Лицо посредника, как всегда, выражало приветливую улыбку. Глядя в это лицо, Спинк вновь испытал острое желание поcмотреть, что же все таки скрывается под пластиковой имитацией кожи. Или — кто? За годы работы в Научном Центре он так и не смог определить своего отношения к посредникам именно из-за отсутствия твердой уверенности: кто или что?
— Работа вашей лаборатории продвигается успешно, ассистент, — произнес Посредник приятным бархатным баритоном.
— Успешно, но в никуда, — пробурчал Спинк. Посредник никак не отреагировал на реплику, хотя безусловно ее зафиксировал.
— Однако в последней серии опытов вы допускаете методологическую неточность.
— Неужели?
— Вы напрасно пренебрегаете нашими рекомендациями. Они бы сберегли вам время.
— А вам, конечно, уже известно, что результат серии будет ошибочен, — произнес Спинк, пытаясь погасить поднимающееся раздражение.
Посредник иронии не воспринимал.
— Мне не известны результаты, — мягко заметил он. — Но при неверной посылке ошибка неизбежна.
— Мне нравится самому убеждаться в собственных ошибках, — упрямо сказал Спинк.
— Это нерационально, ассистент.
В уголках улыбающихся губ пластик собирался в мелкие складки. Совершенно как настоящая кожа. Разница состояла лишь в том, что к концу недели пластик начинал трескаться, и Посреднику приходилось менять лицо.
— Зато приятно — самому совершать ошибки и учиться их избегать. Без чьей бы то ни было подсказки. Кстати, почему у вас такая непрочная кожа? Хотите, мы возьмемся за разработку какого-нибудь более прочного материала? Это же очень неудобно — так часто тратить время на замену.
— Благодарю, — вежливо ответил Посредник. — Я не испытываю никакого неудобства. Этот материал соответствует оптимальным условиям.
— Условиям чего? Я бы с удовольствием взялся за эту задачу.
— Не стоит беспокоиться. Передайте мои пожелания вашим коллегам. Всего хорошего.
Посредник повернулся и вышел из зала, неслышно затворив за собой дверь. Спинку очень хотелось плюнуть ему вслед, но он сдержался и пошел в лабораторию.
«Странно все же, почему именно на лице? На руках кожа у них гораздо прочнее…»
За столом в углу комнаты, уставившись на шкалу термостата, сидел Артан — очень крупный, просто огромный мужчина с флегматичным, всегда немного сонным лицом. Засученные рукава его халата обнажали до локтя могучие руки. Он молча повел в сторону Спинка маленькими, близко посаженными глазами и от вернулся.
— Привет тебе передавали, — сказал Спинк, изливая в тоне голоса накопившееся раздражение. — Угадай, кто?
Артан только посопел в ответ. Спинк подошел ближе.
— Ты бы хоть включил термостат, — посоветовал он. — Стрелка-то на нуле.
— На нуле, — тяжело повторил Артан. — Что с ней поделаешь!
Спинк внимательно посмотрел на него и втянул ноздрями воздух.
— Ты пил спирт, — нахмурился он. — Дождешься, что тебя отсюда выпрут. Что ты пытаешься доказать?
Артан медленно развернулся всем телом. Стул под ним застонал.
— Во-первых, — он поднял палец, — никто об этом не знает, кроме тебя. Посредники лишены обоняния. Скажи, Спинк, зачем им обоняние, если они ничего не жрут? Чтобы меня застукать, нужен Посредник целевого назначения — нюхающий! Во вторых, мне на это наплевать. А в-третьих… в-третьих, тоже наплевать. Хочешь спирта?
Спинк, отказываясь, резко дернул головой.
— Что случилось?
— Случилось? — Артан искривил губы, изображая улыбку. — Запомни, Спинк, уже давно ничего случиться не может. Вообще. Нигде. Это надолго и надежно. Может быть, навсегда. Стабильность и спокойствие.
— Сейчас придет доктор. Уходи отсюда, Артан.
Спинк попытался приподнять его со стула, но гигант отвел его руки коротким, мощным движением.
— Доктор — хорошо! Старик со мной выпьет.
— Ты сошел с ума, Артан! — крикнул Спинк. — Убирайся отсюда!
Тот будто не слышал, глубоко вздохнул и заговорил совершенно нормальным голосом, только чуть медленнее, чем обычно.
— Мне надоело, Спинк. Я устал. Не могу больше заниматься бессмысленным, никому не нужным делом.
Взгляд его снова потускнел, он как то сразу обмяк и уронил голову на грудь.
Спинк впервые видел его в таком состоянии. Зрелище было настолько тягостным, что Спинк растерялся.
— Возьми себя в руки, — неуверенно сказал он. — Артан, ты меня слышишь?
Артан взглянул на него исподлобья и вдруг погрозил пальцем.
— Думаешь, ты один знаешь, что Далекие Друзья гоняют нас по замкнутому кругу?
Неуверенным, нащупывающим движением он сунул руку в ящик стола, вытащил толстую тетрадь в поблекшем от времени переплете и потряс перед носом Спинка.
— Я у тебя ее нашел. Случайно. Пятидесятилетней давности! И все здесь есть — направление исследований, методика постановки экспериментов и, самое главное, результаты! Все, чем мы занимаемся. Оказывается, это уже было. Все это уже известно! Занятно, правда?
Тетрадь выскользнула из его пальцев и шлепнулась на пол, но Артан, казалось, не заметил этого.
— Какого черта ты молчал? — свирепо рыкнул он. — Я у тебя за идиота, да?
Спинк несколько мгновений глядел на него, задумчиво покусывая губу.
— Ну что ж… Раз тебе уже все известно… Собственно, мы собирались тебе рассказать.
— Кто это— «мы»?
— Я, Эри и… еще кое-кто, — осторожно ответил Спинк.
— Эри! — фыркнул Артан. — Мальчишке доверяешь, а я, значит…
— Тетрадь мы нашли в архиве.
— Где?
— Часть архива сохранилась в подвале третьего корпуса. Эри целых два месяца обшаривал Центр. Кстати, искать архив — это его идея. Он был уверен, что уничтожено не все.
— Но это значит… — Начал Артан, однако Спинк предостерегающе поднял руку. По дорожке мимо открытого окна лаборатории шел Посредник. Он двигался своей деревянной неестественной походкой, выбрасывая вперед ноги, почти не сгибая. Артан проводил его взглядом, затем встал и захлопнул раму.
— Значит, нас сознательно лишают информации, — сказал Артан.
— Да, — крикнул Спинк. — Мы догадывались давно, но у нас не было доказательств.
Артан усмехнулся.
— Наука тоже подвергается кастрации… Незаметно и постепенно. Интересно, как далеко зашел этот процесс? Не думаю, чтобы дело ограничивалось только нашей лабораторией.
— Боюсь, ты прав, — сухо подтвердил Спинк.
Некоторое время Артан смотрел на него, будто переваривая услышанное, потом неожиданно брякнул:
— Вот я Посредника нашего убью. Спинк, его можно убить, как ты думаешь?
— Его можно сломать, — сказал Спинк. — Впрочем, не знаю. Ну и что? Пришлют нового.
