добили. Наш путь сопровождали одиночные хлопки контрольных. Сам духа на это не набрался и просто шел, переложив грязную работу на других. Жалеть, вроде бы, некого, но просто не по себе. Облегчить страдания пришлось и одной из девушек, которые шарились среди бандитов. Не знаю, чего она там забыла, когда поблизости уже шел бой. Но была неплоха. До пули. Теперь, с выпущенными кишками, ошалевшим от боли взглядом и вся заляпанная грязью и кровью, она вызывала только брезгливое сочувствие. Коротко дернувшийся автомат одного из рядовых милосердно освободил ее.
Чуть завороженный этой картиной, я не сразу вспомнил о пленных. А те не врали. И правда, с этой стороны в барак грубо врезали решетчатую дверь. За ней виднелись лица. Испуганные, радостные, полные любопытства и веселья. Они жадно следили за каждым шагом солдат. Ловили каждый выстрел.
Надо освобождать. Не мог я их хладнокровно прикончить. Но и отдать аристократу тоже. Кого-то все равно придется, ради собственной шкуры. Тут уж ничего не попишешь. Просто так не выпустить. Придут в город, растреплют обо всем, а прилетит в итоге мне. Что делать? Заняться храмом. Пленники ждали неделю — подождут еще часик.
Теперь я как-то неожиданно почувствовал себя главным. А всего-то и стоило, что раздать приказы да ждать их исполнения. Главное — не рваться вперед самому. Ощущения до неловкости приятные. Самому полнокровному отделению приказал зачистить третий барак. Оказался тот складом и конюшней под одной крышей, а внутри него спрятались полдюжины бандитов. Сходил, предложил сдаться. Согласились.
Самое мелкое стрелковое отделение пошло ловить беглецов. Те медленно возвращались, но как-то неуверенно, словно заблудились. Неудивительно. Парни оказались на самом краю огненного шторма. Слышали, как сгорают заживо их сослуживцы. Тут у любого в голове помутится, а ноги сами понесут куда подальше. Но парочка человек всегда пригодится, так что стоило их все-таки вернуть.
Остальные следили за храмом. После обстрела тот потихоньку дымился, но вскоре прямо-таки зачадил. Густым, темно-синим дымом. Иногда в окнах проскакивали белые языки пламени. Горел только третий этаж, но я откровенно надеялся, что пламя перескочит на остальные. Тогда враг выскочит сам, а уж так мы перебьем остатки без проблем. Сколько их оставалось? Это я и собирался выяснить, поболтав с пленными бандитами.
Их усадили рядом с первым бараком. Очень удобно. Один пулемет контролировал всех, и караванщиков, и разбойников. Вернее, наемников, как их упорно называла Система. Взяв в сопровождение троих солдат покрепче, я неторопливо подошел к кучке жавшихся друг к другу парней. Раздетых и без оружия, разумеется. Где-то слышал, что так люди более послушны. По опыту — склонен согласиться.
Были они чуть моложе меня. На левом плече каждого чернела одна и та же татуировка, обвивший треугольник змей. Нарисовано красиво, с деталями. Даже капельку яда, свисавшую с клыка, не забыли. Смотрели на все вокруг с удивлением и страхом, особенно разглядывая тела других бандитов и моих людей. Ничего не знаю о допросах, но на местном говорю только я. Придется участвовать.
Первого выбрал случайно. Просто ткнул куда-то в кучку и приказал вести того за мной. Грубо стриженный блондин, оказавшийся первым, не сопротивлялся и послушно выполнял отрывистые команды солдат. Мы пошли к третьему бараку, самому удобному для предстоящего — никто не видит, докричаться у пленного тоже не получится. Твори что хочешь, развязывай язык всеми мерами. Но я собирался обойтись без лишней жестокости.
— Ну, выкладывай, — негромко сказал я, глядя на привязанного к какой-то тяжелой бочке парня. — Сколько вас?
— Та дюжин пять или шесть! — бросил тот с щербатой ухмылкой.
— Сколько магов и каких именно?
— Ну, наш голова, огнем бросается, — охотно начал пленник, не заметив скрипа моих зубов. — С Мезерта малец прибившийся, тот что-то с кровью делает, раны шепчет. И дед, всякие круги рисует и ловушки магические ставит.
— Легко ты все вывалил, — пробормотал я, обдумывая слова наемника.
Понятия не имел, как бы на это отреагировать. Работу последнего, похоже, мы встречали — тот шип, пробивший ногу солдата. Лезть в храм расхотелось еще больше. Там, наверное, на каждом шагу можно такие «мины» ставить. Проходы-то все известны, с разнообразием туго. Теперь еще маг крови с неизвестными возможностями… Ладно хоть огнеметчик кончился.
— Та мне батя завсегда говорил, что если схватят, то лучше все говорить. Помурыжат да отстанут, — негромко вздохнул допрашиваемый. — А у него Достижения есть за стойкость, знает, о чем толкует.
— О парне с дедом давай подробнее, — я сплюнул тягучую слюну. Пить хотелось. — Что каждый умеет?
— Малец он и есть малец. Что-то там с кровью делает, у коновала постоянно на подхвате. Холодный весь, бледный, и жрать вечно хочет, — торопливо выдал пленник. — А второй просто чудной. Как сюда пришли, так он на колени бухнулся и какую-то молитву завел, а потом еще ходил весь день сам не свой. Землей владеет, еще хвастался, мол Понимание стихии у него плюс двенадцать.
Звучало сравнительно безобидно. Чуть подумав, я приказал запереть пленника в конюшне, привязав к стойлу. Пусть сидит там. Выпустим, как и остальных, после допроса. Не хотелось бы, чтобы они успели сочинить одну легенду, а хоть как-то расспросить стоило всех. Этим и занялся.
Последующие оказались крепче и принципиальнее. Ненамного. Несколько крепких пинков, разбитый нос и, в паре случаев, разлетевшиеся по складу зубы. Вот и все. Никаких изысков или придумок. Говорили все примерно одно и то же. И про численность, и про магов, так что можно было верить.
А еще они бывали в храме, потому смогли нацарапать корявенькие, но полезные схемы. Архитектура оказалась необычной. По кругу здания шел тонкий поясок комнат, а большую часть занимал один большой, круглый и ярко освещенный зал с алтарем. Так было на всех этажах. А вот что могло бы так чадить они ответить не смогли. Когда разобрались с последним, из окон храма чадил густой, непроглядный синеватый дым. Будто масло в двигатель попало, только намного сильнее.
К тому моменту вернулись беглецы. Оружие не растеряли, горят желанием отомстить за погибших и собственный страх — орлы! Хоть сейчас в авиадесантные или морскую пехоту. От них несло огнем, а растрепанная, кое-где обгорелая форма выдавала то, по какому тонкому лезвию они прошли. Самым краешком зацепило. А у одного из них оказался полный патронташ выстрелов для M79! Неплохо, остальные все истратили на «артподготовку».
Начатый огнеметчиком пожар, кстати, затухать не планировал, но и особо не распространялся. Так, горел потихоньку, громко потрескивая стволами деревьев. А внутри — тела. В
