В общем, действие блокады этой, или как её там, закончилось где-то месяц назад.
— Как понял?
— Когда за пару дней сожрал банку таблеток. Так и понял.
— И что будешь с этим делать?
— А ничего.
Сава докурил сигарету и воткнул её в пустую пепельницу. Повисло молчание.
— А семья? Может, можно ещё что-то сделать?
— И ещё пару лет мучиться от того, что сидишь на шее родных…
— Сава, ты профи! Легенда в стольких играх! Заведи канал!
— Ты мой компьютер видел? А цены на лекарства? Я пробовал записывать — без толку. А монтирую я… хреново в общем монтирую.
— Стримы?
— И снова упираемся в компьютер. С подключённым VR он у меня сгорит, наверное. Нет никакого выхода, Тоха. Нету. Искал. Не нашёл. Всё.
— И что, собираешься просто сидеть и…
— И ждать. Да.
— Но почему?
— Потому что я устал. Устал от болезни, устал, что не могу нормально работать. Ну отучился я менеджера, и? Сижу на пособии, на улицу выхожу только в магазин. Редко, если гулять куда-то. Всё! В остальном — вот мой мир. И в нём я планирую дожить своё.
— Но это же неправильно…
— А кому какая разница? Легенда, говоришь? А толку от этой легендарности мне. Цифры в статистике, не более. Рэй, вон, тоже в своём роде легенда.
— И он на этом зарабатывает.
— А я не могу.
— Мне врёшь, так себе-то хоть не ври.
— А чем?! Ну? Может, ты подскажешь, как с тем дерьмом, что у меня на столе стоит, мне зарабатывать?!
— Всегда есть старые игры… пиши классику.
— Классику! — передразнил Сава. — Видел я, как люди эту твою классику пишут! Сейчас не это в интернете популярно. Полуголая мадам собирает миллионы просмотров, сидит в каком-то… я не знаю… в бассейне! И всё! Вот что людям интересно! Вот это для них контент, достойный потребления! Ты давно заходил на научпоп-каналы? Сколько там просмотров? Ну от силы миллион на самом популярном. И то, зачастую просто пересказанная «Википедия». Игры? Самые популярные каналы снимают современные продукты, а не старьё всякое. И что мне лезть в нишу, которая уже со всех сторон обстреляна? У меня ни таланта, ни навыков. Ни груди!
Антон невольно усмехнулся. Он прекрасно понимал, о чём говорит его друг и не мог не согласиться. Правда была на стороне Савы. Мода на тело начала брать своё ещё в самом начале двадцать первого века. Год за годом, тридцать с лишним лет общество разменивало пусть и обобщённое, но всё же понятие ума на сухое и конкретное обозначение привлекательности. Сколько бы феминистки всех мастей ни боролись против объективизации женщин, сами женщины с удовольствием пользовались своей внешностью, собирая миллионные аудитории. Они буквально были «ЗА» ту самую объективизацию, ведь в процентном соотношении превалирующая их часть ничем, кроме собственных внешних данных, не выделялась. Мир уже давно сходил с ума, став неким подобием Древнего Рима на пике его величия. Вот только если в далёком прошлом вольности и распутство римлян были обоснованы, то здесь и сейчас ничем иным, кроме как стагнацией, назвать это было нельзя. Варвары для новообразованной «империи» были не нужны. Люди и сами отлично справлялись с этой ролью. Не находя реального врага (или боясь его), они придумывали его сами, сами «побеждали», сами же этим победам и радовались. Огромной проблемой стало то, что пусть таких людей было немного, в сравнении с населением целой планеты, но кричали они так громко и так ловко заманивали в свои ряды неокрепшие детские умы, что правительства стран в какой-то момент приняли эти крики за голос большинства. Последствия оказались катастрофическими. За десять лет «праведной», как казалось некоторым, борьбы, общество разделилось на два лагеря: левый и правый. Однако со временем и эти лагеря раздробились на более мелкие. И если в стане правых компромиссы по большинству вопросов достигались довольно быстро из-за общего недовольства ситуацией, то вот левые активисты даже во взглядах не могли порой сойтись. Яркими примерами служили радикальные, как они сами себя называли, феминистки, превратившие борьбу за права женщин в борьбу с мужчинами в целом. И вот, когда стороны развернули свои лагеря и подняли над ними флаги, вдруг выяснился досадный факт: среди левых сторонников есть и мужчины, часть из которых волею судеб были геями. Видит Бог — если бы противостояние правых и левых было военным, то в лагере последних выстрелы никогда бы не стихали. Феминистки умудрились обвинить геев в том, что они ненавидят женщин, поэтому встречаются с мужчинами. Те оскорбились, что довольно логично, но среди мужчин оказались нацменьшинства, которые оскорбились больше других. К ним подключились борцы с расизмом и всё это вылилось в неплохой такой скандал, к которому каким-то образом вдруг приплели сторонников правого движения. Разгорелось пламя нового противостояния, вспыхнули протесты, за шумом которых ни одна из сторон не слышала друг друга. И на фоне всего этого в тихих, уютных комнатах, светящихся от неоновых лент, десятки тысяч девушек, сидя перед веб-камерой, торговали своей внешностью, десятки тысяч парней предлагали своим зрителям зрелище в обмен на вознаграждение. И всё это варьировалось от невинной шалости до эпизодов, достойных судебного разбирательства. И ни одна из платформ не запрещала этого, потому что это приносило большой доход. Зато назвать мужчину или женщину мужчиной или женщиной, если таковыми они себя не считали, было не проступком, но грехом. Столь тяжким, что слово «BANED» возникало на экранах пользователей в считанные минуты.
Всеобщее лицемерие доходило до абсурда. Это было повсюду, куда ни ткни. Учёные обвинялись во всех грехах человечества, деятели искусства были вынуждены менять свои произведения под давлением людей, к искусству не имевших ни малейшего отношения, а больше всего разочаровывали политики, неспособные дать отпор обезумевшим массам людей, протестующих против всего, что взбредёт им в голову. От этого начало падать и качество контента, производители которого не желали никого обидеть. Многие талантливые люди просто не лезли в адское пекло медийного пространства, боясь за своё будущее. Метафорической Римской Империи действительно не были нужны метафорические варвары — люди сами уничтожали всё, что веками строили их предки, пресытившись благами цивилизации и не желая двигаться дальше.
Сава даже немного завидовал Антону. Во
