Через минуту они стояли под душем. Форкосиган весь Дрожал и еле держался на ногах, но все еще старался ей Помочь.
— Надо смывать его с кожи, не останавливаясь. Три Посильнее. Воду сделай прохладной.
— И ты тоже.
Она снова закашлялась под струей воды, пока они помогали друг другу намыливать спины.
— Рот тоже прополощи… Солтоксин. Последний раз нюхал эту вонь лет пятнадцать-шестнадцать назад, но ее не забудешь. Боевой отравляющий газ. Должен строго охраняться. Как им удалось его заполучить… Чертова служба безопасности! Завтра они все забегают, как цыплята с отрубленными головами… слишком поздно.
Под отросшей щетиной лицо его было зеленовато-бледным.
— Я чувствую себя уже не слишком плохо, — сказала Корделия. — Тошнота проходит. Следует понимать, что нам не досталось смертельной дозы?
— Н-нет. Он просто медленно действует. Нужно совсем немного, чтобы прикончить человека. Поражает главным образом мягкие ткани: легкие через час превратятся в кашу, если сюда не доставят противоядие.
Растущий страх пульсировал в ее теле, сжимал сердце и голову, мешая нормально выговаривать слова:
— Он проникает через плацентарный барьер?
Форкосиган молчал слишком долго, но потом сказал:
— Точно не знаю. Надо будет спросить врача. Я видел только, как он действует на молодых мужчин.
Его снова начал бить сильный кашель, который никак нельзя было унять.
Появилась одна из горничных, заспанная и перепуганная, и принялась помогать Корделии. Вскоре в душевую вошел охранник и громко, чтобы перекрыть шум воды, доложил:
— Мы связались с дворцом, сэр. Оттуда уже едут.
Горло, бронхи и легкие Корделии начали выделять отвратительную на вкус мокроту; она откашлялась и сплюнула.
— Кто-нибудь видел Дру?
— Кажется, она преследует убийц, миледи.
— Не ее это дело. По сигналу тревоги она обязана бежать к Корделии, — прохрипел Форкосиган.
— В момент нападения она была внизу, сэр, с лейтенантом Куделкой. Они оба выбежали через заднюю дверь.
— Черт подери, — пробормотал Форкосиган, — и не его это дело тоже. — За свою разговорчивость он был тут же наказан еще одним приступом кашля. — Кого-нибудь поймали?
— Кажется, да, сэр. Была какая-то суматоха в саду, у дальней стены.
Они простояли под душем еще несколько минут, пока снова не появился охранник, доложивший:
— Врач из дворца приехал, сэр.
Горничная завернула Корделию в халат, а Форкосиган обмотался полотенцем, прохрипев охраннику:
— Поди разыщи мне какую-нибудь одежду.
Слышно было, что слова раздирают ему горло, как наждачная бумага.
Когда они вышли из душа, пожилой человек со всклокоченными волосами, облаченный в брюки, пижамную куртку и шлепанцы, уже раскладывал свое оборудование в спальне для гостей. Он вынул из чемоданчика газовый баллон, прикрепил к нему маску для дыхания и перевел взгляд с округлого живота Корделии на Форкосигана.
— Милорд, вы уверены, что правильно определили тип яда?
— К сожалению, уверен. Это был солтоксин.
Доктор склонил голову:
— Мне очень жаль, миледи.
— Это повредило моему… — она подавилась мокротой.
— Заткнитесь и дайте ей противоядие, — велел Форкосиган.
Врач наложил маску на ее нос и рот.
— Дышите глубоко. Вдох… Выдох. Выдыхайте подольше. Теперь снова вдохните. Задержите дыхание…
У газа, служившего противоядием, был привкус свежей зелени, прохладный, но почти такой же мерзкий, как и у самого яда. У нее снова начались позывы на рвоту, но в желудке уже ничего не оставалось. Она смотрела поверх маски на мужа и попыталась успокаивающе улыбнуться. Корделия была уверена, что он получил большую Дозу, чем она, и, оттолкнув маску, сказала:
— Разве еще не твоя очередь?
Врач снова прижал маску к ее лицу со словами:
— Еще один вдох, миледи, на всякий случай.
Она глубоко вдохнула, и врач поднес маску к Форкосигану. Тому, похоже, инструкций не требовалось.
— Сколько минут прошло с момента начала воздействия? — обеспокоенно спросил врач.
— Точно не знаю. Кто-нибудь заметил время? Вы…
Она вдруг забыла имя молодого охранника.
— Кажется, от пятнадцати до двадцати минут, миледи.
Доктор заметно успокоился.
— Тогда все должно быть в порядке. Вы оба несколько дней проведете в госпитале. Я распоряжусь, чтобы приехала медицинская машина. Еще кто-нибудь подвергся воздействию? — спросил он у охранника.
— Доктор, подождите. — Тот уже собрал баллон и маску и направился к двери. — Как этот… солтоксин подействует на моего ребенка?
— Неизвестно. Никто никогда не переживал его воздействия без немедленного применения противоядия.
Корделия почувствовала, что у нее отчаянно колотится сердце.
— Но при применении… — Ей не понравился полный жалости взгляд врача, и она повернулась к Форкосигану. — Это… — Выражение его лица, свинцово-серого, освещенного изнутри болью и растущим гневом, заставило ее замолчать. Это было лицо незнакомца с любящим взглядом, который наконец-то встретился с ней глазами.
— Скажите ей, — прошептал он врачу. — Я не в силах.
— Надо ли нам сейчас…
— Надо. Чтобы с этим покончить.
Голос у него срывался и хрипел.
— Опасность не в яде, а в противоядии, миледи, неохотно объяснил врач. — Это вещество — сильнейший тератоген. Нарушает рост костной ткани у развивающегося плода. Ваши кости сформировались, так что их это не затронет, если не считать повышения склонности к артритным заболеваниям, которые можно лечить… по мере их возникновения…
Врач замолчал, а Корделия закрыла глаза, чтобы больше его не видеть.
— Я должен заняться часовым, который был в коридоре, — быстро добавил он.
— Идите, идите, — ответил Форкосиган, и доктор поспешно вышел, едва не столкнувшись в дверях с охранником, который принес одежду лорда-регента.
Корделия открыла глаза, и они с Форкосиганом впились друг в друга взглядами.
— Твое лицо, — прошептал он. — Оно не… Плачь! Беснуйся! Сделай что-нибудь! — Его хриплый голос перешел почти на крик. — Хотя бы возненавидь меня!
— Не могу, — прошептала она в ответ. — Я еще ничего не чувствую. Может, завтра.
Каждый вдох обжигал огнем.
С негромким проклятием он быстро набросил на себя одежду — зеленый повседневный мундир.
— Зато я могу кое-что предпринять.
Его лицом опять завладел незнакомец. Слова глухим эхом отдались в ее памяти: «Если бы Ангел смерти носил мундир, он выглядел бы именно так».
