ПЕЧАЛЬ ДУШИ, КОГДА ТЫ ДАЛЕКО…
Он встряхнул головой, стряхивая слезы. Наверное, именно с ними этаким надрывом души уходило из него сейчас все, что было им пережито, выстрадано, СЛОМАНО за последние несколько месяцев.
Постепенно он успокаивался, ему стало легко и почему-то так светло на душе, что он даже стал подпевать:
«А ГДЕ-ТО ТАМ, КОГДА ПРИХОДИТ ВЕЧЕР,
ЗАПЛАКАННАЯ, МОКРАЯ ОТ СЛЕЗ – пел Круг.
«Я МЫСЛЕННО БЕГУ К ТЕБЕ НАВСТРЕЧУ
С ПРЕКРАСНЫМ, КАК АПРЕЛЬ, БУКЕТОМ РОЗ… – вторили ему солистка и Анатолий Васильевич Монасюк.
Утром он нанял на несколько дней автомобиль с водителем и начал частный сыск.
На бывшем месте работы Джолианны (Женевская фирма, фактически принадлежащая Осиновскому) ему сказали, что они получили уведомление, что мадемуазель Тортеуар живет и работает во Франции, в городе Верни. Туда они и переслали все необходимые документы.
Уже вечером следующего дня автомобиль с Монасюком въезжал в Верни – маленький городок недалеко от границы. Поэтому получить необходимые сведения удалось быстро – еще ночь не наступила, как Монасюк беседовал с квартирной хозяйкой Джолианны.
– Месье опоздал. Дней десять назад мадемуазель Тортеуар с дочерью съехали с квартиры.
– Но – куда?
– Месье, я не знаю. Поздно вечером мадемуазель позвонили, и она тут же собрала вещи. Ночью за ними пришла машина, я даже не могу сказать, что видела водителя!
– Но как я мог бы их разыскать?
– Не знаю. Ее комната свободна, она оплачена до конца года, вы можете переночевать и завтра попробовать поговорить с ее подругами на работе. Она работала психологом в местном приюте.
Никто из подруг и знакомых ничего сообщить Анатолию не смог.
Джолианна, внезапно уехав, не оставила ни телефона, ни адреса. Таким образом, ниточка оборвалась.
Что ж, думал Монасюк, подремывая на заднем сидении машины, которая сквозь зимний дождь несла его назад в Женеву. Значит, не судьба! Пока – не судьба!
Он был уже совершенно спокоен. Он убеждал себя, что просто обязан быть спокойным перед тем, что ему предстояло сделать.
Оставалось весьма неприятное дельце – последняя встреча с троицей нанимателей. А после этого можно будет пустить по следу Селезнева… И кстати, где он? Где материалы, которые он просил Селезнева приготовить?
Анатолий Васильевич еще раз попробовал разыскать своего детектива по телефонам – не удалось.
Тогда он сделал то, что следовало сделать сразу – он нашел в ящике стола ключ от сейфа и, открыв дверцу, обнаружил на первой же полке папку с надписью УГОЛОВНОЕ ДЕЛО.
Это, конечно, была не сама архивная папка, а всего лишь хорошая копия. Открыв, он перелистал документы, прочитал справку, написанную Сергеем Николаевичем – что ж, можно было назначать встречу.
Секретаря у него теперь не было, так что пришлось самому дозваниваться и до Токио, и до Нью-Йорка, и до Лондона.
И удачно – даже Осиновский вернулся из добровольной ссылки, обитал вновь в своей лондонской квартире и оказался дома.
Анатолий Васильевич Монасюк сообщил всем троим, что им надлежит быть у него в его доме в Женеве послезавтра, к 12 часам по местному времени, и никакие причины не должны помешать всем троим принять его приглашение и, не опаздывая, прибыть на встречу.
Речь идет об окончательном расчете.
Ни у одного из приглашенных энтузиазма в голосе не было, по этой причине, а также зная особую скользкость Осиновского, Монасюк сказал каждому, что если они не приедут – он не отвечает, если рецидив недавней ЖУТКОЙ болезни станет вдруг неизбежным.
Ровно в 12 часов четверо мужчин находились в кабинете Монасюка.
Анатолий Васильевич сидел за своим столом, остальные трое разместились полукругом в креслах перед ним.
На лицах всех троих еще читались следы болезни, но Монасюк знал, что они – уже здоровы, разве что нужно будет каждому поднабраться сил.
– Ну что ж, господа, подведем черту под нашими отношениями.
Для начала хочу сказать – я считал, что попал в Иномирье после встречи со своим двойником – головой Анатолем. Но теперь я понимаю, что попал в Иномирье раньше, когда судьба свела меня с вами.
Но – по-порядку.
Не смотря на ваш официальный отказ от моих услуг я, в силу данного вам слова и из-за полученных от вас денег, вашу просьбу все-таки выполнил до конца.
Итак, я еще раз спрашиваю вас – в чем причина столь изощренной мести? Вы знаете эту причину, и будет лучше, если вы сами расскажете о ней.
– Что такое? Что такое, я вас спрашиваю? – суетливо зачастил Осиновский. – Сколько можно говорить – мы не знаем причины!
Монасюк хмуро улыбнулся.
– Причина – как раз в вас, Павел Абрамович. Это вы проявили свойственную вам инициативу. А эти двое – результат вашей инициативы.
Хорошо. Я расскажу вам историю одного преступления. Срок ему – ровно полвека.
В 1957 году в Москву на фестиваль молодежи и студентов съехались молодые люди со всего мира. Фестиваль проходил 15 дней, но не все пробыли в Москве эти две недели – двое уже 3 августа спешно, обманом выманив паспорта у руководителей групп, вылетели на родину.
Это были студент из США Гилмори Бейтс и студент из Токио Сейдзе Сото.
Было вам тогда по 18 лет, вы закончили первый курс колледжа, и когда приехали в Москву – судьба свела вас со студенткой из Джакарты Мио Неру и советским студентом Осиновским…
Услышав имя Мио, японец и американец побледнели, как смерть. Анатолию даже показалось, что они вот-вот грохнутся в обморок, но ему не было их жаль.
Что касается Павла Абрамовича Осиновского, то он подскочил в кресле, потом вскочил на ноги и закричал фальцетом:
– Что за инсинуации? Я сейчас же ухожу отсюда!
– А ну сядь! – громко и тяжело сказал Монасюк. – Или я раздавлю твое гнилое сердце прямо здесь! Ты ведь знаешь, что я это могу! Ты же все время интересовался моими способностями, не забыл Джолианну Тортеуар?
Осиновский, выпучив глаза, рухнул в кресло.
– В Москве мне пришлось проделать это с четырьмя подонками – умерли на месте, не пикнули! И знаешь, Паша? – Монасюк, в свою очередь, соскочил со своего кресла, обежал стол и, наклонившись к Осиновскому, прошипел ему прямо в ухо: – Меня ну ни капельки не мучают угрызения совести.
Так что сиди и слушай! – уже успокаиваясь, продолжал он, возвращаясь на свое место.
Он заглянул в справку Селезнева.
– Итак… Сейдзе Сото был красивым парнем, и очень понравился Мио Неру. Осиновский познакомился с Мио в ЦК ВЛКСМ, он тоже был комсомольцем, как и она, – так он попал в их компанию, к которой вскоре прибился и американец Гил Бейтс.
