лорда, а в нужный момент, развернуть всё на сто восемьдесят градусов.
Но Шима спорил с ними не по этой причине, а потому, что епархия собирала с простолюдинов и крепостных пожертвования, которые она присваивала себе, вместо того, чтобы строить приюты и помогать нуждающимся.
Они также начали приучать лордов делать пожертвования, якобы для примера перед своими подданными. И те потихоньку стали делать это, сами того не замечая, насколько абсурдна такая ситуация. Ведь лорды брали взятки, чтобы церковники могли разместиться в их владениях, а теперь они сами платят за то, чтобы жители владений восхваляли их.
Такая дешёвая популярность стала нравиться аристократам, и в некотором смысле они стали зависимы от этого. Проезжая в своих роскошных каретах, дворяне наблюдали, как им радуются простые люди, и восхваляют их.
Теперь можно было с уверенностью сказать, что первый этап по внедрению религии в жизнь дворян для церкви был успешно завершён.
Шима точно не знал, что планирует церковь, потому как был не силён в интригах и планировании. Сегодня он прибыл сюда не для того, чтобы реализовывать план церкви. Его целью было посещение приюта, о котором сообщил прибывший солдат от лорда Балтес.
Ещё в то время, когда Виктор пообещал построить такое место, он не особо верил во всё это. Так как не видел никакой выгоды для аристократа, заниматься настолько неблагодарным делом. Что может дать сирота, даже если он станет взрослым сильным мужчиной? Обычная рабочая сила, ничего больше, а затраты на строительство такого дома и содержания детей, в течении десяти или пятнадцати лет, не отобьются ему до конца их дней.
Но всё же он прибыл в Акирон, чтобы просто убедиться в своей правоте. Однако, как он не искал, где мог располагаться приют, найти его он не смог. Деревня не то место, где можно спрятать что-либо, а тут кругом кирпичные домики и особняк лорда.
«Как я и полагал, аристократ, всегда останется аристократом». Подумал Шима собираясь вернуться в Селитас и забыть об этом.
Прямо сейчас, он был действительно разочарован, ведь по пути сюда, ему столько раз говорили, что их лорд чуть ли не святой, который помогает всем нуждающимся. Люди рассказывали свои истории и с каждой новой, его вера в то, что Виктор может оказаться не таким, крепла в его сердце.
Но, что он видит здесь? Красивую деревушку и очередной особняк аристократа.
— Монах, ты заставляешь этого лорда ждать тебя, должно быть, ты считаешь себя более важным человеком, чем я — раздался приятный бархатистый голос, вырвавший его из раздумий.
Шима, который уже направлялся к северной части поселения, чтобы покинуть деревню, увидел знакомое лицо виконта, хотя с их последней встречи, оно изменилось, и теперь этот юноша выглядел куда более взрослым и серьёзным.
Монах развернулся к нему и поклонившись поприветствовал Виктора.
— Милорд, я прибыл по приглашению, но не мог позволить себе тревожить вас в вашем
