— Куда ты?
— Посмотрю, кого поймал Куделка. — Корделия бросилась за ним. — Оставайся здесь, — приказал он.
— Нет.
Эйрел гневно посмотрел на нее, но она отмела его взгляд не менее гневным жестом, словно отбивая выпад шпаги.
— Я иду с тобой.
— Хорошо.
Он резко повернулся и направился к лестнице, ведущей на первый этаж. Даже спина его излучала ярость.
— Ты не станешь, — с трудом проговорила Корделия, — ты не станешь никого убивать в моем присутствии.
— Вот как? — прошептал он в ответ. — Я не стану?
Он ступал медленно, тяжело, впечатывая босые пятки в каменные ступени.
В холле столпилось множество людей — охранники регента, графские слуги, врачи. Кто-то в заляпанном грязью черном комбинезоне — живой или мертвый, Корделия не поняла — лежал на мозаичном полу. У его головы стоял врач. Оба были мокры от дождя и заляпаны грязью. Окрашенная кровью вода лужей собиралась под лежащим, и подошвы сапог военврача скользили по ней.
Командор Иллиан со сверкающими в волосах каплями как раз входил с улицы в сопровождении адъютанта, отдавая распоряжения:
— Сообщите мне, как только прибудут техники с биоэнергетическим детектором. А тем временем не позволяйте никому приближаться к стене и ходить по переулку. Милорд! — воскликнул он, увидев Форкосигана. — Благодарение Богу, вы целы!
Небольшая группа людей окружала пленного, который стоял лицом к стене, держа одну руку над головой (вторая, странно перекрученная, висела вдоль тела). Рядом с ним стояла Друшикко в насквозь промокшей ночной рубашке. Она держала сверкающий металлический арбалет — очевидно, то самое оружие, которым воспользовались, чтобы метнуть газовую гранату. На лице девушки виднелась багровая ссадина, свободной рукой она пыталась остановить кровь, текущую из носа. Тут же в мокром, грязном мундире и в шлепанцах стоял и Куделка, опираясь на свою шпагу. Лицо лейтенанта было унылым.
— Я бы его взял, — проворчал он, видимо, продолжая уже давно начавшуюся перепалку, — если бы ты не подбежала с криком…
— Ну, еще бы! — огрызнулась Друшикко. — Уж извини, но я видела совсем другое. Мне кажется, это он тебя взял и швырнул на землю. Если бы я не заметила его ноги над стеной…
— Прекратите! Лорд Форкосиган здесь! — прошипел кто-то из охранников. Все разом повернулись — и отпрянули при виде лица лорда.
— Как он проник?.. — начал Форкосиган и умолк. На пленнике была черная форма службы безопасности. — Не может быть, что это один из твоих людей, Иллиан. — Голос его заскрежетал, как металл о камень.
— Милорд, он нам нужен живым для допроса, — встревоженно проговорил Иллиан за его плечом, почти загипнотизированный тем же взглядом, который заставил охранников отшатнуться. — За этим заговором может стоять больше, чем вы думаете. Нельзя…
И тут пленный обернулся. Охранник шагнул вперед, чтобы вновь повернуть его лицом к стене, но Форкосиган жестом приказал ему отойти. Стоя за спиной мужа, Корделия почувствовала, как разом обмякло его тело. Плечи адмирала ссутулились, заряд ярости исчез — осталась одна только боль. Над черным воротником без знаков различия все увидели искаженное ненавистью лицо Ивона Форхаласа.
— Ох нет! Только не он! — выдохнула Корделия.
Ивон даже не взглянул на нее — его горящий взор был прикован к Форкосигану.
— Подонок. Проклятая хладнокровная рептилия. Сидел с каменной мордой, пока моему брату рубили голову. Ты хоть что-то почувствовал? А может, получил удовольствие, милорд регент? В ту минуту я поклялся, что рано или поздно прикончу тебя!
Наступило долгое молчание, а затем Форкосиган подался к Форхаласу и, вытянув руку рядом с его головой, тяжело оперся о стену. Он хрипло прошептал:
— Ты промахнулся, Ивон. — При звуке его голоса разбитые губы Форхаласа скривились, и он плюнул кровавой слюной в ненавистное лицо. Форкосиган как будто и не заметил этого — он продолжал говорить, спокойно и Размеренно. — Ты не попал ни в меня, ни в мою жену. Но ты попал в моего сына. Ты мечтал о мести? Ты ее получил. Посмотри ей в глаза, Ивон. Можно утонуть в этих серо-зеленых глазах. Я буду смотреть в них каждый день, До самой моей смерти. Ты хорошо отомстил мне, Ивон — знай это, знай и помни, что твоя месть навсегда со мной, она, как кость, застряла у меня в горле.
И тогда Форхалас впервые перевел взгляд с него на Корделию. А она в этот миг представила ребенка в своем чреве, увидела, как нежные, еще хрящеватые косточки начинают гнить, скручиваться и растекаться — но не смогла возненавидеть Форхаласа, сколько ни пыталась. Он даже не казался ей каким-то мерзким законченным злодеем. Сейчас она как будто насквозь видела его израненную душу — так, как врачи видят раненое тело с помощью своих диагностических сканеров. Все искривления, и разрывы, и ушибы чувств, каждую раковую опухоль возмущения, а поверх всего этого — огромную зияющую рану от смерти брата.
— Эйрелу это не доставило удовольствия, Ивон, — сказала она. — Да и чего ты от него ждал? Ты хоть сам-то знаешь?
— Каплю человеческой жалости. Он мог бы спасти Карла. Даже в последний миг. Я тогда подумал — может, он для того и пришел.
— О Господи! — выдохнул Форкосиган. Было видно, как его ударила искра этой безумной надежды. — Я не устраиваю спектаклей вокруг человеческой жизни и смерти, Ивон.
Форхалас прикрылся ненавистью, словно щитом.
— Иди к дьяволу.
Форкосиган вздохнул и выпрямился, опустив руку.
— Уведи его, Иллиан.
— Подождите, — выдохнул Корделия. — Я должна знать… Мне надо задать ему один вопрос.
Форхалас угрюмо посмотрел на нее.
— Ты именно этого хотел добиться? Я хочу сказать — когда выбрал такое оружие? Именно этот яд?
Он отвел глаза.
— Оно попалось мне под руку, когда я проходил по арсеналу. Я подумал, что вы не успеете его опознать и вовремя доставить противоядие из госпиталя…
— Ты снял с моих плеч бремя, — прошептала она.
— Противоядие привезли из императорского дворца, — разъяснил Форкосиган. — Это в четыре раза ближе. У императорских врачей есть абсолютно все. А что до опознания… Я присутствовал при подавления карианского восстания. Примерно в твоем возрасте, может, немного моложе. Запах заставил меня вспомнить. Мальчишки выхаркивали легкие красными комками…
Форхалас, не глядя, указал на живот Корделии.
— Я не собирался вас убивать. Я хотел убить только его. Я даже не знал, что ночью вы спите в одной комнате. — Он готов был смотреть куда угодно, лишь бы не в ее глаза. — Я даже не подумал, что могу убить вашего…
