Тревиз энергично покачал головой.
– Нет, Яков, это ложная аналогия. У одноклеточных организмов нет сознания и вообще никакой силы мысли. Для таких объектов объединение и потеря личности – это потеря того, чего они никогда не имели. Человек же имеет и использует силу своей мысли. У него есть настоящее сознание и настоящая независимость, которые он может потерять. Так что это ложная аналогия.
На мгновение воцарилось почти гнетущее молчание, и наконец, Пилорат попытался перевести разговор на другую тему, сказав:
– Почему вы уставились на передний экран?
– Привычка, – ответил Тревиз, криво усмехнувшись. – Компьютер сообщил мне, что ни один корабль Геи не следует за нами, и сейшельский флот не торопится нам навстречу. И все же, я озабоченно смотрю, не появятся ли эти корабли, хотя сенсоры компьютера в сотни раз чувствительнее и острее, чем мои глаза. Более того, компьютер способен регистрировать некоторые свойства пространства, которые мои чувства не могут постигнуть ни при каких обстоятельствах… И зная это, я продолжаю смотреть.
– Голан, – сказал Пилорат, – если мы действительно друзья…
– Полагаю, вы хотите, чтобы я не причинял вреда Блисс? Ничем не могу помочь.
– Нет, тут другое. Вы скрыли от меня место назначения, как будто не доверяете мне. Куда мы направляемся? Вы считаете, что знаете, где находится Земля?
Тревиз взглянул на него, подняв брови.
– Простите. Я держу этот секрет в своем сердце, верно?
– Да, но почему?
– Действительно, почему? – сказал Тревиз. – Все дело в Блисс.
– Блисс? Вы не хотите, чтобы знала ОНА? Дружище, ей можно полностью доверять.
– Дело не в том. Что толку не доверять ей? Я подозреваю, что она, если захочет, может узнать любой секрет из моего разума. Думаю, что есть более нелепая причина для этого. Скажем, я чувствую, что все ваше внимание вы посвящаете ей, и не хочу, чтобы это продолжалось.
– Но это же неправда, Голан! – Пилорат казался испуганным.
– Я знаю, но ведь я просто пытаюсь анализировать свои чувства. Вы пришли ко мне сейчас, опасаясь за нашу дружбу и, думая об этом, я испытываю те же страхи. Я не могу открыто признаться в этом себе, но, возможно, ощущаю влияние Блисс. Может, я просто ищу возможность «свести счеты»? Пожалуй, это несерьезно.
– Голан!
– Я сказал, что это несерьезно, не так ли? Но где вы найдете человека, который время от времени не бывает несерьезным? Однако, мы с вами друзья. Мы согласились с этим, и я больше не играю в эту игру. Мы направляемся на Компореллон.
– Компореллон? – повторил Пилорат, в первый момент не сообразив, где это.
– Вы, конечно, помните предателя Манн Ли Кампера? Мы встречались с ним на Сейшеле.
Лицо Пилората просветлело.
– Конечно, я его помню. Компореллон был миром его предков.
– ЕСЛИ был. Не думаю, что следует верить всему, сказанному Кампером. Но Компореллон – это известный мир, а Кампер говорил, что его обитатели знают Землю. Что ж, мы отправимся туда и проверим это. Это может вести в никуда, но это единственная наша зацепка.
Пилорат откашлялся и с сомнением покачал головой.
– Мой дорогой друг, вы уверены?
– Нет ничего, в чем можно быть уверенным до конца. У нас есть единственная зацепка – возможно, слабая, но нам не остается ничего, кроме как проверить ее.
– Да, но если мы отправляемся туда на основании сказанного Кампером, тогда мы должны учесть ВСЕ, сказанное им. А я помню, как он говорил – и весьма выразительно – что Земля не существует, как живая планета, что ее поверхность радиоактивна, и что она совершенно безжизненна. Если это так, наше путешествие на Компореллон ведет в никуда.
8
Все трое сидели в столовой за ленчем.
– Очень хорошо, – сказал Пилорат с явным удовлетворением. – Это часть наших первичных запасов с Терминуса?
– Вовсе нет, – ответил Тревиз. – Они давно кончились. Это часть запасов, купленных нами на Сейшел, перед отправкой на Гею. Ничего необычного. Какая-то морская пища, довольно жесткая. А что касается этого… когда я покупал, то решил, что это капуста, но по вкусу нисколько не похоже.
Блисс слушала молча. Она осторожно копалась в содержимом своей тарелки.
Пилорат мягко заметил:
– Ты должна поесть, дорогая.
– Я знаю, Пил… и я ем.
С нетерпением, которое не сумел скрыть, Тревиз произнес:
– У нас есть продукты с Геи, Блисс.
– Я знаю, – ответила она, – но, пожалуй, их лучше сохранить. Мы не знаем, как долго будем в космосе, и я должна научиться есть пищу изолянтов.
– Она так плоха? Или Гея должна есть только Гею?
Блисс вздохнула.
– Вообще-то у нас говорят, что когда Гея ест Гею, ничто не исчезает и не появляется. Это не более чем передача сознания вверх и вниз по шкале. Все, что я ем на Гее, является Геей и, когда пройдя метаболизм, оно становится мной, это по-прежнему Гея. Фактически, часть того, что я съем, имеет шанс подняться на более высокий уровень сознания, тогда как другая часть превращается в отходы того или иного вида и, следовательно, опускается по шкале сознания.
Она взяла кусок со своей тарелки, энергично разжевала, проглотила и сказала:
– Можно представить себе обширную циркуляцию. Растения растут и поедаются животными. Животные едят и поедаются сами. Любой умирающий организм распадается на клетки под воздействием грибков, бактерий и так далее – но все-таки остается Геей. В этой обширной циркуляции сознания даже неорганическое вещество разделяется и все имеет шанс периодически обретать высокий уровень сознания.
– Все это, – заметил Тревиз, – можно сказать о любом мире. Каждый атом во мне имеет долгую историю, в течение которой мог быть частью многих живых существ, включая и людей, а мог провести долгое время в виде части моря или глыбе угля, скалы или частицы ветра, дующего над нами.
– Однако на Гее, – сказала Блисс, – все атомы являются частью высшего планетарного сознания, о котором вы ничего не знаете.
– В таком случае, – спросил Тревиз, – что происходит с этими овощами с Сейшел, которые вы едите? Они становятся частью Геи?
– Да, но медленно. А отходы, которые я удаляю, так же медленно перестают быть частью Геи. Кроме того, покидающее меня, полностью теряет контакт с Геей. Оно теряет даже ненаправленный гиперпространственный контакт, который я могу поддерживать благодаря высокому уровню своего сознания. Это тот гиперпространственный контакт, который заставляет пищу не с Геи становиться Геей… постепенно… после того как я ее съем.
– А как насчет ваших продуктов в наших запасах? Будут ли они постепенно становиться не-Геей? Если да, то вам лучше есть их сейчас.
