— Я в этом ресторанчике впервые, — заговорил Нибор, — но от друга слышал, что тут подают отличного фаршированного осьминога. На вид не очень, но зато какой вкус.
— Тогда, я доверюсь твоему другу.
Нибор сделал заказ, официант его внимательно выслушал и забрав свитки с меню удалился в темноту.
— Знаю, ты считаешь меня говнюком, — Нибор не отводил от Агаты взгляда, чтобы подчеркнуть тот факт, что он сосредоточен только на ней. — И скорее всего ты права. Меня иногда заносит.
— Говнюком — это ещё слабо сказано. Я бы сказала матом, но мы ведь в приличном заведении. Кстати, а как оно называется?
— У него очень оригинальное название. Ты, да я, да мы с тобою.
— Длинное и глупое, — высказала своё мнение Агата. — Прости, я перебила. Ты что-то говорил о том, каким говнюком был. Наверное, ты хочешь добавить, что тебе очень жаль, что ты так со мной обращался. И что ты исправишься. Станешь больше уделять время нам, а не этой игре и своей мести.
— Я бы сказал, что, ты прям с языка сняла. Но…
— Но?! — Агата ударила ладонями по столу. — У тебя ещё имеется какое-то, но?
— Верно. Мне очень важно, что ты была рядом, и чтобы ты была счастлива. Честно. Но, я не эгоист. Я не могу быть счастливым, зная, что другие страдают. Мёрзнут и умирают от голода под мостом. Сколько людей пострадало из-за знати, и сколько ещё пострадает, когда этот выродок получит власть над всем миром? Только не говори, что ты не думала об этом.
— Опять старая песня. А я-то думала вся эта постановка, чтобы извиниться. А тебе не приходило в голову, что иногда, стоит забыть про других и подумать о себе, и о тех, кто тебе дорог? Как говориться, реши задачу себе, а уж потом помогай другу.
— Предлагаешь оставить всё как есть? Просто забыть про целый мир, и остаться жить здесь? Среди цифр и графики?
— А почему бы и нет? Пока мы живы, Дейкеру не покинуть игру. Он заперт здесь вместе с нами. Согласна, это не гавайские острова. Тут темно и холодно, а ещё сильно воняет рыбой. Но зато мы сможем быть вместе.
— Если бы всё было так просто.
— Прошу, не порть момент, — Агата отвернулась, с трудом подавляя желание уйти. — Просто скажи, что ты согласен.
— То, что я не могу закрыть глаза на судьбы людей, совсем не значит, что ты мне безразлична, — сказав это Нибор коснулся её руки, и как только она обернулась посмотрел в её голубые глаза. — Я был бы рад провести с тобой вечность в этом виртуальном мире, но это просто невозможно. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Так скажи, разе Бродяга может оставить всё как есть и сдаться? Если я это сделаю, то уже не буду собой. От меня ничего не останется.
— Тогда ради чего всё это?!
— Ради тебя. Пускай всего на одну ночь, но Бродяга Ник целиком и полностью принадлежит Фелисии.
— Ты наконец назвал меня по имени. — На сердце у Агаты было по-прежнему тревожно, но она всё равно улыбнулась. — И сколько будет длиться эта чудная ночь?
— До тех самых пор пока ты не уснешь.
— Тогда я не буду спать. Никогда.
Внезапно со стороны донеслась тихая музыка. Застучали барабаны, запели струны. С каждой нотой музыка становилась всё громче, эхом разлетаясь по панцирю Маврия, как в огромном концертном зале. Агата посмотрела в темному, откуда доносилась музыка, прислушалась и тут же засмеялась. Смех её был радостным и искренним, ведь в мелодии она узнала одну из песен Майкл Джексона. Играла billie jean. Внезапно в темноте возникли люминесцентные огни. Нибор сделал из кораллов краску, которой мурлоки нарисовали на своих телах цветные круги, а на конечностях длинные полосы. Появление мурлоков заставило Агату захлопать в ладоши, ведь в следующее мгновение они начали танцевать. Двигались искусно, в такт, как профессионалы. Выполняли различные танцевальные движения среди которых была даже лунная дорожка. Нибору стоило немалых усилий и времени, чтобы обучить их этим движениям. Ровно те два дня, которые Агата провела в каменном жилище.
— Они все здесь! — заметила Агата. — Все до одного. Неужели, ты отозвал их от работы ради меня?
— Конечно. Я ведь обещал тебе романтический вечер. Может тоже потанцуем?
— С превеликим удовольствием.
Отбросив мучившие её до этого момента мысли, Агата вскочила на стол и вместе с Нибором пустилась в пляс. После энергичного танца и сытного ужина, за которое обоих наградили достижением «Тещина стряпня» ведь по меркам игры, блюдо было просто ужасно, Агата и Нибор уединились в одном из каменных жилищ. Запас энергии, показатель силы у обоих был так велик, что ещё в начале соития каменное здание пошло трещинами и развалилось на куски. Однако возлюбленных это совсем не остановило, а напротив добавило жару их страстным движениям. Мурлокам, которым довелось жить по соседству, пришлось всю ночь слушать вздохи и стоны любви.
В тот момент Агата была счастлива. Она верила, в то, что Ник был с ней искренен. Что он действительно посвятил ей всё своё время, но на самом деле, это было правдой лишь отчасти. Четыре дня назад, когда Нибор в бестелесной форме пытался добраться до поднебесной башни, он наткнулся на большой отряд нагов. Кроме пятидесяти элитных бойцов четырёхрукой расы, отряд состоял из пяти каменных акул и огненного осьминога ранга божественной кары. По предварительной оценке, Нибор и его мурлоки могли справится с этим отрядом, но эта стычка стоила бы ему больших потерь. Кроме того, отряд был разведывательным, и вскоре после победы к нему бы пришла основная армия вражеского Канума. Именно поэтому Нибор приказал мурлокам больше не трогать водоросли в кратере, прекратить добычу ресурсов и спрятать искусственное солнце. Он хитро переплел эту паузу с тем, чтобы побыть немного с Агатой. Так сказать, убил двух зайцев одним выстрелом.
Подойдя вплотную к кратеру, наги обнаружили среди высоких водорослей морскую блоху Маврия. Решив, что живой город крепко спит, они не стали подходить к нему вплотную и отправились дальше. Их целью было в кратчайшие сроки найти и уничтожить нового Канума, ведь от этого зависел хрупкий мир в подводном мире.
Глава 22. Налог на верность
Природа везде оставляет свои следы, но на материке обитателей леса она явно пустилась в пляс. То ли от игривого настроения, то ли ведомая музой, мать природа устелила земли высокой травой, камни зелёным мхом, среди скал дала начало высоким водопадам, помогла прорости и окрепнуть стройным похожим на великанов деревьям. В прохладной тени зелёной кроны можно было увидеть растения самых причудливых форм и размеров, цветы самых разных оттенков. Что уже говорить про необычных птиц и зверей? Здесь можно было встретить медведей с большими ветвистыми рогами, белых, как снег, крылатых тигров, гигантских насекомых, которых, благодаря маскировке, можно было спутать с кустом, каменных горилл и ещё огромное множество удивительных животных. Материк обитателей леса был зелен и прекрасен, но одно место сильно выбивалось из общей картины. Если, в целом, материк можно было назвать колыбелью жизни, то это место было колыбелью смерти. На несколько километров вековые деревья были повалены и разбиты в щепки, растения и животные обращены в белый пепел, в летающую по воздуху чёрную сажу. То тут, то там, полыхало высокое пламя. Всё вокруг было уничтожено, обращено в пыль нестерпимым жаром. А виной тому была схватка между синим фениксом и рыцарем в чёрных доспехах.
Тело огромной птицы, которая запросто могла унести в когтях слона, было покрыто плотным бирюзовым опереньем. Её, пышный, как у павлина хвост и хохолок на голове играли синим пламенем, отчего земля и камни вокруг неё плавились, обращаясь в магму. Подойти к ней вплотную было равносильно самоубийству, но рыцаря в чёрных доспехах это совсем не пугало. Словно желая, чтобы его убили и растерзали он шел к ней навстречу. Феникс был силён, но измотан, ведь их сражение длилось больше трёх дней. Сколько ещё раз ему придётся плавить его броню, когтями рвать плоть, клювом отрывать конечности? Как бы феникс не старался, сколько бы сил и маны не вкладывал в атаки, рыцарь в чёрных доспехах всё равно поднимался с земли. Оторванные конечности и места, где были глубокие раны, обращаясь в состоящих из дыма летучих мышей, воссоединялись с основным телом, восстанавливая его изначальный облик. Конечности оказывались на месте, раны затягивались, а броня приобретала первоначальный блеск. Тем рыцарем был вампир по имени Эльдман.
