Она выбралась из его объятий и подтолкнула вперед.
Нат поднялся по прогибающимся ступенькам и позвонил в дверь.
— Я чувствую себя ужасно больной, — сказала Молли. — Почему бы это?
— Влажность.
Самого Ната она тоже страшно угнетала, он едва дышал.
«Интересно, — подумал он, — как такая погода повлияет на протоплазму с Ганимеда».
Она была частью записывающей аппаратуры; ей нравилась влага, и здесь она, пожалуй, должна была процветать. Возможно, «Ампек Ф-а2» мог бы сам по себе существовать в этом дождливом лесу.
Для людей же здешняя среда обитания оказалась более чужда, чем на Марсе. Эта мысль поразила Ната. Марс и Тихуана куда ближе, чем Дженнер и Тихуана! С точки зрения экологии, конечно.
Дверь отворилась. Перед Натом, загораживая вход, стояла женщина в светло-желтом халате. Ее карие глаза смотрели настороженно.
— Миссис Конгросян? — спросил Нат.
Выглядела Бет Конгросян очень неплохо. Стройная, со светло-каштановыми волосами, подвязанными сзади лентой, на вид около тридцати.
— Вы из студии звукозаписи? — Ее низкий голос оказался невыразительным и бесстрастным. — Мистер Дондольдо позвонил мне и сказал, что вы уже на пути сюда. Какая досада…
Заходите, если пожелаете, но Ричарда нет. — Она распахнула дверь. — Он в клинике, в Сан-Франциско.
«Черт возьми! — подумал Нат. — Пролетели…»
Он повернулся к Молли, и они обменялись безмолвными взглядами.
— Пожалуйста, заходите, — сказала Бет Конгросян. — Давайте я вам кофе приготовлю или еще что-нибудь, прежде чем вы уедете. Путь неблизкий…
— Вернись и позови Джима, — сказал Нат, обращаясь к Молли. — Я не против предложения миссис Конгросян. Чашка кофе не помешает.
Молли молча повиновалась.
— У вас утомленный вид, — заметила Бет Конгросян. — Вы ведь мистер Флайджер? Я записала ваше имя. Мистер Дондольдо сообщил его. Я знаю, что Ричард был бы рад записаться для вас, окажись он здесь. Досадно.
Она провела его в гостиную, заставленную плетеной мебелью. Тут было сумрачно и прохладно, но по крайней мере — сухо.
— Может, хотите выпить что-нибудь? Скажем, джина с тоником. Есть у меня и шотландское виски. Не хотите ли виски со льдом?
— Только кофе, — сказал Нат. — Большое спасибо!
Он стал разглядывать фотографию на стене. Мужчина, раскачивающий металлические качели с маленьким ребенком…
— Это ваш сын?
Женщины, однако, в гостиной уже не было.
Нат снова посмотрел на фотографию, подошел ближе. И ужаснулся. У ребенка была характерная для горбатиков челюсть.
В комнату вошли Молли и Джим Планк. Нат махнул им, и они тоже стали изучать фотографию.
— Музыка, — сказал Нат. — Интересно, есть ли у них музыка.
— Они не могут петь, — заметила Молли. — Как бы они пели, если даже говорить не в состоянии?
Она отошла от фотографии и, обхватив себя за плечи, стала смотреть в окно, на пальму.
— Какое уродливое дерево… — Она повернулась к Нату. — Ты со мной не согласен?
— Я считаю, — ответил он, — что на земле достаточно места для любой жизни.
— Вот с этим я точно согласен, — сказал спокойно Джим Планк.
В гостиную вернулась Бет Конгросян.
— А вы чего бы хотели? — спросила она Джима и Молли. — Кофе? Выпивку? Что-нибудь перекусить? Они принялись решать.
Винс Страйкрок находился в своем кабинете, расположенном в административном корпусе детройтского филиала «Карп унд Зоннен Верке», когда ему позвонила жена. Вернее, бывшая жена, Джули, теперь Джули Эплквист, как и тогда, когда они впервые встретились.
Выглядела она прекрасно, но была явно взволнована и даже смущена.
— Винс, этот твой чертов братец… он исчез! — Она посмотрела на него наивными глазами, в которых светилась мольба. — Я не знаю, что делать.
— Куда исчез? — спросил Винс намеренно спокойным тоном.
— Я думаю… — она поперхнулась словами. — Винс, он бросил меня, чтобы эмигрировать. Мы обсуждали этот вопрос, и я отказалась. И теперь уверена, что он решил это сделать в одиночку. Он уже давно был настроен на это, теперь я понимаю. Просто я не принимала его слова всерьез. — Глаза ее наполнились слезами.
К Винсу подошел его начальник.
— Герр Антон Карп желает видеть вас. Апартаменты номер четыре. Срочно.
Он впился взглядом в экран и сразу понял, что у Винса личный разговор.
— Джули, — сказал Винс, испытывая неловкость, — мне придется прервать наш разговор.
— Хорошо, — кивнула она. — Только сделай что-нибудь. Найди Чика. Пожалуйста! Я никогда ни о чем тебя больше не попрошу. Обещаю. Мне только нужно, чтобы он вернулся.
«Я знал, что у вас ничего не получится, — злорадно подумал Винс. — Ты искала где лучше, дорогая, но совершила ошибку. Я хорошо знаю Чика. Перед подобными тебе женщинами он как кролик перед удавом. Ты напугала его настолько, что он готов бежать куда глаза глядят. Его уже не остановишь. Он побежит без оглядки. Это путешествие в один конец».
Однако вслух он сказал:
— Я сделаю все, что смогу.
— Спасибо тебе, Винс, — с трудом проговорила она сквозь слезы. — Даже если я и не люблю тебя как раньше, но все еще…
— До свиданья! — Он повесил трубку.
А несколькими мгновениями позже уже поднимался на лифте к апартаментам номер четыре. Едва он вошел, Антон Карп сказал:
— Герр Страйкрок, насколько мне известно, ваш брат работает в одной мелкой фирме под названием «Фрауэнциммер Ассошиэйтес». Это верно?
Мрачное выражение на лице Карпа не могло скрыть охватившего его напряжения.
— Да, — осторожно ответил Винс. — Но…— он заколебался.
Если Чик эмигрировал, значит, он оставил работу — не мог же он взять ее с собой. Что же тогда Карпу нужно? Лучше на всякий случай держать язык за зубами.
— Он может вас устроить к себе? — спросил Карп.
Винс заморгал:
— В-вы имеете в виду: в их фирму? Как клиента? Или…
Он почувствовал в душе неясную тревогу. И она, тревога эта, по мере того как пронзал его взгляд холодных синих глаз немца, делалась все больше и больше.
— Я не очень понимаю, герр Карп, — промямлил он.
— Сегодня правительство отдало контракт на изготовление симулякров герру Фрауэнциммеру. — Голос Карпа звучал, как раскаты грома. — Мы изучили ситуацию, и наше решение обусловлено сложившимися обстоятельствами. Получив этот заказ, фирма Фрауэнциммера резко расширится, он станет набирать новых служащих. Я хочу, чтобы вы с помощью вашего брата перешли туда, и как можно быстрее. Лучше всего уже сегодня.
Винс с изумлением уставился на него.
