– Вот еще пять раз таким же образом, – сказал Боровский, – и останется какой–то задрипанный мегадестроер… Да еще спутников полторы дюжины…
До бэттлшипов было уже рукой подать, и их поведение свидетельствовало о явной растерянности. Издали по группе F редко и неопасно постреливал «Старк», боясь зацепить своих. Отделившиеся круизеры сильно помяли еще одного землянина и воткнулись в плотный строй файтеров и самоходных мин. Пространство вокруг трех мятежных кораблей превратилось в мерцающий блестками кокон, внутри которого что–то вдруг ярко разорвалось.
– Минус один, – уныло сообщил Боровский.
– А у них минус двадцать! – прошипел Рашен.
Поврежденный бэттлшип земной обороны изменил курс и пошел туда, где москитный флот пытался заклевать два оставшихся на его долю круизера.
– Кенди! Майк! – позвал Рашен. – Задавить этого урода! Сами! У меня времени не хватает!
– Сделаем! – крикнула Ива. Рашену действительно было сейчас не до мелочей. Он был занят анализом обстановки в целом, работая одновременно и за себя, и за выбывшего начальника штаба. Кораблей у него в наличии имелось всего ничего, но проще управлять ими от этого не стало. Впервые за всю историю группы F силы были настолько не в ее пользу. Ситуация уже изначально нарисовалась провальная, и как Рашен ни старался ее переломить, выходило это плохо.
«Тушканчик» сделал «горку», пропуская мимо очередной залп. И оказался между двух бэттлшипов.
– Идиоты! – усмехнулся Фокс, ударяя по «доске». Со стороны могло показаться, что круизер взорвался – такую мощность Фокс перевел на бортовой огонь. Страшным ударом его батарей оба бэттлшипа сбило с курса, и в образовавшуюся брешь нырнули ведомые флагманом корабли.
Ива немыслимым образом изогнула траекторию, прогоняя круизер под брюхом врага. Где–то в корме стонали переборки. Далеко впереди замаячили сполохи – круизер зашел в хвост удаляющемуся землянину.
– В двух местах лопнула рубашка, перегрев реактора восемьдесят, – доложил с кормы Вернер. Тут Фокс выстрелил, умело разбив землянину три отражателя из шести и закрутив его винтом. – Восемьдесят семь, – поправился Вернер. – До катапультирования максимум тридцать минут.
Занятый Рашен что–то неопределенно промычал.
– Успеем! – ответила за него Ива. Впереди два оставшихся бэттлшипа землян шевелили носами, занимая удобную позицию для стрельбы. В проеме между ними полыхнуло – это выстрелил «Старк».
Круизер содрогнулся от удара по скуле.
– Перегрев реактора восемьдесят девять, – сообщил безмятежно Вернер. – Перегрев обшивки носа тридцать два. Плавится носовая оптика.
– Экраны в графический режим! – крикнула Ива, видя, что изображение мутнеет.
– Расплавилась носовая оптика, – вздохнул Боровский. – А где я новую возьму?
– Вырвались! – неожиданно в полный голос заорал Рашен. – Вырвались, родные! Теперь на курс шесть! Как слышишь меня?! Да! Да!
Ива бросила взгляд на общую схему боя. Два круизера, шедшие обходным маневром, прорвали заслон малых кораблей и теперь, помятые, но непобежденные, быстро удалялись куда–то к Южному полюсу. Судя по всему, Рашен вывел их из боя намеренно, желая пока сберечь. Но все равно дорогу к Земле им преграждал непотопляемый «Старк». Группа F уже совершила невозможное сегодня. Но впереди ее ждало невыполнимое.
* * *
«Старк» и два бэттлшипа ударили залпом, превратив в огненный шар еще один дестроер. Замыкающий группы F мотнулся в сторону и выстрелами из кормовых батарей обездвижил землян, пытающихся развернуться позади и броситься группе вдогон. Ему несколько раз чувствительно влепили по корпусу, но, судя по всему, не смертельно. Пять кораблей, атакуя, продолжали движение вперед. В это трудно было поверить, но пять средних боевых кораблей собирались теперь напасть на два больших и один просто страшный.
– Осталось двадцать минут, – напомнил Вернер. – Перегрев реактора критический.
– Цифру! – потребовал Боровский.
– Этого вам лучше не знать, – меланхолично ответил Эндрю.
Еще один залп противника ушел впустую.
– Как мы обогнем эту дуру, шеф? – спросил Боровский, имея в виду «Старк».
– Мы не будем ее огибать, – процедил Рашен. – Мы зажмем ее и сломаем. Кто не знает, я объясню. Слушать меня всем! У мегадестроеров есть конструктивный недостаток. Десять минут плотного заградительного огня – и вылетает система наведения. Все ясно? Повредить эту huevinu мы, конечно, не сможем, но заткнуть ей пасть – вполне. И потом спокойно приземлимся.
«Десять минут под таким огнем… – подумала Ива. – Ну что же, может, кто–то и уцелеет. Но только не мы. У нас реактор… Ох…»
Она машинально выполнила маневр уклонения.
– Потеряли дестроер, – доложил Боровский.
– Еще два бэттлшипа, – сказал Рашен. – Потом будет легче.
– Нас догоняют файтеры.
– Плевать. Не успеют. Вернер! Andrey! Гарантируешь двадцать минут?
– Восемнадцать, Oleg Igorevich. Только восемнадцать.
– Не хочу терять корабль, – пробормотал Рашен. – На чем мы тогда к чужим пойдем?
– Да кончайте вы трепаться, драйвер! – взорвался Боровский. – Скажите прямо – без корабля нам конец! Сбросимся на модулях – так расстреляют прямо в них!!! А не расстреляют – так куда мы сядем? Прямо Директорам в лапы! И все – к стеночке… Нас с вами – точно. Да и остальным мало не покажется!
– Полегче, Жан–Поль, – миролюбиво попросил Рашен. – Ты на службе, как–никак.
– Скаут нейтралов встал на указанный ему курс, – доложил связист.
– Рад за Абрама, – процедил Боровский. – Хоть он выживет, гад хитрожопый. Только его все равно арестуют…
– Наш Абрам неистребим, – помотал головой Рашен, в который уже раз повторяя эти слова.
Два вышедших из боя круизера группы F наткнулись на плотный огонь «Старка» и принялись исполнять замысловатый танец среди радужных сполохов. Ива невольно улыбнулась. Ей вдруг показалось, что все происходящее вокруг – сон. Впервые в жизни капитан–лейтенант Иветта Кендалл по–настоящему отдала себе отчет в том, чем занимается.
Все эти годы, с момента поступления в училище, Ива только играла. Да, игры оборачивались время от времени травмами и переживаниями. Но все равно того, что сейчас показывал ей компьютер, на самом деле не существовало. Ни ярких разрывов, ни острых как бритва цветных лучей, ни красивой боевой раскраски судов. Все это была лишь фикция, заложенная в память машины и услужливо выдаваемая ею на экран. Исключительно для того, чтобы человек, принимающий решения, не страдал от недостатка информации. Расцвечивание, подрисовка, маркеры и бегущие цифирьки призваны были облегчать и ускорять восприятие. В реальности космический бой выглядел сурово и бесцветно, сухо, мрачно, жестоко. Но специально для таких, как Ива, кто–то умный догадался еще в незапамятные времена придать войне яркие краски.
