Одно дело – знать об умениях коллег, другое – видеть, как они применяются на друзьях. И пусть эта рыжеволосая девчонка им не друг, но она и не чужая, не незнакомый человек с улицы и не преступница. Единственный ее прокол – безответная любовь, которая уже через несколько дней вытащит из ее сознания остатки жизненных сил. Да уж, виновна – заходи в грузовик, вставай на колени и наклони голову так, чтобы кузов после выстрела не пришлось отмывать от мозгов…
Бред какой-то.
Неизвестно, сколько еще времени Халк бы потратил на обдумывание сложившейся ситуации, если бы не голос Шерин, прошептавший: «Смотри, Меган несет подарок…»
Размышления тут же прервались; Конрад моментально переключил внимание на присутствующих и за несколько секунд оценил ситуацию: гости притихли, ждут, Меган волнуется – на лице написаны робость и гордость, значит, подарок хороший, в этом она уверена. Не уверена лишь в том, примет ли его Дэлл…
Халк перевел взгляд на Одриарда и сжал челюсти: вновь этот закрытый взгляд и напускной равнодушный вид. Ведь он сейчас всё испортит и ускорит визит Баала, мать его…
Тем временем Меган приблизилась к имениннику – опасный момент, критически важный момент! – и протянула ему коробку, завернутую в подарочную бумагу. Руки Дэлла остались на месте, не протянулись навстречу.
Вот черт бы тебя подрал…
Халк едва не крикнул, чтобы тот взял коробку, но в последний момент сдержался. Слава Создателю, в этот момент Дэлл прозрел – то ли сам осознал, что ведет себя неподобающим образом, то ли обратил внимание на повисшую в комнате тишину, – протянул руку и с легким вежливым кивком принял подарок.
Конрад мысленно зааплодировал. Но не успел он выдохнуть с облегчением, как увидел, что Дэлл собирается отложить врученное без просмотра – тот уже повернулся, чтобы отставить коробку в угол (а ведь до этого все подарки разворачивались публично), – и вновь едва не застонал.
Ситуацию, опередив Халка всего на долю секунды, спасла Бернарда, выкрикнув: «Эй, Дэлл! А нам показать? Ну-ка хвались, что там?» Присутствующие дружно заворчали в поддержку: мол, ага, чего убираешь? При нас разворачивай!
Меган, бледная как тень, быстро стрельнула глазами туда, где стояла Бернарда, – та едва заметно отсалютовала в ответ бокалом с шампанским. Халк моментально почувствовал связывающую этих двоих нить понимания и какой-то тайны. Хм, интересно…
Зашуршала бумага – все с любопытством уставились на открывшийся их взглядам лакированный деревянный ящик.
– Открывай! – нетерпеливо пробасил Эльконто. – Я тоже хочу посмотреть.
Пальцы Шерин взволнованно сжали локоть, Халк накрыл их своей ладонью.
Щелчок открываемого замка; крышка откинулась – Дэлл замер. Его зрачки удивленно расширились (Конрад мог голову дать на отсечение, что тот совершенно не ожидал увидеть то, что находилось внутри), а руки застыли в сантиметре от коробки.
– Что там?
Самым любопытным оказался Дэйн: не выдержав, первым шагнул навстречу, а приблизившись к подарку, выдал одно-единственное слово, которое употреблял только в исключительных случаях:
– Херассе!
– Что? Что там такое?!
– Вот бы мне так повезло!
Остальные тут же облепили Дэлла со всех сторон.
– Ох ты!
– Глазам не верю! Двуручный «Брандт»!
При этих словах спокойный обычно Рен Декстер, до того неторопливо доедавший кусок бутерброда с икрой, отбросил хлеб в сторону и сорвался с места. Халк едва не хрюкнул от смеха.
Молодец, девчонка! Вот так подарок ты нашла – не в бровь, а в глаз…
– Эксклюзивная модель! Блин… Существует в единственном экземпляре…
– Где она ее достала? – жалобно проныл Дэйн. – А мне такую?
– «Брандт»? – Декстер нагло оттеснил потерявшего дар речи Дэлла в сторону. – Ёпрст, точно «Брандт»… дай хоть в руках подержать.
– Эй, мужики! Может, в сад? Постреляем…
Снайпер смотрел на уникальные стволы с таким вожделением, с каким не смотрел ни на одну женщину.
Кому что – голому баня…
Халк отвернулся от сгрудившейся вокруг Дэлла толпы и отыскал глазами Меган. Та стояла в дальнем углу; в глазах ее читалось невыразимое облегчение, а шампанское в бокале подпрыгивало – так сильно дрожали сжимающие его пальцы.
* * *
Посуду я мыла в одиночку.
Время за полночь. Гости еще не разошлись по домам, но разбрелись кто куда: часть играла на третьем этаже в бильярд, часть расположилась с сигарами и виски за столом на террасе, часть галдела в гостиной – там установили новый плазменный телевизор с частичным голографическим эффектом. Должно быть, красиво.
К этому времени я не просто валилась с ног, а была готова рухнуть на пол за первой попавшейся шторой.
Дэлл выглядел довольным, и это всё, что имело значение. Его день рождения удался. Пусть отрывается сколько захочет, гоняет кием шары с нарисованными физиономиями и веселится с друзьями.
Я потерла подбородок о плечо и снова погрузила руки в мыльную воду; загрохотали друг о друга тарелки.
Часом ранее я нашла и поблагодарила Бернарду; кто знает, как бы всё повернулось, если бы не она. А так полюбовались пистолетами все вместе, повздыхали, повосхищались имениннику на радость, даже опробовали на улице. Крайне удачно всё вышло – дважды спасибо ей за помощь.
Осталось вымести и вычистить бардак…
Кольцо Дэлла лежало рядом с раковиной – от мыльной воды оно сделалось скользким и начало спадать. Я изредка поглядывала на него, как на собственные остриженные волосы или выпавший зуб, – вроде твое и уже не твое. Уже чужое.
Сил не хватало даже на грусть – слишком велика была усталость, – и росло стойкое убеждение, что моя миссия закончена. Нужно просто продержаться еще час-два, может, день, и всё.
Через сорок минут чистые стаканы и тарелки выстроились в ряд, я вытерла руки, надела кольцо и отправилась искать спальню, куда менее всего доносился смачный мужской хохот. Как только таковая была найдена, я заперла дверь, скинула одежду и рухнула на кровать.
Боже мой… Всё. Спать.
* * *
Проснулась я оттого, что хотела в туалет. В доме тихо, за окном темно.
Который час, определить не удалось – в незнакомой спальне не нашлось часов. Чтобы не надевать вечерний наряд, я отыскала в шкафу первый попавшийся халат, натянула его и выскользнула в коридор. Шатаясь, добрела до нужного помещения, справила нужду и пошла назад, на ходу раздумывая, доспать на втором этаже, на кровати, или же вернуться на третий, к ставшему привычным матрасу на полу.
В гостиной, где накануне установили новую плазму, горел свет. Я автоматически завернула туда, щелкнула выключателем и уже собиралась выйти, когда вдруг услышала голос:
– Ну вот… Один, да теперь еще и в темноте.
– Ой!
Свет моментально зажегся вновь.
– Не надо, ты права, в темноте лучше.
– Что… выключить?
– Да.
Я погасила свет и замялась на пороге.
– Извини, я не думала, что ты здесь…
Дэлл сидел на диване перед неработающим телевизором. Ничего не пил, не ел, просто сидел. Наверное, лучше уйти, не мешать, пусть подумает, о чем ему хочется.
– Спокойной ночи тебе. Только не сиди долго, а то уснешь здесь, шея устанет.
Он промолчал. Затем голова качнулась в мою сторону.
– Посиди со мной, Мег.
Мое дыхание замерло.
Как же давно он не называл меня Мег… Как же давно.
Не веря собственным ушам, я какое-то время стояла у порога, затем решилась – осторожно обогнула диван и присела на край.
Гостиная вновь погрузилась в тишину.
Невозможно было судить наверняка, но мне показалось, что Дэлл пьян – не просто под хмельком, а именно пьян. Может, поэтому он хотел избежать одиночества. Говорят, пьяному в тягость быть одному… Мне так и не довелось это проверить на собственном опыте: обычно я засыпала раньше, чем доходила «до ручки».
Какое-то время мы молчали; чтобы не мерзли босые ступни, я осторожно забралась на диван с ногами и откинулась на спинку. Короткий сон не прогнал усталость, скорее, усилил ее. Виски пульсировали слабой болью, глаза закрывались.
Хочет посидеть? Что ж, посидим… почему нет. Ночь длинная, выспаться успею.
В воздухе плавал невидимый отголосок грусти – его или моей? Не разобрать. Слишком много всего мы оставили позади себя.
Чернел перед глазами темный экран новомодной плазменной панели.
– Где ты достала их?
В прозвучавшем вопросе слышалось неподдельное любопытство; мне не нужно было объяснять, о чем шла речь.
– Купила.
– Но как? Я несколько раз пытался это сделать, предлагал баснословные деньги.
Я улыбнулась в темноту. Кто бы и мне объяснил, почему Рихарт продал их. Ведь не только из-за Перехода.
– Не важно. Важно то, что они тебя порадовали.
– Очень. – Это слово прозвучало так мягко, что пальцы на моих ногах непроизвольно поджались. – Спасибо тебе.
– Пожалуйста, – ответила я просто и не стала больше ничего добавлять, смакуя возникшее в душе тепло, такое редкое и такое ценное.
