— Они назвали эту землю СВОЕЙ!!! — продолжал меж тем оратор. — А разве эта не общая наша земля? Разве это не дарованный всем нам системой райский остров?! Разве нам есть, что делить?!
— Да! Да! Нет!!! — отвечала толпа восторженных придурков.
Я снова покосился на берег озера: всё новые и новые группы людей выходили из леса. Нет, конечно, ничего серьёзного, но откуда их тут столько?! Чувствую, нам срочно нужны пограничники и пункты санитарно-психиатрической экспертизы, чтобы всяких долбанутых прямо на границе разворачивать…
— Но мы решительно заявляем: никто не имеет права присваивать землю! — перешёл мужчина к заключительной части. — Никто не смеет безнаказанно убивать защитников человечества! Никто не может выгонять нас оттуда, где мы решили устроить себе дом!..
Я, подхватив только что заряженную пушку и факел, протиснулся мимо ударников и вышел из тени навеса на яркий свет.
— Эй! Пустобрёх, ты закончил? — спросил я громко, чтобы меня везде слышно было.
Мужик, конечно, ничего не ответил. Наоборот, он, похоже, собирался зарядить ещё какой-то спич. Так что я почесал в затылке и не стал давать ему лишнего времени.
— Ну тогда я скажу! А ты помолчи! — я приблизился к толпе и оглядел собравшихся. — И кто это у нас тут защитники человечества, а? Кто из вас, шаромыжников, и кого защитил? Вот ты!..
Если задаёшь вопрос в споре, то обязательно надо требовать на него ответа. А поскольку толпа на вопросы не отвечает, то всегда приходится назначать виновных. Вот и я выбрал мужика покрепче — и ткнул пальцем в него.
— Вот ты! Ты кого защитил? Сколько вышронцев убил?
— Да их разве убьёшь! — возмутился мужик, а потом гордо добавил. — Я помогал бежать рабам!
— Молодец, но среди овец! — кивнул я и легонько ткнул его в плечо кулаком левой руки, в которой сжимал факел. — Приходи в Мыс. Пойдёшь в ополчение, там ты ещё и убивать вышронцев научишься. А то пока, как лошара, сливаешься! А ты, вот ты!.. Кого ты спасла, сколько вышронцев убила?
В этот раз моей жертвой стала бравая девушка, которая ещё минуту назад восторженно подвывала вместе со всеми, истово поддерживая оратора. Она ничего не ответила, только слегка склонила голову.
— Ну и сколько? — переспросил я и, понимая, что нужен ответ, решил надавить. — Что, ты их без счёту убила, или просто в силу героизма не умеешь считать?
— Нисколько…
— Вот!.. Вот давайте я спрошу иначе. Поднимите руки те, кто убил хотя бы десять ящеров? — попросил я. И всё-таки одна рука взлетела… Надо было больше брать, а теперь ещё разбирайся с этим. — Иди сюда! Иди-иди!..
Вышла ко мне весьма миловидная девушка: блондинка, курносая — так и не скажешь, что вообще кого-то убить может. Однако, в отличие от большинства местных оборванцев, она не только нашла себе более или менее приличную одежду, но и даже кожаный нагрудник у вышронцев отжала. А на поясе у неё висел вполне себе приличный каменный топор.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Мила… — ответил девушка, настороженно глядя на меня.
— Мило! Вот там, под навесом, находится сотня человек! — крикнул я собравшимся. — Каждый из которых убил значительно больше, чем десять вышронцев. Они не называют себя спасителями человечества — они защищали свою землю от пришельцев! И отстояли её, в отличие от вас, шаромыжников! И теперь вы приходите сюда, пользуетесь безопасностью, за которую мы заплатили кровью и потом, да ещё и претензии выкатываете, так?..
Толпа разразилась возмущёнными криками, заглушая мой голос… Но раскатистый выстрел пушки со стороны навеса заставил людей замолчать.
— Тут есть только один человек, кто защищал людей от вышронцев. Вот она! — я указал на Милу, воспользовавшись тишиной, чтобы продолжить. — А вы все — просто трусливое дерьмо, которое считает, что ему кто-то и что-то должен! Вы даже не нашли в себе сил прийти в Мыс — не то что с вышронцами войну вести!.. Поэтому мы сделаем так…
Я встал на одно колено и выставил пушку вперёд, чуть оттеснив удивлённую Милу за спину.
— Сегодня мы узнаем, кто из вас и вправду смел — и кто готов пойти на верную смерть и боль, чтобы отстоять своё право!
— Он стрелять собрался!..
— Бежим!..
— Он не станет!..
Я поджёг фитиль: специально взял самый длинный, чтобы подольше горел.
— Пока горит фитиль, вы… — я поднял взгляд и уставился на спины убегающих людей.
— Мне кажется, что можно уже тушить, — заметила Мила из-за моей спины. — Только заряд зря потратишь. А это пушка, серьёзно? А у вас ещё есть?
— Эх, защитники человечества! — вздохнул я и постарался картинно затушить фитиль пальцами. Стало больно. — М-м-мать!..
Я всё-таки затушил фитиль, а только потом начал трясти рукой.
— Вот и верь после этого фильмам! — пожаловался я, дуя на пальцы.
Мила только плечами пожала.
— А пушки есть! И будет ещё больше! — кивнул я, поднимаясь. — Что ты с этими оборванцами делала?
— Одной скучно! — засмеялась Мила, обнажая аккуратные белые зубки. — А они — хоть какая-то компания…
— А чего в Мыс не пошла? — спросил я.
— Ребята из Эльдорадо сказали, что там все психи, могут убить ни за что ни про что… Да и вроде как с Мысом все недавно воевали. А вы сами чего в Мыс не пошли?
— Ну… Кстати, я Филя — один из трёх правителей Мыса! — я не удержался и свёл глаза к переносице, чтобы показать: да, я тот ещё псих!.. Но девушка в ответ только скептически на меня глянула. — Так что, пойдёшь к психам?
— Ну раз вы не такие психи, как говорили… Пойду… — кивнула Мила.
— Ну пошли. Познакомишься с ударниками, — кивнул я и направился под скальный навес.
— А! Так вы те самые ударники! — обрадовалась девушка, идя за мной. — А я, кстати, про вас много слышала! Вы здесь — почти легенда. Или, скорее, страшилка…
— Вот теперь ещё и увидела… — я в этот момент был занят мыслями о том, как бы разрядить пушку: я же так и не пальнул. — Ну или увидишь… Познакомишься, в общем!
Когда мы вошли под навес, Мила вежливо поздоровалась, представилась, обвела взглядом пещеру, сказала: «Ой!» — и попыталась быстро развернуться и уйти.
— Да стой ты, предательница! — крикнула ей вслед Ариша. — Не сержусь я уже давным-давно!..
— Я не предательница! — возмутилась девушка, хотя было видно, что ей хочется исчезнуть как можно быстрее. — Это всё был поклёп и провокация!
— Чьи? — спросила Ариша, всем своим видом излучая скептицизм. Даже руки на груди скрестила.
— Провокация моя, — немного подумав, честно ответила Мила. — Поклёп чей-то ещё…
Ариша покачала головой, а потом махнула рукой и бросила:
— На самом деле, уже неважно. Дело прошлое, да и Обители больше нет… В общем, забей!
Как бы мне ни было интересно, о чём вспоминают девушки, но я — относительно (как считает система) и очень-очень (как я сам считаю!) разумное существо. Конечно, миротворец из меня такой же, как из атомной бомбы — символ мира. Вроде мир и вправду поддерживаю, но только угрозой беспрецедентного насилия… А спрашивать просто так, что там у них в прошлом случилось — значит, сходу сделать себя стороной конфликта. И вообще сначала надо убедиться, что он, конфликт, действительно закончился.
А то у женщин так бывает: вроде на словах всё — мир, дружба и одна жвачка на двоих по очереди, но стоит только… Вот на чуточку… Вот на «миллипусечку» равновесие поколебать — как взаимная неприязнь вспыхивает с новой силой и ожесточением!.. Мужикам такое вообще непонятно. Однако у меня есть версия, которая объясняет подобный феномен. К сожалению, основанная на рассказах других людей, потому что для проверки версии надо долго прожить в отдельно взятой ячейке общества, а я человек ещё молодой — и миновала меня чаша сия…
В общем, я считаю, что хоть мужчины и женщины и живут в одном времени, но, если так можно сказать — «готовят» его по-разному. Мужчины — это путешественники. Каждый из них — прямо как жирная точка на прямой. Его настоящее — это сам мужчина здесь и сейчас. Бесконечность позади — это всё прошлое и давно минувшее (да и фиг бы с ним!). Впереди тоже бесконечность — и что там будет? Да кто его знает?..
