Файн открыл глаза и обнаружил, что в рубке совершеннейшая темень, а перед носом горит одна–единственная лампа аварийного отключения реактора.
– Предохранители! – крикнул Файн.
И тут вспыхнуло снова.
Если бы астронавты не были намертво пристегнуты к креслам, они бы с удовольствием залезли под них. Скаут тряхнуло – в систему пошла энергия из накопителей. Потом тряхнуло опять – полетел еще один блок и цепи разомкнулись.
– Да предохранители же! – прорычал Файн, зажимая руками прозрачное забрало шлема, как будто от этого могло стать легче.
Еще одна беззвучная вспышка, будто пронизывающая тебя насквозь. И еще одна. И еще.
– Это наши! – заорал второй навигатор. – Это же наши!!! Пошла цепная!!!
Файн сунул руку под кресло, сорвал пломбу с рычага и крепко ухватил его рукоятку.
– Держитесь! – крикнул он, дергая рычаг на себя.
Реактор ожил и изо всех сил швырнул ослепший скаут вперед.
Пока арестованное марсианское посольство втолковывало следователям Директората, что в Поясе замечены корабли чужих, на орбиту в спешном порядке челноками забрасывался весь наличный земной ядерный боезапас, сохранившийся со времен Полуночи. Марсиане требовали немедленно прекратить боевые действия, амнистировать группу F, объединить все флоты Солнечной и бросить их на оборону. В это время на посольском грузовике настраивали детонаторы. Землян ни в чем не убедило даже заявление республиканцев о том, что полицейская эскадра Рабиновича домой не вернется, потому что выстраивает сейчас защитный ордер над Ред–Сити. Даже когда марсиан на полном серьезе поставили к стенке, они продолжали нести свою провокационную чушь. Это было забавно, ведь грузовик все равно уже стартовал.
Расположение группы F земляне вычислили очень приблизительно, но мощности взрывного устройства хватило бы, чтобы расколоть пополам целую планету. Яростный поток жесткого излучения должен был пробить корпуса судов, вызвав фатальный сбой в работе их электроники и сделав бунтовщиков видимыми и беспомощными. Результаты превзошли все ожидания.
Когда над неосвещенной стороной Земли вспыхнуло новое солнце, круизер «Лок фон Рей» находился в семи мегаметрах от эпицентра взрыва. Через несколько долей секунды неуправляемая цепная реакция взорвала его ходовую часть. Следом мгновенно сдетонировало находившееся рядом звено дестроеров. Остальные корабли группы F, пострадавшие в меньшей степени, на время утратили боеспособность. И стали видны.
Невзирая на то, что пространство вокруг группы быстро захватывала радиоактивная туча с очень высокой температурой поверхности, земной флот бросился на добивание. Прикрывать тылы остался мегадестроер «Эрик Джон Старк», открывший стрельбу с максимально возможной дистанции и тут же без особых трудностей разнесший в клочья еще один дестроер. У бунтовщиков оставалось всего–навсего четырнадцать судов, и все они висели неподвижно, представляя собой отличную мишень. Непобедимая группа F была уже фактически разбита. Оставалось только завершить процесс физически, понаделав в ней достаточное количество дырок.
Это была победа. Это был триумф.
– Сколько мы схлопотали? – пробормотал Файн, орудуя паяльником в недрах пульта управления оптикой.
– Жить будем! – ответил Джонни, бросив короткий взгляд на счетчик радиации. – Но бездетным членам экипажа я не завидую. Шеф, нужно вколоть «Рэд Эвэй». И чем скорее, тем лучше.
– Слышали? Выполнять! Фигня, мужики, победим – вылечимся. Когда граница мертвой зоны?
– Через две минуты, шеф. – Джонни задвинул на место блок предохранителей и склонился над контактной доской. – Какая же ты молодчина, «Хелен»! Чем тебя ни долбали, вот теперь еще и водородной бомбой, а тебе хоть бы хны…
– И баба красивая, – жизнерадостно заметил техник, вырывая что–то с мясом из–под панели контроля отражателя.
– О бабах забудь, – мрачно посоветовал Джонни. – Есть оптика, шеф. Запускаю диагностику. Ох, мама родная! Вы только посмотрите!
Файн нажал кнопку встроенной аптечки скафандра и зашипел, получив болезненный укол в поясницу. Экран перед ним осветился, над головой захрюкал, перезагружаясь, компьютер навигационной системы.
– Гибель… – пробормотал Файн, отбрасывая паяльник. – Караул…
В космосе было неожиданно и очень неприятно светло, даже светлее, чем когда идешь над освещенной стороной Земли. Но только сейчас все видимые объекты светились красным. В околоземном пространстве возникла звезда, багровая, разбухающая на глазах.
Скаут, выпрыгнувший на аварийной тяге из расположения группы F, приближался к родной планете. Навстречу ему, разворачиваясь в атакующий ордер, шли корабли Адмиралтейства. Когда Файн насчитал шесть бэттлшипов, ему стало неинтересно, и он решил не обращать внимания на мелюзгу. У Земли было решающее превосходство. Если бы корабли группы F могли что–то предпринять… Но они только начинали двигаться, неуверенно и с отключенными помехопостановщиками.
– Наши идут в лоб, – сказал Джонни. – Самоубийство, правда, шеф?
– Другого шанса у них просто нет, – вздохнул Файн. – Развернуться и удрать они не успеют. А так, если им удастся проскочить сквозь этот бездарный строй… Можно нырнуть в атмосферу и уйти на восток. Если бы не «Старк». Он висит как раз над Азией, прикрывает фланг орбитальных батарей. Ох, труба… Ладно, мальчики. Обещайте меня слушаться, и папа Абрам что–нибудь придумает.
– Граница мертвой зоны, шеф. Думаю, уже можно наладить связь. Кого вам найти, Рашена?
– Нет, – сказал Файн твердо. – Дай мне аварийную волну для голосовых сообщений.
– Вы хотите громко крикнуть «мэйдэй»? – не веря, усмехнулся Джонни.
– Я хочу громко крикнуть «п…ц»! – отрезал Файн.
* * *
Когда на «Тушканчике» внезапно замкнуло все, что только можно, и круизер превратился в огромный дорогой гроб, Ива Кендалл испустила громкий крик и инстинктивно схватилась за живот. По счастью, флагман находился далеко от эпицентра взрыва, и его обшивка удержала большую часть смертоносного излучения. Но электромагнитный импульс выбил все управляющие системы. Внутренности корабля погрузились во мрак. Это было по–настоящему страшно, и бесконечно долгую секунду, пока не включились дублирующие контуры, рубку заполнял многоголосый вопль ужаса.
Затем экраны и пульты ожили, и астронавты разом замолчали. В наступившей тишине раздался спокойный и уверенный голос.
– Готов доложить о повреждениях, – сказал кто–то хорошо знакомый Иве и даже в чем–то родной.
Рашен громко прокашлялся и с трудом оторвал руки от маски спецкостюма. Как и многие вокруг, он машинально прикрыл лицо.
