Он приблизил свое лицо к моему и посмотрел прямо в глаза, а в голосе прозвучала насмешка.
— То как ты чувствуешь, это десерт. Сладкое. Безнадежная любовь, отчаяние, страх… Мало, кто способен ощущать так сильно. И да. Я получаю от такой трапезы массу удовольствия. Знаешь, иногда что-то надо смаковать медленно и долго, по одному глотку.
Прекрасно, эта тварь легко читает меня, как раскрытую книгу. Я даже себе не могу признаться в чем-то, а он это уже ест. Жутковато как-то. И он осклабился еще шире.
— Но эта мысль должна тебя радовать, девочка, это значит, что я хочу, чтобы ты как можно дольше оставалась в живых, понимаешь?
Я кивнула, не зная, что тут еще можно сказать.
— А теперь все. Иди спать, иначе завтра вообще встать не сможешь.
— Не поможешь перевязать руку?
— Я не лекарь.
Демон, что от него ожидать?
— Спокойной ночи, сотник, — попрощалась я, закрывая дверь комнаты и приваливаясь к ней спиной. А потом сползла на пол, села на коврик и закрыла лицо ладонями. Немного через-чур это все, правда? Я чувствовала, что он стоит за дверью. А потом услышала удаляющиеся шаги. Нужно было собраться и прочитать, что же такое прислал Сур. И сменить повязку. Так, встряхнуться и вставать. Вот так. Помаленьку, держась за стену. Главное, дойти до кровати. Подходящая полоса чистой ткани обнаружилась в тумбочке, думаю, ее положил туда Дэвлин. Флакон спирта обнаружился там же.
Я, матерясь сквозь зубы, перемотала руку заново, легла в постель и зубами распечатала конверт. В качестве моральной поддержки ко мне на кровать запрыгнул Кот. Он осторожно понюхал испачканный рукав халата, фыркнул, и нагло улегся рядом со мной на подушку.
— Да, животина, — пробормотала я, — спасибо. Мне уютно, когда ты мурлыкаешь. Успокаивает, знаешь ли.
Здоровой рукой я вытряхнула из конверта несколько бумаг. На первом листе был план города Стоха, насколько я помню, одного из крупнейших в Сэндисе. Что там у нас было? Какие-то разборки? Или тоже уже гражданская война, как в Аскоте? На плане были отметки: трактир «Толстяк» и какое-то здание на окраине. Цифры «1» и «2».
На втором листе была легенда — хозяин трактира, некто Толстый Тубо, был агентом Дарсула, однако долго не выходил на связь. У него можно было остановиться и узнать подробности того, что там происходит. Подробности нужно было сообщить Суру, ибо долгое молчание агентов напрягало армейскую нежить. Кроме того, в подвале дома с цифрой «2» был старый черный вход в одну законсервированную имперскую лабораторию. Ее необходимо было осмотреть, вытащить документы, если они там остались, остальное сжечь, чтобы не попало в нехорошие руки или лапы.
На третьем листе был старый, нарисованный от руки план лаборатории с приписанными также вручную кодами доступа к дверям.
На четвертом написана сумма. Пять тысяч золотом. Я хмыкнула. Десятая часть того, что дали мне в Академии? За одну поездку? Занятно.
Еще в конверте был замысловатый ключ от этого самого подвала.
— Какие еще документы? — зевая, думала я. — И какая лаборатория? А вдруг там какой-нибудь дикий магический фон? Или упыри бродят стаями? А возможно, туда уже просто не попасть, прошла же тысяча лет. Интересно, а можно было как-то отболтаться от лича без того, чтобы представляться наемниками? Наверное, нет, иначе Эрик бы так и сделал. Или нет? И он втравливает меня во все это нарочно? Нет, это бред и паранойя.
Одно радует, если в Сэндисе неразбериха, на нас никто не обратит внимания.
Сумма тоже была неплоха. У меня, конечно мифрилл и все такое, но понимание, что можешь заработать подобную сумму — приятная штука.
Теперь нужно было спать и восстанавливать силы. Я сложила бумаги и ключ аккуратно обратно в конверт, а его убрала в тумбочку, чтобы не нашла Аделаида. Она, конечно, последнее время уже ко всему привыкла, но… не стоит.
Я погасила свет и свернулась в клубок под одеялом, стараясь не тревожить руку еще больше, а Кот свернулся в клубок и прижался к моему животу. М-да. Любого из этих событий хватило бы в другое время на то, чтобы вогнать меня в ступор надолго, но не на такой скорости. Древние боги, новое лицо, нежданное богатство, способность к геомантии, пьющий мою кровь вампир, разборка со Стаффом и Леонардом, трупы, пуля в руке, задание от Сура и сосед-демон.
Демон. Ну а что? Пусть будет демон. Зло же! — скажут девять из десяти моих столичных приятелей. А по мне, так чушь это все. Ловушка дуализма, в которую с рождения попадает мозг человека: хороший — плохой, светлый — темный, ангелы — демоны. А мир куда более сложный и многогранный, в нем такого искусственного понятия просто не существует. Когда мы даем чему-то имя — например, говорим, это же разврат! или демоны, это — зло! — мы переносимся в область субъективных предубеждений. Я тоже даю имена, но при этом прекрасно осознаю, что они всего лишь проявление моего отношения к называемому предмету или явлению. И не становлюсь рабом этих имен.
Но домашний демон. Да уж.
— Твою мать, что это было? — спрашиваю я себя последнее время в конце, практически, каждого дня. Ну, по крайней мере, каждый раз, когда я засыпаю одна и нахожу время подумать о сути бытия. Или просто порефлексировать на какую-нибудь тему.
Но конкретно сегодня я же молодец? В целом? Молодец! Я этот день пережила вполне успешно. И завтра я принципиально ничего не буду делать. Буду долго и лениво просыпаться, долго плескаться в ванне, долго пить кофе и читать за завтраком в саду какую-нибудь развлекательную книжку. У меня уже так давно не было возможности растягивать те самые маленькие удовольствия, из которых и состоит наша жизнь.
Лежать в саду на скамейке и читать. Или вообще, не вылезать из постели, просто распахнуть настежь окна, чтобы ветер приносил запах моря. Ну, может, выползу на пляж, в не самое жаркое время суток. А что? Имею право, я раненая. Или вот, возможно, завтра я буду ужасаться, биться головой о стенку или что там еще полагается делать от шока? А сегодня спать с ощущением, что я все-таки — молодец!
Солнечные лучи коварно вползли в комнату еще до девяти утра, разбудив меня. Я открыла глаза, и первым делом по новоприобретенной привычке уставилась в потолок. Знакомый ли? Нет, все в порядке, проснулась там же, где уснула в собственной постели и ради разнообразия — одна. Кот уже куда-то убрел. На пододеяльнике остались несколько рыжих волосков и пара бурых пятен. Кажется, проблем Аделаиде я доставляю многовато со стиркой.
Кстати, чувствовала я себя далеко не так отвратительно, как опасалась вчера. Жара не было, рука ужасно зудела, а значит — заживала. Рана практически затянулась благодаря Наргину. Подавленности не было. Шока от всего, произошедшего вчера — тоже. Даже из-за четырех убитых. Или я крепче, чем мне казалось? Или сама мысль о том, что они могли убить Дэвлина, перечеркивала любые попытки жалости проникнуть в мою голову.
У меня было хорошее настроение. Мне хотелось петь. Не вызывая Аделаиду, я заглянула в гардероб — вчерашние обновки уже были развешаны, а старые платья убраны в чехлы в самом углу. Я взяла мужскую рубаху, и мужские же штаны, купленные вчера, закатала штанины до колен и обула сандалии на тонких ремешках. По столичным меркам выглядела я абсолютно неприлично. Кинжал Да Ки Не уже привычно прицепила на шею и вместе с орочьим амулетом спрятала под рубаху. В ухо воткнула колокольчик, надо его переделать в серьгу что ли, а один из набитых золотом кошелей сунула в карман, мало ли, куда меня понесет? Насвистывая, спустилась по деревянной лестнице и попросила встретившегося мне по дороге Берри накрывать стол в саду. На этот раз его камзол был темно-зеленым, с красным шнуром по обшлагам.
— Да, мэтресса, — кивнул он, и мне захотелось чем-то его порадовать, поделиться настроением, так сказать.
— Бэрри, знаете, у меня сегодня небольшой праздник, — я покрутила пальцами вокруг собственного лица, — и мне хотелось бы как-то это отметить, понимаете меня?
На лице не дрогнул ни один мускул.
— Да, мэтресса, чем могу вам служить?
— Бэрри, пойдемте со мной.
Мы вместе спустились в сад к столу, я высыпала из кошелька золото, отсчитала десять королевских золотых монет, каждая из которых достоинством была в десять стандартных золотых сольденов.
— Бэрри, раздайте по паре всем в доме, просто на «попить чаю», ладно?
— И Ричарду, мэтресса? — ни единый мускул не дрогнул на его лице.
— Да, и ему, конечно.
— Надобно ли объявить повод?
Я широко улыбнулась ему.
— В честь открытия тренировочного лагеря.
— Да, мэтресса, благодарю вас, вы весьма щедры, — мой дворецкий ловко сгреб монеты, поклонился и вернулся в дом.
Я плюхнулась в плетеное кресло, дожидаясь завтрак. На плетеном столике стояли тонкие фарфоровые тарелки, чашки из того же набора, чайник с чаем и узкий высокий кофейник. Серебряные приборы блестели в лучах утреннего солнца, проглядывающего сквозь листву яблони. Матушка Марта, любопытная, как все женщины, вышла сама, посмотреть при нормальном освещении, на кого я стала похожа и тоже осталась довольна моим внешним видом. Кроме того, она принесла еще две миски с какой-то мясной кашей и поставила их поближе к кустам. Я не успела удивиться, как из кустов показалась наглая рыжая усатая морда. Кот! Где же он пропадал все утро? А следом за ним из того же куста вышла вторая усатая рыжая морда, тоже наглая, но длинная и хитрая. Лиса! Ну, надо же, он что себе тут подружку завел? Надеюсь, ты в этом плане удачливее меня. Животины покосились на меня и начали поглощать пищу.
