– Дай сюда.
– Ня! – Карточка резко взмыла вверх и зависла перед его лицом. А лопоухая ехидина озвучила выведенные на бумаге строки: – Не спеши с выводами.
Интересно. Это значит вообще не спеши или сейчас не спе…
Дао-дво перевоплотился и пролетел мимо куки так быстро, что уши тварьки хлопнули оную по моське, оборвав мелочь на полуслове.
– Эй, куда?!
– Тихо! – пришикнул уже он и, включив полог, пополз по потолку к дверной притолоке лаборатории. Что ж, если сказано с выводами не спешить, то он и не будет, но ситуацию изучит досконально.
Подкрадываясь ближе к незадачливой парочке, разведчик привычно отметил их одежду, запах и странность поведения. Одеты наблюдаемые были отнюдь не строго, скорее, даже фривольно; девчонка в платье, а ее подопытный – в неплохо скроенный охотничий костюм. Вернее, на нем остались рубашка, брюки и сапоги, остальное в беспорядке лежит на кресле и полу. Невооруженным глазом видно: Сумерьку пошатывает, и пахнет от нее успокоительным составом. Имперец же улыбается и ведет себя как хозяин, а не гость. Поганец пытается вмешаться и подсказать, как улучшить пентаграмму, куда надлежит поставить черные свечи и на какой странице открыть книгу по некромантии.
Хм! Кажется, идиот даже не представляет, зачем он тут, хотя Гер тоже представить не мог – не вязались его воспоминания с этой сценой. Оказия готовилась к эксперименту вяло и словно бы нехотя, неторопливо выводила знаки на полу и еще более медленно руны. Время от времени она бросала почти безразличный взгляд то на скалящегося подопытного, пытающегося ей подмигнуть, то на широко распахнутые двери лабораторной. Причем на Дельгато она смотрела с едва уловимым презрением, а на входные двери – с затаенной надеждой. Сомневается или кого-то ждет?
И, словно бы прочитав его мысли, имперский смертник полюбопытствовал:
– Ты кого-то ждешь, малышка? – И столько тошнотворной сладости в голосе и взоре, что Дао-дво чуть было не рванулся к нему, срывая с себя оборот. Но теневая вовремя остановила, дернув многоликого за хвост.
– Стой, хозь-зяин! Давай послушаем.
И он остановился, с удивлением отмечая свое натужное дыхание и лапы, сжатые в кулаки. Таррах, а ведь чуть не ринулся убивать этого мерзавца! Головой тряхнул и опять затаился в притолоке двери. Действительно, к чему спешить?
– Никого, кроме тебя, – отозвалась некромантка небрежно и спросила со вздохом о том, о чем спрашивала явно не раз: – Ты перевоплощаться будешь или нет?
– В лемура? Конечно! Если ты по нему так скучаешь, я готов… – И, сально оглядывая девчонку с головы до ног, имперец вопросил: – Но что я получу взамен?
– И что ты хочешь?
– Поцелуй, ночь… быть может, короткий рассказ о тебе, твоем женихе… Информацию о том, куда он так часто с тобой пропадает.
Дао-дво напрягся, теневая затаила дыхание и сжала кулачки, а Сумерька вновь отмахнулась от вопроса.
– Лучше спроси, чего ты не получишь… – Она выудила из кармана платья знакомый ошейник с артефактом Хао, медленно положила его на стол, затем рядом воткнула ритуальный нож, два клинка и изогнутую иголку для сшивания ран. Все как тогда, с одним условием, она их не заговорила, а значит… Все понарошку?
– А ты горячая, – хмыкнул будущий нежилец и подался вперед. – Плетку любишь?
На мгновение оказия скривилась, но быстро прекратила брезгливый оскал в улыбку:
– Даже не знаю. Меня столько раз обещали с ней познакомить… а все никак.
– Да уж, если так нарывается, время найти необходимо, – мстительно произнес Гер.
– Врь-ряд ли, – хмыкнула лопоухая, но своего замечания пояснять не стала, целиком сосредоточившись на происходящем в лаборатории. А там Дельгато Грагги расплылся в предвкушающей улыбке, девчонка же замерла с удивлением, вглядываясь в свой браслет кадета.
– Милостивый боже, времени уже нет! – прошептала она.
– А хочешь, я… – надеждой вспыхнул Дельгато.
– Да! Хочу! – неожиданно громко и преувеличенно радостно воскликнула сероглазая актриса. – Очень хочу, чтобы ты перевоплотился в лемура. Немедля!
– И ты не желаешь закрыть двери? – с интимными нотками вопросил капитан имперских смертников и поднялся из кресла, чтобы шагнуть ближе к стремительно краснеющей Сумерьке. – Нас могут увидеть.
– А если я именно этого и жела-а-а-аю? – попыталась она ответить нахально и дрогнула, едва многоликий взял ее за руку. Хотела было отступить, но осталась на месте, с предвкушением глядя на вход, и, беззвучно отсчитывая секунды, произносит: – Один, два, три…
– А больше ты ничего не хочешь? – Имперец погладил ее пальчики поверх перчатки и наклонился поцеловать кисть.
– …десять, одиннадцать, двенадцать…
Гер уже начинал понимать, к чему оказия устроила этот фарс, расслабленно облокотился о притолоку и весело хохотнул, не обращая внимания на ничего не понимающую и оттого паникующую куку.
– Это что? Это что сейчас Дельгато… и ты не вмешаешьсь-ся? – лепетала нежить.
– Еще чуть-чуть подожду.
– Чего ждать? Хозь-зяин, не будь хозь-зявой, он же ее сейчас того…
– Чего того?
– Соблазнит! – воскликнула лопоухая слишком громко. Хлестким движением метаморф закрыл рот теневой хвостом, усмехнулся на ее придушенный вскрик.
– Пусть только решится – и расстанется с жизнью, – «а затем с головой», – добавил разведчик про себя, с тайным злорадством наблюдая за тем, как на тридцатой секунде Намина начинает паниковать и прикусывать губу. А все потому, что имперский смертник не остановился на одном коротком поцелуе в кисть и пунктирной линей успел подняться к ее плечу. А еще потому, что он, Дао-дво, так и не вломился в двери и не спас несчастную от сластолюбца.
«Время вышло», – неожиданно громко объявил браслет девчонки, и любвеобильный Дельгато застыл перед некроманткой, так и не добравшись до ее губ.
– Все-таки не выдержала и сама остановила, – усмехнулся Гер, обращаясь к возмущенной теневой. – Видишь. Ничего страшного не произошло.
Мелочь была не согласна, но произнести так ничего и не смогла, в отличие от раздосадованной Сумерьки.
– Проклятье! – воскликнула сероглазая в сердцах и рванулась из рук наглеца. С остервенением вытерла шею и щеку, к которым имперец успел присосаться, двинула стул и возмутилась: – И где эта многоликая сволочь?! Ирод, свинья, рыжий, да чтоб тебя!..
– Я здесь. – Дао-дво спрыгнул вниз и, обернувшись человеком, выпрямился во весь рост и улыбнулся тому, что его появление мгновенно набрало на браслете десятикратное «пик-пик-пик…».
* * *
О том, что день предстоит тяжелый, я знала, но не предполагала, насколько он будет плох. Всю ночь думала, как вызвать ревность рыжего, к утру поняла, что не представляю, чем могла бы его задеть. Любить он меня не любит, желать не желает и вряд ли когда-либо покусится на утрированное отсутствие груди. В нем проскальзывало что-то от собственника, не терпящего посторонних на своей территории, но в моем случае это чувство было наносным. А потому, не нарушая пакта о НЕраздражении, я могу лишь разыграть Дао-дво. Идея с экспериментом пришла неожиданно, затмив воспоминания о том, что Гер провел колоссальную работу по моей защите. Именно поэтому от моих просьб о «помощи» шарахались все смертники от мала до велика, а полуоборотень, принесший обед в комнату, сбежал через окно.
– Стой! Зараза… – завопила я вслед беглецу и чуть не получила створкой по лбу. Вернее, получила бы, не придержи ее сверху некто с широкой улыбкой.
Метаморф, крупный, сильный, темноволосый, он сидел на крыше домика и внимательно на меня смотрел. Внимательно и без опаски, свойственной всем местным. Это было приятно и обнадеживающе. А дальше слово за слово, и индивид с лучезарным оскалом и смутно знакомым голосом храбро согласился помочь.
– Я Дел, – представился он.
– Намина. – Скромно потупившись, я пригласила его забраться в комнату.
– Прославленная Сумерька? Очень рад наконец-то встретиться. – Многоликий оказался не промах, в спальню влез и с удобством расположился в кресле, прямо напротив подноса с обедом. – Так вам потребовалась помощь с этим? – Взгляд на крышку, скрывающую еду, и многообещающее: – Я могу.
Он и помог, виртуозно расправляясь с блюдами, уходя от прямых вопросов и все чаще уточняя у меня, почему все в городке сбегают от такой милой чело… девушки. Надо ли удивляться, что, намекнув о некоем эксперименте, я тут же нашла охотного помощника и головную боль в одном лице. Дел не стеснялся задавать личные вопросы и постоянно шутил. Не будь я под действием тройной дозы успокоительного, выпитого ради спокойствия Гера, давно бы умерла от смеха или дала многоликому в нос. А так я вяло отмахивалась от настырных расспросов, пространно отвечала на уточнения об эксперименте и, подавляя сонливую инертность, все чаще смотрела на дверь подземной лаборатории, где мы расположились.
