Она знала, куда идти. Наташа сделала пару шагов и едва не упала. После перемещения между мирами ее основательно пошатывало. Девушка призвала Темный Гламор, и ее тело окуталось черной туманной дымкой. Наташа поднялась в воздух, напугав случайных прохожих, и, паря в полуметре над землей, устремилась в сторону своего района. Черное платье окуталось клубами тьмы, которые превратились в длинную меховую накидку. Одно из чудесных преимуществ обладания Темным Гламором. Наташа не чувствовала холода – вообще ничего. Она неслась мимо перевернутых автомобилей и горящих киосков, мимо рыщущих в переулках зоргов и спасающихся от них людей. Ей не было до них дела.
Дом оказался недалеко, рукой подать. Вот и знакомые обшарпанные пятиэтажки, мрачный район с узкими улочками и замусоренными дворами. Повсюду лежал снег, но он не мог скрыть окружающую серость и уныние. После роскошных дворцов Зерцалии родной район выглядел трущобой.
Наташа опустилась на землю и подошла к дому. Дверь подъезда распахнулась, и навстречу девушке почти выпала странная фигура. Домофон давно не работал, коммутаторное устройство сломали еще в прошлом году, и с тех пор никто не удосужился его починить. Пружина тоже была сломана, поэтому дверь просто грохнула о стену. Наташа придержала ее, не дав захлопнуться.
Фигура буркнула что-то нечленораздельное, и Наташа вдруг узнала в ней лучшую подругу матери. Вернее, ее постоянную собутыльницу, живущую в соседнем дворе. Распространяя вокруг себя отвратительный запах алкоголя, пошатываясь и скользя стоптанными валенками по ледяной корке тротуара, фигура заковыляла прочь. Она куталась в ветхое пальто, из-под которого виднелся подол золотистого платья.
Наташа замерла. Она узнала одно из своих платьев, тех, что были куплены на деньги графини Шадурской. Когда-то Наташа так берегла их, а теперь в них ходили собутыльницы матери. Дорогая ткань из элитного бутика превратилась в мятую тряпку, покрытую грязными пятнами.
Девушку обдало волной холодного гнева. Это могло означать лишь одно – мать раздает ее гардероб. Либо подружки Татьяны сами воруют Наташины вещи, пользуясь ее отсутствием. Девушка вошла в подъезд, замирая от нехорошего предчувствия.
Дверь в квартиру Назаровых была распахнута настежь. Изнутри шла такая вонь, что слезились глаза. Наташа тут же вспомнила о своей аллергии, про которую успела позабыть в том мире. Похоже, мать вообще не выносила мусорное ведро, и отходы гнили прямо в квартире. А ведь раньше Наташа сама следила за порядком, и в доме царила идеальная чистота…
Первое, что она увидела, – открытую дверь в комнату Игоря. Брат всегда запирал свою комнату, чтобы мать ничего не утащила или не отдала дружкам. Но теперь замок был выбит, а саму дверь покрывали многочисленные трещины. Девушка заглянула в помещение. Кровать Игоря была в беспорядке – грязные простыни скомканы, одеяло покрыто пеплом от сигарет. Подушка валялась на полу в углу. Шкаф стоял открытым, внутри было совершенно пусто, даже вешалки исчезли. Музыкальный центр брата тоже пропал, как и его старенький компьютер.
Наташа сглотнула подступающий к горлу ком и на негнущихся ногах двинулась в свою комнату. Здесь дела обстояли еще хуже. На ее кровати спал какой-то незнакомый мужчина в грязном спортивном костюме. Он даже не удосужился снять ботинки. Шкаф тоже стоял открытый и выпотрошенный. Вся ее одежда бесследно исчезла, только вешалки болтались. Книжная полка висела на одном гвозде, пустая. Шторы выглядели так, будто кто-то неоднократно вытирал ими грязные руки.
Наташа тихонько всхлипнула, не в силах больше сдерживаться. Вся ее прежняя жизнь уничтожена! Слезы сами покатились по щекам. Она жила в этой квартире, ныне превратившейся в ночлежку для местных алкоголиков! Пусть не всегда, но она была здесь счастлива. У нее был любящий брат, который беспокоился о ней и защищал ее от нападок пьяной матери. Были любимые вещи, которые она считала своими сокровищами. Где все это теперь? Игорь погиб, а все остальное…
У нее ничего больше не осталось!
С кухни послышался громкий смех и грохот бьющейся посуды. Наташа вытерла слезы и двинулась туда, морщась от ужасной вони. Подошвы ее туфель прилипали к грязному полу.
– А я ей и говорю: «Да вали ты отсюда!!!» – хрипло расхохоталась какая-то женщина.
– Ну ты даешь! – ответил незнакомый мужской голос. – Не ожидал от тебя такого!
Наташа вошла в кухню, и смех тут же стих. Она увидела бородатого типа с сальными волосами до плеч, рядом с ним сидела неопрятного вида старуха с темными мешками под глазами.
– Наташка?! – изумленно выдохнула она. Наташа остолбенела, узнав в этой опустившейся женщине свою мать. Как же изменилась Татьяна Назарова! Похоже, она беспробудно пила с того самого момента, как Наташа видела ее в последний раз. Слезы снова начали душить девушку. Стол и раковина ломились от грязных тарелок и стаканов, на полу валялись окурки и пустые пакеты из-под полуфабрикатов. Занавески с окна исчезли, – видимо, их тоже украли.
– Явилась! – всплеснула грязными руками мать. – И где же ты шлялась все это время, дрянь?! Я тут ночей не сплю, все переживаю! А они болтаются неизвестно где!
– Я вижу, как ты переживаешь, – всхлипнула Наташа.
– Видит она! Скажи спасибо, что папаши у тебя нет! Иначе выдрал бы как сидорову козу!
Бородач расхохотался. Наташа смотрела на мать с омерзением, не узнавая в этой противной тетке ту, с кем жила всю жизнь в этой самой квартире, ставшей теперь настоящим притоном.
– А шмотки какие! – воскликнула мать, разглядев бальное платье Наташи и ее меховую накидку. – Где это ты так принарядилась?!
– Их же продать можно! – оживился бородач. – Вот тебе и решение проблемы! А мы-то голову ломаем, где денег взять!
– И то верно! – кивнула Татьяна.
Она потянула на себя подол Наташиного платья.
– Скидывай тряпки! Только смотри, не испачкай! Не знаю, где ты их стащила, но там явно найдется еще!
– Нет, – твердо заявила Наташа.
– Что?! – заверещала Татьяна. Наташа увидела, что у нее нет передних зубов. – И так ты обращаешься с матерью?! Да я ночей не спала, пока вас обоих растила! Голодала, лишь бы вы сыты были! А ты… Кстати, где твой мерзавец-брат?! – вспомнила она про Игоря. – Я ему работу нашла, грузчиком на овощной базе! Пусть пашет, не все же мне вас тащить на своем горбу!
И тут Наташа не выдержала и разрыдалась во весь голос. За что ей это?! Их не было столько времени, а мать, похоже, даже не искала их. Все, что ей нужно, – деньги на спиртное! А на собственных детей ей плевать!
– Снимай платьице! – грубо сказал бородач. – Я даже знаю, кому его сбагрить! Нинка из четвертого дома такие тряпки любит, а она богатая! Если повезет, нам на две бутылки хватит!
– Это дело! – обрадовалась мать. – Снимай, кому сказала!!! Наташа закрыла ладонями лицо, по которому катились слезы.
– Хватит сопли распускать! – рявкнул бородач, вставая с колченогого стула. – Слышишь, что тебе мать говорит?!
Наташа почувствовала, как его жесткие, заскорузлые пальцы впиваются в ее руку. Бородач дернул ее на себя и хохотнул.
– А ничего у тебя девка, – сказал он Татьяне. – Красавица, не то что мамаша!
Внутри у Наташи словно что-то лопнуло. Ее боль переросла в дикую ярость, в груди заклокотал Темный Гламор. Она пришла сюда не для того, чтобы терпеть унижения от пьяной матери и ее дружков!
Наташа вскинула свободную руку, и бородач взмыл в воздух.
– Что за… – взревел он.
Его швырнуло назад, он выбил спиной оконную раму и с грохотом исчез в темноте. Пару секунд спустя снизу раздался звук упавшего тела. В кухню ворвался поток морозного воздуха.
– Что ты… сделала?! – ошарашенно спросила Татьяна. Наташа повернулась к ней, содрогаясь от ярости, и мать в ужасе отпрянула к грязной стене. Женщина взмыла в воздух и перевернулась вниз головой.
– Нет!!! – испуганно завизжала Татьяна, а ее уже несло дальше по коридору. Наташа сжала кулаки и с силой ударила мать о шкаф в прихожей. Татьяна рухнула на пол. Покосившийся шифоньер обрушился на нее сверху.
А Наташа издала дикий, истошный визг, переходящий в звериный вой, давая выход своей накопившейся ярости, и в квартире Назаровых прогремел мощный взрыв, который моментально вынес все окна на этаже и разрушил стены. Во дворе взвыли сигнализации машин, с веток деревьев взлетели в небо стаи испуганного воронья.
Наташа взмыла в воздух, замерев в полуметре от пола, затем развернулась и поплыла в сторону распахнутой двери.
– Никогда больше! – крикнула она. – Никогда!!!
Мутное зеркало в прихожей озарилось красным сиянием. Послышался хрустальный перезвон, уже такой знакомый, ставший почти привычным. Наташа замерла около двери и подозрительно прищурилась.
– Моя бедная девочка, – донесся до нее знакомый голос. – Не так ты представляла себе возвращение домой…
