За разговором я расправляюсь с мясом на своей тарелке. Вкусно.
– Да ничего я не знаю, дитя Света. Я просто старый усталый путник, который ищет правильный путь. Единственный мой совет – ищи. Не поддавайся соблазну простых решений, наверняка они где-то ошибочны.
– Если я вас как-нибудь приглашу посидеть со мной за бокалом вина и поговорить – вы придете?
– Обещаю. Тебе пора, дитя Света?
– Да, служитель. И… вы сейчас идете в Риолон?
– Да.
Несколько минут я молчу.
А если… Иннис хотя бы получит от меня весточку… Нет! Нельзя.
Умер – так умер, ушел – так ушел.
– Нет. Ничего не надо.
– Ты уверен?
– Нет.
– Что ж, я не буду настаивать. Но помни, что дороги рано или поздно замыкаются в кольцо. И то, от чего ты ушел, может встретить тебя за поворотом.
Я невольно расплываюсь в широкой улыбке.
Если бы…
Я сильно подозреваю, что Иннис меня встретит тяжелой палкой…
Ладно.
Я прощаюсь, расплачиваюсь и выхожу за порог. Теперь Ак-Квир – и столица Раденора.
Мой дом.
Мое королевство.
Алетар Раденор, ты сделал хороший выбор для своих потомков, связав себя с этой землей. Можно найти и потерять любовь, можно порвать свою душу на части, но вот это…
Твой дом, люди, которые от тебя зависят… Пока у тебя есть кто-то за спиной – ты жив.
Я жив.
Ак-Квир отзывается почти сразу. Сидит по-собачьи у дороги, свесив набок уродливую голову.
– Куда теперь, некромант?
– Домой. Хотя… пока не ко мне домой. Поместье Моринаров. Знаешь?
– Ты знаешь. Этого достаточно.
И демон срывается с места. Только пыль взвилась и исчезла под лучами солнца.
* * *
В столице Раденора, Алетаре, тоже было шумно и весело. Очень шумно и очень весело. Народ перешептывался по углам и готовился к бунту, а в королевском дворце веселились.
Кто-то еще пировал, а ее величество уже встала и сейчас приводила себя в порядок. В спальне, кроме королевы и доверенных служанок, присутствовал и Анри Ланье.
Фаворит, возлюбленный, просто пока еще не любовник. Но это – по понятным причинам. Принцесса должна выходить замуж девственницей – и Дариола ею и вышла. Королева Раденора должна иметь ребенка от короля – и он был. Маги жизни следили за плодом, клялись, что все хорошо, что он развивается нормально, что это мальчик и родится он буквально через три месяца. Может, даже меньше, плод развивается очень быстро, крупный и здоровый.
Так что можно чуть подождать и после родов получить наконец свое в постели. А пока просто быть рядом, наслаждаться взглядами, словами, прикосновениями, самим ощущением близости – это ведь тоже немало. Вот как сейчас.
Даже спать в одной постели…
Увы, с последним были проблемы. Дариола спала бы, да вот беда – ребенок словно с ума сходил, начиная играть ее внутренностями в мяч. Промучившись пару часов, королева выругала последними словами беспомощных магов жизни – и с тех пор Анри спал в соседней комнате. Но с утра приходил к ней, будил, ласково целуя, приносил свежие цветы из сада…
– Милый…
Дариола посмотрела влюбленными глазами на своего менестреля. Какой же он потрясающий – не чета этому самонадеянному мальчишке, Алексу. Умный, красивый, а какой у него голос… Впрочем, тут все влюбленные женщины одинаковы. И эпитеты у них одинаковые, и даже степень одурения примерно совпадает. Розовые очки – они отлично налазят и плохо снимаются. Иногда с такими ошметьями кожи и самомнения, что от головы ничего не остается.
– Ты сегодня просто очаровательна, дорогая.
Анри тоже был великолепен. В голубых шелках, красиво оттеняющих золотые волосы и ясные глаза, подчеркивающих мужественную фигуру…
– Благодарю вас, мой рыцарь. Анри, ничего не известно?
– О короле?
– Ну да…
– Пока ничего. И Приближенный где-то задержался…
– Да, он ведь обещал быть к завтраку…
Дариола не пропускала ни одной трапезы. Ей это нравилось.
Нравились подобострастные взгляды, нравилась зависть в глазах дам, нравились улыбки кавалеров… а почему бы нет?
Она – принцесса, она с рождения имеет право на всю эту роскошь и величие. И почему она не должна получать от этого удовольствие?
Нельзя сказать, что она потрясающе красива, но корона сделает бриллиант даже из придорожного камня, вспомнить только Абигейль…
Да, Абигейль.
Дариола невольно поморщилась. По договору бывшую королеву пришлось вызвать из монастыря, и сейчас она ехала в столицу. А когда приедет…
Надо полагать, она начнет диктовать свои желания… что ж.
Королева может быть только одна. И это – Дариола Элианол. А Абигейль, если будет умна, получит статус вдовствующей королевы, королевы-матери – и не более того. А если не будет…
Что ж.
Даже если ее нельзя убрать в монастырь, всегда есть кинжалы и яды. Совесть Дариолу не мучила. Это в первый раз тяжело соглашаться на убийство, а потом такой способ решения проблем становится привычным. Некоторые даже удовольствие получают.
В дверь спальни постучали.
– Кто?!!
Анри недовольно поглядел на дверь, в которую просунулась испуганная мордочка фрейлины.
– Ваше величество, к вам начальник стражи!
– Анри?
– Дорогая, я пока над ним не властен, ты должна его принять.
– Я – королева, а потому никому ничего не должна. Но… сейчас я выйду.
Анри галантно предложил руку своей королеве, Дариола приняла предложение и, опираясь на его локоть, выплыла в гостиную.
Где и ждал начальник дворцовой стражи. Из старых, назначенный еще Алексом. И убрать бы его, да вот беда, другому гвардия подчиняться не будет. Муженек, чтоб ему на том свете икалось, за эти пару лет активно почистил двор.
Разогнал всех, кто составлял хоть какое-то общество, а остальным навязал кучу обязанностей. Вычистил гвардию и набрал в нее кучу безродных негодяев. Но безродные-то они безродные, а оружием владели так, что задевать их аристократы опасались. И преданы были Алексу.
Сейчас бы они восстали, но их сдерживало наличие ребенка. Все-таки кровь короля, кровь Раденоров… Дарий говорил, что их придется убирать постепенно, но это процесс долгий. Очень долгий.
– В чем дело? – капризно осведомляется королева. – Почему вы меня беспокоите еще до завтрака?
– Ваше величество, в столице беда.
– Неужели?
Дариола напрягается. Что же случилось?
Бунт?
Война?
Теварр?
– Ваше величество, Приближенный не приедет.
– Почему?! – Королева изволит гневаться. Даже ножкой топает изящно.
– Он умер.
Дариола бледнеет. Опирается о стену.
– Что?!
– Как это может быть?! – рычит Анри. Пытается зарычать, но выходит неубедительно. Примерно как у мыши, возомнившей себя львом.
– Съеден крысами.
Королева покачнулась и без всякого изящества свалилась в обморок.
Вот уж кого, но крыс Дариола боялась всегда. Крыс, мышей – они же такие противные! Просто омерзительные! Гадкие и гнусные!
Фу!
Когда ее величество приводят в чувство жжеными перьями, начальник стражи продолжает рассказ. Сегодня, обеспокоившись тем, что дворцовый служитель не показывался из Храма – а это было ему несвойственно, – начальник стражи вознамерился сам его навестить. И обнаружил чистенький скелетик на полу. Определив по клочкам рясы принадлежность скелета, а по многочисленным следам крысиных зубов, крысиному же помету, следам лапок и прочим уликам, что произошло, он решил сообщить в Храм.
И – увы.
Главный Храм был чист и пуст. Скелеты за людей просто не считались. Крысы постарались от души, на совесть. Сейчас дворцовая стража усиленно патрулирует дворец, несколько человек из прислуги отправлены в город, в Храмы – узнать, везде ли такая… э-э-э… сложная ситуация?
Сколько было сожрано – неизвестно. Уцелел ли кто – тоже. Даже если и выжил, во дворец он точно не явился.
Дариолу начинает трясти. Анри обнимает ее за плечи на глазах у всех, справедливо рассудив, что в такой момент не до церемоний.
– Что делать прикажете, ваше величество?
Что могла сказать Дариола? Да ничего! Не знала она, что делают в таких ситуациях! Это ж не цвет платья подбирать и не веером играть! Это – сложно, страшно и вообще… такие вопросы должны решать мужчины!
Анри понимает, что толку от королевы не дождешься, и вмешивается сам.
– Капитан, организуйте патрулирование дворца. Свяжитесь с городской стражей. Узнайте, кто из храмовников выжил, найдите их и доставьте во дворец, пусть расскажут о происшедшем. Да прикажите стражникам успокаивать народ.
Капитан смотрит на королеву.
– Ваше величество?
– Действуйте! – взвизгивает Дариола.
– Слушаюсь.
Капитан вышел из комнаты. Да, что-то неладное происходит, как короля не стало.
А не стало ли?
