И вот теперь Дэнни… Лицо Свободы перекосилось. Ему не хотелось наткнуться на труп мальчика. Если даже его не изгрызли пожиратели падали и не склевали вороны, все равно он уже, вероятно, начал разлагаться.
— Вот, — сказал Коффин, — собаки потеряли его след здесь.
Свобода присмотрелся внимательней. Они достигли середины ущелья. Усыпанное галькой, оно круто уходило вниз, а его наклонные края поднимались, образуя скалы. Далеко внизу, едва различимые глазом, плыли облака.
Раньше, рассматривая Расселину, Свобода никогда не обращал внимания на облака. Они были для него не что иное, как просто белизна далеко внизу, под его ногами. Теперь же они находились не просто внизу — они были впереди на том пути, который предстояло пройти в поисках Дэнни.
Отсюда можно было увидеть полукруг Эпсилон Эридана, ослепительно сверкавший на востоке над равниной, которая, казалось, была покрыта снегом. Через нее ползли голубые тени длиной в несколько километров. Постепенно каньон начал наполняться туманом, расползавшимся по всей его ширине и напоминавшим седую стену, верх которой исчезал в золотистой дымке.
Свобода перевел дыхание. Прошло уже несколько лет с тех пор, как он в последний раз видел рассвет над Расселиной. Это сказочное зрелище напомнило ему о том, сколько еще прекрасного было на этой планете: летние леса, Элвенвильские водопады, Королевское озеро утром — цвета опала, а вечером — цвета аметиста, переливающиеся отражения двух лун в реке Эмперер…
Несмотря ни на что, Свобода был счастлив, что прилетел на Растум. И поэтому ему хотелось жить и жить, а не окончить свои дни в Расселине.
— Даниэль часто сидел вон на той скале, заросшей ликоподом, — показал Коффин. — Я думаю, именно здесь у него и появились эти дикие фантазии о заоблачной стране. Во всяком случае, когда он был еще маленьким, он часто выдумывал всякие такие небылицы. Естественно, я всегда относился к ним неодобрительно.
— Почему? — спросил Свобода.
— Что? — заморгал Коффин. — Почему не одобрял? Но ведь все это — я имею в виду, все, что он придумывал, — ведь это же неправда! Вы, как конституционалист…
— Энкер никогда не считал ложью фантазию и шутку, — сухо сказал Свобода, с трудом сдерживая раздражение. — Однако мы здесь не для того, чтобы вести дискуссию по вопросам воспитания. Вы когда-нибудь спускались туда раньше?
Коффин кивнул продолговатой головой.
— Я детально изучил километра два и спускался вчера на эту глубину дважды. Дальше, — он пожал плечами, — придется разведывать по ходу дела.
С этими словами Коффин вынул из кармана браслет и положил его на скалу, с которой Дэнни любовался золотой дымкой. Радиосигналы, издаваемые браслетом, позволят им найти обратную дорогу и помогут ориентироваться.
— Ну, что ж, идемте.
Он начал спускаться по дну ущелья. Свобода последовал за ним. Туман накрыл их, словно воды реки, солнца вновь не стало видно. Поднятые нагревающимся воздухом клочья тумана будут еще несколько часов висеть на плато.
Люди не могли ждать так долго. В любом случае им пришлось бы пройти сквозь подобную мглу. Нагреваемый больше, чем Земля, и имеющий большую поверхность океана Растум обладал почти всегда одинаковым облачным слоем в атмосфере. Возвышенности, поверхность которых была выше этого слоя, представляли собой особую климатическую зону, умеренно засушливую.
Высокогорье Америки было удачно расположено довольно далеко от более высоких геологических образований Кентавра и Геркулеса и, таким образом, на нем было больше влаги. Согласно скудной информации о природе Растума облачный пласт — это граница двух совершенно различных жизненных зон.
Свобода сосредоточил все свое внимание на спуске. Камни под его подошвами переворачивались и выскакивали из-под ног с дьявольской ловкостью. Поперек тропы сползали тяжелые кучи гальки, вокруг громоздились скалы, приходилось пробиваться через заросли колючего кустарника и скользить вниз по крутым обрывам. Воздух, казалось, смыкался все плотнее, пока Свобода, наконец, не пробрался сквозь влажную клубящуюся серую стену к тому месту, где впереди, словно тень, маячил Коффин, а слева и справа, едва различимые, видны были горные вершины, похожие на призраков в капюшонах.
После долгого молчания Свобода крикнул:
— Локатор поймал какие-нибудь следы?
Коффин автоматически взглянул на черную коробочку, прикрепленную к его рюкзаку. Настроенная на длину волны браслета Дэнни поисковая антенна крутилась на своем шарнире.
— Разумеется, нет, — ответил он. — Ведь мы даже не дошли до того места, где я был вчера. Если появится сигнал, я дам вам знать, не волнуйтесь.
— Я прошу не разговаривать со мной таким тоном, — оборвал его Свобода, — раз уж вы хотите, чтобы я вам помог.
— Помощь нужна не мне, а Дэнни,
— Сейчас не время для сантиментов, тем более, для таких запоздалых.
Коффин резко остановился и обернулся. На секунду из тумана выступили его злое лицо и сжатые кулаки. У Свободы замерло сердце.
«Может, лучше извиниться?» — Подумал он.
— Дай мне силы, Господи, — произнес Коффин и, повернувшись, пошел дальше.
«Только не перед этим педантом», — решил Свобода.
По мере того как они продвигались вперед, в ушах у них гудели все более сильные и быстрые ветры, швырявшие в них клочья тумана, однако бессильные полностью его развеять. Почва становилась все более влажной и. наконец, заблестела в густых сумерках. По камням бежали ручейки воды, между скал повсюду текли ручьи, на расстоянии нескольких метров друг от друга били родники. Громкий звенящий шум водопадов был слышен даже с вершин утесов, невидимых в мутном испарении.
Но растений больше нигде не было. Двое мужчин, казалось, были здесь единственными живыми существами.
— Подождите минутку, — вдруг сказал Свобода.
— Что случилось? — голос Коффина звучал приглушенно во влажной атмосфере.
— Мы приближаемся к слою облачности. Вы когда-нибудь были там?
— Нет. И что из того?
— А то, что моя шахта находится, благодарение Богу, чуть выше этого уровня. Но иногда в силу тех или иных причин мне приходилось спускаться на такую глубину или чуть ниже. Кроме того, существует мнение других исследователей, спускавшихся на этот уровень еще до меня. Мы вступаем в опасную зону.
— Кого в ней бояться? Эта зона мертвая.
— Не совсем. Но как бы то ни было, идти будет очень скользко, ветры здесь просто ужасные, уклон тропы еще круче, а видимость никудышная. Я думаю, мы должны заранее продумать план спуска. К тому же пора отдохнуть и перекусить.
