— Я не превышу безопасную дозу.
— Для нас безопасную, а для них?
— Что предлагаешь ты?
— Подождать. Возможно, через некоторое время оно себя как-то проявит.
— А если нет?
— Тело, имеющее такие параметры, могли создать только высокоразвитые существа, — вмешался Арвид, — и поэтому, не сомневаюсь: они способны защитить себя не только от рентген-сканирования. Более того, возможно, это единственный способ установить с ними контакт.
— Арвид прав, — заключил Андрей.
Но и рентген-сканирование оказалось неэффективным: они так и не смогли узнать, полое «яйцо» или нет, не установили, что в нем находится.
— А не попробовать ли нам лазер? — задумчиво спросил Арвид.
— Не думаю, что это сможет причинить ему хоть сколько-нибудь вреда — эта штука поглощает свет с видимым удовольствием. Попытаемся по лучу передать какую-нибудь информацию, скажем, технические характеристики корабля.
Луч лазера коснулся «яйца» — и провалился в бездонную пропасть. Компьютер не отметил ни повышения температуры корпуса в точке касания, ни каких-либо других изменений. Андрей плавно увеличивал мощность — «яйцо» не реагировало.
И вдруг люди как бы увидели то, что находится там, внутри, за толстым органическим слоем корпуса. Они соприкоснулись с Разумом, и этот Разум позволил им понять нечто такое, что составляло его организацию.
— Оно разговаривало с нами! — воскликнул Андрей. — Оно разумно. Оно живое!
— Гигантский мозг, мириады клеток, заключенные в крепчайшую оболочку, — добавил Дэви.
— Малыш, это ты выключил лазер? — удивленно спросил Андрей.
— Нет.
— Видимо, оно само…
— Малыш, а ты отметил хоть что-нибудь исходившее от объекта? — спросил Дэви.
— В моей памяти отпечаталась схема его строения.
— Проверь мою энцефалограмму за последние десять минут. Есть ли в ней что-нибудь о строении «яйца»?
— Да, — через секунду ответил компьютер. — Точные данные необходимы?
— Спасибо, нет.
— Дэви, ты думал, что это начало?
— Я просто проверил. Во-первых, эта штука не галлюцинация, а во-вторых, она, насколько я понял, не имеет ничего против активного обмена информацией.
— Твои выводы имеют историческую ценность, но ты лучше скажи, что нам теперь делать? Что?! — Андрей вдруг растерялся, в полной мере осознав, какой груз ответственности лежит на его плечах. Он вспомнил разговор с Дэви… Вот люди и встретились с внеземным Разумом, они трое — экипаж «Колумба», и от того, как они представят собой все человечество, как представят себя этому Разуму, будет зависеть успех дальнейшего сближения обеих цивилизаций.
Он вспомнил предположение Дэви о невозможности контакта с некоторыми типами Разума. Что-то холодное проникло в него вместе с этим воспоминанием. Неужели действительно они не сумеют найти общий язык? Неужели вот так, едва соприкоснувшись, и разбегутся в разные стороны? Только потому, что слишком непохожи. Но смогли же они хоть чуть-чуть, хоть как-то и в чем-то понять друг друга за ту долю секунды, в течение которой «яйцо» с ними «разговаривало». Или оно больше не предпримет подобной попытки, поскольку убедилось, что люди ему неинтересны? Нет, не может этого быть… раз оно разумно. Любому Разуму присуще любопытство. Мыслит, значит, стремится познавать.
— Объект меняет курс, — объявил компьютер.
— Скорость?
— Прежняя.
— Какие будут мнения? — спросил Андрей.
— Следуем за ним, — ответил Арвид.
— Я согласен, — сказал Дэви.
— Малыш, следуй за ним. Неужели «яйцо» хочет от нас отделаться?
— Мы передали ему некоторые параметры корабля… — начал Арвид.
— Ну и что?
— Оно знает наши возможности, хотя, скорее всего, его знания о нас и корабле исходят от нас самих. Честное слово, у меня было такое ощущение, что оно копается в моем мозге…
— Ну?
— Оно демонстративно изменило курс. Если бы оно хотело от нас отделаться, то исчезло бы точно так же, как появилось.
— Ты думаешь, что оно указывает нам дорогу? К какой-то вполне определенной цели?
— А ты как считаешь?
— А ведь ты прав, Арвид. Да, Дэви?
Дэви не ответил, видимо, он что-то напряженно обдумывал.
— Малыш, каково изменение курса?
— Угол отклонения 2.75 на 0.09 к прежнему курсу.
— Мы шли прямо на Звезду, а теперь… Если продолжить траекторию нашего движения, то она, скорее всего, пройдет где-то рядом с одной из планет, так, Малыш?
— К третьей планете.
— Командир, зачем ему понадобилось тащить нас к какой-то планете? Мне кажется, среда его естественного обитания — космос. О чем ты задумался, Дэви?
— Я пытаюсь связать появление «яйца» с тем, что произошло с нами раньше. Трудно предположить, что этот район Галактики населяют несколько цивилизаций. Значит, все то, что с нами случилось, как-то связано и с этим «яйцом». Или другим, ему подобным. Кстати, мы как будем их называть?
— Мне больше нравится слово «черепаха». Космическая черепаха. Звучит красиво, — предложил Андрей.
— Пусть будет «черепаха», — улыбнувшись, согласился Дэви.
— Так что ты хотел сказать?
— Эта черепаха… Мне кажется, она ждала нас. Она дала нам немного времени поразмыслить обо всем случившемся, прийти к каким-то выводам и вот появилась перед нами как прямое доказательство своей сопричастности последним событиям. Не знаю, была ли на самом деле первая зона, или это только плод нашего воображения, но теперь, не сомневаюсь, впереди уже не будет никаких зон. Нужно только следовать за ней.
— Значит, теперь можно передвигаться дальше, ничего не опасаясь?! — скорее подтвердил слова Дэви, чем спросил, Андрей. — Конечно, какие теперь могут быть зоны? И почему только мы так в них уперлись? Хотя, наверное, в логике нам не откажешь. Арвид, ты знаешь о результатах проведенного Дэви структурного анализа корабля?
— Да.
— И о том, что резус-фактор…
— Дэви обо всем рассказал мне подробно.
— И что ты об этом думаешь?
— Дэви проверил мою кровь…
— Ну?
— Группа прежняя, резус-фактор изменился. Я уверен — Дэви прав; мы попали в катастрофу. Ну, скажем, в какую-то область пространства, которая мгновенно убивает все живое…
— А корабль?
— Корабль могло разрушить деформированное пространство-время.
— Ты возвращаешься к нашим первоначальным предположениям.
— Пока неважно что, — заметил Дэви.
— Так вот, за какое-то мгновение мы прошли сквозь смерть, воскрешение и всю эту сопутствующую им чертовщину. Нас собрали, сделали, вылепили, родили — назови это как хочешь — заново. С одной стороны, это вроде бы и неприятно, но с другой… Что для нас в сущности изменилось? Многие люди живут с искусственными органами. Корабль тоже не пострадал… Знаете, он стал мне как-то даже дороже. С Малышом все в порядке… И если все это так, то, может быть, мы должны даже радоваться? Что, если перед нами, перед кораблем откроются новые возможности? Если наши новые тела практически бессмертны?
